Сандр огляделся вокруг и вспомнил, что заснул в лодочном сарае на пляже. В голове звучал пульсирующий ритм песни «Восстание» группы «Мьюз», в щели между досками проникал шепот прибоя. Шея болела из-за того, что он спал в неудобной позе — опершись спиной о стену сарая. Когда проснулся, он первым делом подумал, что в его сознании образовалась маленькая трещина. Ее создали осы. Они указали путь к тьме, в которую он не хотел заходить и которая безумно его пугала. В голове у него немного прояснилось. Действие лекарств ослабло, но Сандр еще контролировал свои мысли. Он понял, что всю жизнь бежал от этой тьмы. И если хочет выжить, ему придется выяснить, что в ней скрывается. Песня все звучала и звучала фоном. «Они пытаются сбыть лекарства, чтобы одурманить нас ими, и надеются, что мы никогда не увидим правду».
<…>
На миг у него возникло странное ощущение, будто он предал пациентов из соседних палат. Каким-то образом за то короткое время, которое провел в больнице, он проникся их общими фантазиями о спецслужбах, подслушивающих сквозь стены, и спорами о тотальности заговора. Были ли врачи в этом замешаны? А медсестры? Хотя за день пациенты довели его почти до бешенства, в их присутствии было что-то успокаивающее. Ему не приходилось ничего объяснять. На него бросали косые взгляды, когда он не мог с ходу назвать возможных террористов среди политиков. И он скучал по Анетте, той самой медсестре — легкому шороху ее халата и прикосновению к лицу ее мягких рук.
Наверняка они уже знают, что он сбежал. Кто-то обнаружил, что его койка пуста, и забил тревогу. Что они сделали потом? Считают ли его опасным? Сообщили ли о нем в полицию? Послала ли полиция целый рой сотрудников по его следам? Рой. Слово заставило его поежиться. На мгновение ему снова показалось, словно что-то ползает по телу.
<…>
Ему нужно было в дом на улице Х. С. Орстеда, но он не мог с уверенностью сказать, где она находится. Знал только, в каком направлении искать. Если бы не промышленный порт, он мог бы двигаться вдоль каменистого побережья. Но ему придется идти через весь город во время утреннего часа пик, среди сигналящих, отравляющих воздух выхлопами машин и толпы
спешащих на работу людей. Ему не хотелось видеть людей и их вопросительные взгляды. Ни сейчас, ни вообще. Его трясло от страха при мысли о том, что он может найти в том доме. Где-то таился глубоко похороненный кошмар, и он совсем не хотел его откапывать. В самом дальнем уголке его сознания кто-то кричал. Кричал и кричал.