За обедом городской зять, гостивший в деревне у тестя с тещей, обнаружил в только что принесенном из магазина батоне дохлого таракана. Точнее, не в самом батоне, а как приложение к нему — под полиэтиленом, в который изделие было герметично упаковано.
Объявив о находке, переждав волну изумленных, возмущенных, брезгливых возгласов и жестов, зять решительно поднялся из-за стола:
— Сейчас завожу машину, еду на хлебозавод, к директору, предъявлю это и потребую компенсацию. Батонов целую кучу пускай дает, и хлеба, и булочек — всего наберу, свежего, из печи, полный багажник. Сами не съедим, зато свиней накормите на халяву, кур кормить будете. Пускай раскошеливается, если неприятностей не хочет, а то в санстанцию обращусь или еще куда-нибудь — мало не покажется, полетят головы!
Услышав о намерении зятя, тесть с тещей набросились на него так яростно и негодующе, как, наверное, не набросился бы даже он сам на директора хлебозавода или на упаковщика, из-за которого чуть не отведал бутерброда с тараканиной:
— Не вздумай! Не вздумай позориться и нас позорить! Есть у нас кому этот батон скормить, не пропадет добро. Собаке дадим кусок, свиньям дадим, и не надо бурю поднимать! Мало ли что случилось, всякое в жизни случается. И хлеб бывает некачественный, и другие продукты. Вон сколько раз бывало, что и камни в хлебе мы находили, и стекло — и ничего, никогда не жаловались. Нечего ерундой заниматься, стыдно!
Пришлось зятю умерить пыл и остаться дома, шантаж не удался, деловая хватка молодого прагматика отступила перед консервативным бессребреничеством и аскетизмом старого поколения.