Мерина приговорили за неумышленное убийство капитана военного патруля к 15 годам заключения. Это было довольно мягкое наказание за тяжкое преступления против офицера Министерства обороны СССР, находящегося при исполнении. Так как Алексей не успел окончить училище, его не определили в среду преступников «краснопогонников», а отправили отбывать срок на «черной» зоне.
Советские заключенные из верхних позиций уголовной иерархии решили не терпеть такого соседства с человеком, желавшим на свободе носить погоны. Их решение было определить Мерина в касту низших. Мерин, думается, и сам понимал, что его может ожидать, поэтому был наготове. Любое военное училище, так или иначе, готовит убивать… противника, формирует особый образ мышления и закаляет физически.
Еще ничего не произошло, но зеки к нему вдруг резко изменили отношение. Он понял, что сегодня его попытаются «опустить».
Наступила ночь. Мерин делал вид, что спит. В руке он держал выдернутый длинный ржавый гвоздь. Под одеялом сделал муляж ног из свернутых простыней и тапочек, сам же, как мог, сгруппировал ноги. С одной стороны, это давало возможность оттолкнуться, с другой – ночные гости, должны были, скорее всего, схватить его за ноги, а на голову набросить полотенце или тряпку, поэтому муляж был призван разрушить их план.
К кровати Мерина бесшумно двигались зеки, но он уже ждал их. Резко открыв глаза, он схватил одно зека за руку и нанес удар гвоздем, целясь в голову. Параллельно ударил ногой второго заключенного, который отлетел назад и упал навзничь. Гвоздь достиг цели и уголовник заорал, закрывая рукой глазницу. Не давай опомниться нападавшим, Мерин крушил всё вокруг себя, нанося увечья ночным гостям. Досталось и ему. На шум и крики отреагировала охрана. Конфликт был погашен. Мерин попал в медчасть.
За устроенную потасовку с нанесение вреда здоровью разной тяжести, глазное яблоко зеку спасти не удалось, Мерину добавили 3 года. Это была мелочь в сравнении с главным, он остался жив, и его жизнь начинала чего-то стоить в той среде, в которой он находился. После нескольких разговоров с блатными, признав, что Мерин не робкого десятка, и поступил, как и положено порядочному арестанту, его решили не трогать, а наоборот «тащить» к себе. Наверное, опытные жулики, хорошо умеющие считывать людей и их потенциал, понимали, что знания и умения Мерина можно было обратить себе на пользу, да и внутренне он был ИХ. Бывший курсант сделал выбор в пользу жизни по понятиям, прекрасно осознавая, что, чем ближе зек находится к высшей иерархии криминального мира, тем легче ему будет сидеть. А долгий срок еще только начинался.
Мерин под оком «опытных товарищей» постигал премудрости тюремной жизни, его лидерский потенциал и тяга к риску и авантюрам вновь получила свободу хоть и в несвободной среде. Его авторитет рос, его мнение становилось более весомым, а посещения штрафных изоляторов более частыми. Про курсантское прошлое Мерина никто больше не вспоминал.
Продолжение в следующей статье.