К деревне бледнолицых, где жил ее отец, Дайне добралась за двое суток неспешного пути. Прогулка оказалась приятной, в дороге Дайне то и дело присаживалась перекусить змеей или пойманной птичкой, срывала фрукты с деревьев и снимала с листьев сочных гусениц и пиявок. Время от времени она взбиралась на дерево повыше, чтобы удостовериться, что она идет к нужной горе, но потом эта надобность отпала, потому что проекции уловили ее намерение и начали показывать ей дорогу, отражая в себе весь лес и путь к деревне отца в виде извилистой линии. Дайне видела в проекции себя, как движущуюся по этой линии точку и если она отклонялась от маршрута, проекция показывала ей это.
К деревне она пришла ранним утром, когда все еще спали. Солнце еще не взошло, было не очень жарко, но сыро и душно. Дайне не решилась идти сразу в деревню и устроилась на дереве с самого края, рассматривая странные дома бледнолицых и кусая от волнения костяшки пальцев.
Первое впечатление было – они не хорошие люди. Какие некрасивые, хлипкие, убогие пещеры они построили себе из кусков дерева, разноцветных частей не пойми чего. Наверное, их жилища сдувает каждым ураганом напрочь.
Были и добротные каменные строения, но и те выглядели старыми и полуразрушенными. Прямо перед деревом, на котором сидела Дайне, стоял небольшой дом, сложенный из бревен, с крышей из пальмовых листьев и маленькими окошками. Дайне внимательно рассмотрела его и решила, что даже лопи, роющие себе землянки под упавшими стволами деревьев, продвинулись в этом смысле дальше.
Дайне мало что знала о бледнолицых. По очень скупым рассказам мамы, они имеют совсем другие привычки, нежели индейцы чуа. Они носят на теле одежду – типа повязок, только она закрывает все их тело. У них есть оружие, они приручают животных и пьют много дурманящей воды, от которой становятся очень веселыми и творят глупости.
Они много мусорят – еще на пути в деревню Дайне наступила босой ногой на что-то острое, прозрачное, торчащее из земли. Потом мусора ей стало попадаться все больше и больше. Это все потому, говорила мама, что бледнолицые не охотятся для пропитания и лес им не нужен.
- Как же они добывают еду? – спросила Дайне.
- У них есть свиньи, куры, коровы, - ответила мама. – И еще раз в месяц Сантьяго привозит ром и сигары.
- Что? – не поняла Дайне, но мама не ответила и лишь вздохнула.
Постепенно деревня начала просыпаться и на улице стали появляться люди. Где-то заплакал младенец. Замычала корова, завизжали свиньи, требуя корма. Дайне вытянулась на своей ветке и, лежа на животе, внимательно изучала странную для нее жизнь. Люди, закрывающие свое тело разноцветными тонкими шкурками, выходили из своих домов, входили обратно, переговаривались на непонятном Дайне языке.
Из бревенчатого дома на самом краю деревни вышел высокий и совершенно седой человек. Его белые волосы стояли дыбом после сна, он был голым по пояс и было видно, что его кожа очень светлая, гораздо светлее остальных жителей деревни.
Все, как описывала мама.
Дайне осторожно сползла с дерева и начала приближаться к человеку. Тот, стоя к ней спиной, держал руки сложенными внизу и негромко насвистывал. Дайне не знала, как это принято у бледнолицых, но в племени чуа считалось невежливым мешать человеку делать свои дела. Поэтому она замерла на месте, после решила чуть отступить назад и в ногу ей немедленно вонзилось что-то тонкое и острое.
Ах, пропади оно все пропадом вместе с этими бледнолицыми! И без того нога болит!
Звук, который Дайне издала, наступив на острую дрянь, был совсем тихим, но седой человек отреагировал мгновенно. Он прыгнул в сторону не хуже ягуара, укрылся за куском бревна, что лежал перед домом и наставил на Дайне неизвестно откуда взявшуюся маленькую черную штуковину.
Молчание, последовавшее за этим, длилось долго. Дайне, открыв рот, смотрела на странного человека, не зная, что делать и тот тоже таращился на нее неестественными синими глазами, яркими, как перо попугая. Потом все же поднялся на ноги, медленно подошел к Дайне и сказал что-то непонятное. Вроде как спросил, кто она такая.
Дайне честно изложила ему суть дела. Сказала на языке чуа:
- Здравствуй, папа. Я – твоя дочь Дайне.
Человек снова открыл уста и произнес очередную порцию странных звуков. Дайне пожалела, что не выпытала в свое время у мамы хоть пару слов для первого знакомства.
- Гэлилэхи, - сказала она и замахала рукой в сторону леса. – Мама Гэлилэхи – дочь Дайне.
Отец присел перед ней на корточки. Взял ее обеими руками за плечи и посмотрел ей в лицо. Рассмотрел татуировку на руках, провел рукой по волосам.
- Дочка, - сказал он.
- Дайне, Дайне, - повторила Дайне, тыча себе в грудь и теряя терпение. Если все бледнолицые такие глупые, то непонятно, почему Икхмо так их опасается.
- Дайне, - закивал отец. – Гэлилехи – Дайне. Дочка.
Спасибо, что читаете!
Предыдущая глава здесь
Следующая глава здесь