Это, когда ты человеку все, а он тебе... не только «ничего», а он тебе за это ещё и в лицо плюет. И про тебя гадости не только думает, но и говорит. И как можно злее. И как можно чаще. Вот это христианство.
А ты это пьёшь с радостью. Вот тогда ты настоящий христианин.
А если обижаешься, то – нет. Если ты на кого-нибудь в обиде – снимай сразу крест. Сразу снимай! Ты не имеешь права крест носить. Потому что на кресте распятый Христос. Который нам напоминает. Невинно страдал.
Христианин должен страдать, и должен страдать именно – невинно.
А мы если и страдаем, то потому что мы – виноваты. Потому что святых людей тоже ненавидят, но из зависти к их святости.
А грешных людей ненавидят за их дурные поступки. Так вот – ненавидят всех.
Но нас должны ненавидеть за святость. За святую жизнь, за праведность, за кротость. На нас должны ездить. Нам должны на шею садиться. В нас должны плевать. О нас должны вытирать ноги. А мы должны за это благодарить Бога. Вот это называется кротость.
Тогда придет Дух Утешитель. Господь увидит, что человека некому утешить. И Он придет Сам и обитель в его сердце сотворит. И будет внутри его Царствие Небесное.
Как Господь сказал Своим ученикам: Я буду с вами до скончания века (Мф. 28, 20). И Он с каждым был до конца. Поэтому они и все претерпели. До конца. Так Господь сказал: А претерпевый до конца той спасетсяЛюбите враги ваша (Лк. 6, 27).
За что их любить-то? Только враг скажет правду про тебя. Кто ты есть. Поэтому врагу надо ноги мыть и воду пить. Это единственный человек, который тебе правду сказал. Надо к нему с нежностью относиться. Надо записать его в Синодик первым. До Патриарха. Молиться за него как за благодетеля. Он мне правду сказал, кто я есть. Он мне сказал, и я знаю теперь, хоть знаю, кто я.
Я ведь сам не вижу. Я слепой. И теперь я знаю, кто я такой. Теперь я знаю, в чём мне надо исправиться. У меня шанс есть. А то я думал, что я нормальный, что у меня всё хорошо, всё правильно делаю. Это все остальные негодники. А я – нормальный человек.
А теперь я понял. Как хорошо. Я ж теперь могу исправиться. Я теперь могу рога-то себе отпилить. Чтобы хотя бы на человека походить. Чисто внешне хотя бы. Для начала. А потом от внешнего – к внутреннему. Внешнее тоже имеет какое-то значение.
Поэтому, глядя на святых угодников Божиих, приходя в храм свой, надо ликовать... не только чисто внешне. Богослужением. Постом. Пир по этому поводу устраивать. Это все внешнее.
Но надо, чтобы и внутреннее что-то происходило. Если будет происходить, тогда будет Господь помогать. Мы тоже вкусим (ну может быть, не в такой мере) того, что вкусил Митрофан Воронежский. Царствие Божие. Когда вместо вот этой жабы холодной, злой и противной в душе засияет свет благодати Божией. Понимаете?
Это ни с чем не сравнимо. Вот мученики, почему они с песнями шли на смерть? Да потому что их вообще эта смерть не интересовала. Только в том смысле: вот сейчас еще минута, и я увижу Господа Иисуса Христа.
А эту боль-то можно потерпеть. Пусть меня львы дерут на части. Пусть меня сажают на кол. Он об этом не думал.
А благодать Божия так его утешала, что давала ему возможность потерпеть. Потерпеть. И он с радостью терпел. Не то, чтобы он назло старался: а, вы хотите меня сломать? Нет, я вот упрусь, как бык, и не отрекусь. Нет, не поэтому. Потому что он думал о другом. Он смотрел в Царство Божие.
Так в житиях и написано: «Ночью пришёл к нему Господь и утешал его». Это что – сказки? Нет. Это было на самом деле. Просто мы этого ещё не знаем, не вкусили. Потому что мы все своего ищем. А надо искать только Божьего. Но это как бы самый большой идеал.
Сразу к нему не подойдёшь. Нужно начинать человеку с очень малого. Вот осерчал на человека. Ну, прости его. Не можешь простить? Ну поступи, как велел Господь. Молитесь за обижающих вас – сказал Он (Мф. 5, 44).
Вот тебе и лекарство. Тебя он обидел – ты за него помолись. Уверяю, может быть через минуту ты уже его простишь. И вообще – освободишь сердце своё. Только послушай, что Господь говорит. Чтобы эти слова не на ветер были. И вот, если хотя бы с этого начать, увидишь, какой покой в сердце появится. Ничего особенного. Ничего такого страшного нет. Потому что этим учимся самому главному – любви, которая всех соединяет.
А зло – оно всех разъединяет. Поэтому пусть за молитву Митрофана Воронежского среди нас не будет ненависти, а будет – пусть не любовь, об этом вряд ли приходится мечтать, но хотя бы терпение друг к другу. Этот – больной, и ты – больной. У тебя – и у меня. Все мы одинаковые. Инвалиды.
Церковь – это сейчас не Церковь воинов Христовых.
Может, это и было пятьсот лет назад. Сейчас Церковь – это Церковь инвалидов. Как бы война уже кончилась, остались только безногие, безрукие, безухие, слепые, глухие. Церковь – это теперь воистину лечебница.
Для духовных и нравственных инвалидов, где инвалиды все – сверху донизу. Поэтому что нам рассуждать, мы все в одинаковом положении. Хромые, горбатые, слепые, глухие. Надо друг друга жалеть. Помогать. Потому что, допустим, у него глаз нет, а у тебя – ног. Один другому на шею сядет и будет говорить, куда идти. Так вдвоём и будете все-таки двигаться. Тяжеловато, конечно. Это не в кресле-качалке сидеть у кого-то на шее. Но все-таки какое-то будет движение. Куда-то. Только так.
Только все вместе. Потому что в каждом из нас, помимо гадости, есть ещё и что-то хорошее. Опять-таки – почему? Не потому, что мы – хорошие. Так нас Господь создал. То, что в нас этого Божьего осталось – это все хорошее.
Поэтому, если это всё хорошее вместе собрать, получится что-то такое более-менее на человека похожее. Поэтому мы можем спастись только все вместе. А поврозь ни один не спасётся.
Вот почему в Церкви спасается даже очень слабый человек. Пока он за Церковь держится двумя руками, процесс спасения, хоть очень медленно, но все-таки идёт. А если мы и это потеряем, то – всё.
Вне Церкви не спасётся ни один, никогда. Сейчас, в двадцать первом веке, – это невозможно. Это совершенно принципиально невозможно. Если человек уходит один (по гордости – мол, я сейчас буду отшельником), он сходит с ума.
Он не может выдержать борьбу с бесами. Он кончит тем, что станет сумасшедшим.
Поэтому у нас есть счастливейшая возможность. Но, чтобы быть вместе, нужно друг друга терпеть. Поэтому дай нам, Господи, терпения.
Протоиерей Дмитрий Смирнов
Дорогие братья и сестры! Наш мультиблог существует только благодаря вашей поддержке. Мы очень нуждаемся в вашей помощи для продолжения этого проекта.
