"Город грехов". Фильм поставлен Робертом Родригесом совместно с автором графических романов Фрэнком Миллером и специально приглашенным на один эпизод Квентином Тарантино.
Родство комикса и кинематографа - без всяких анализов ДНК любой суд признает отцовство. Комикс, наследник графических лент Калло, Хогарта и Домье, безусловно, папа.
Режиссер, как рисовальщик, мыслит кадром. Так Эйзенштейн покадрово прорисовывал свои будущие фильмы.
Линия важнее психологического объема.
Линия - и композиция - первичны по отношению к фабуле.
"Город грехов" возвращает нас к Великому Немому.
За стильной графичностью с вкраплениями цвета (красные кроссовки или голубая радужная оболочка глаз) прячется очень мощный посыл.
Назад, к правде крови и спермы.
Отпускать грехи некому, потому что все по локоть в крови и по горло в сперме.
Вакансия абсолютного зла никогда не бывает свободна. На смену одному насильнику-садюге-каннибалу тут же приходит другой. Закольцованность сюжета (три новеллы расчленены на четыре части, четвертая - продолжение первой) повторяет логику мифа.
Эринии обязаны терзать и преследовать. Амазонки - в фильме это шлюхи из суверенного квартала, неподконтрольного ни полиции, ни сутенерам - вечно будут разить и умирать за свою женскую непокорность. Герой будет нести на плечах свою шкуру немейского льва или плащ детектива, чтобы бесславно погибнуть, не одолев всесильного Рока. Чувственность лишена культурных одежд: здесь любят так же, как убивают, оргазм сродни последней конвульсии.
Диалоги типично родригесовские, то есть можно нести полную околесицу, городить неделуху и время от времени выдавать фирменные черные шутки. Если публика сечет фишку, зал лежит от смеха в самые страшные моменты.
Особенно хороша комедийная парочка велеречивых подручных отвратного желтого ублюдка, и финальная фраза одного из них: "озабоченность, переходящая в озадаченность". Временами хотелось перевести диалоги в субтитры, а герои чтобы вообще только губами шевелили.
Фильм получил Гран-при Каннского фестиваля 2005 года "За визуальную заострённость".