В ноябре исполнилось два года, как не стало Оскара Рабина, лидера художников-нонконформистов, одного из организаторов «Бульдозерной выставки». Последние сорок лет он провел во Франции, а с 1965 по 1978 год жил в пятиэтажке на Большой Черкизовской улице, 8, корп. 3. Об этом рассказали жители соседних домов и славист из Германии, автор многочисленных статей и мультимедийного сборника о Лианозовской группе Сабина Хэнсген, она много раз встречалась с Рабиным.
Селёдка в окне
Борис Андреевич из дома 8, корп. 2, до сих пор помнит очередь, которая выстраивалась весной 1975 года к соседней пятиэтажке, где в квартире на первом этаже проходила выставка картин Оскара Рабина и его жены Валентины Кропивницкой.
- Хвост был длиннющий, почти до рынка, - вспоминает Борис Андреевич. – Публика тихая, никто не шумел.
Элле Шиманской – раньше она жила в доме 6, корп. 3, тогда было одиннадцать лет, она училась в пятом классе.
- Мои родители любили живопись, но о том, что рядом живет Рабин, не знали. И тут маме звонит подруга: «Вы на выставку ходили, ну, которая у вас в соседнем доме?»
Они собрались и пошли. Стояли минут сорок. У подъезда – нумерация с тех пор изменилась, тогда это был корпус № 5 - дежурил милиционер, всех спрашивал «Ну, что вы туда идете, что там интересного?» Папа рассказывал, что помнит картину «Паспорт», а также необычный натюрморт - с приклеенной чашкой.
Элла в квартиру заходить не стала, но в окно заглянула.
- Занавески были не задернуты, я увидела картину, где изображена селедка, кажется, даже несколько.
Переехал из Лианозова
В трехкомнатную квартиру площадью 59 кв. м. в новенькой, только что сданной пятиэтажке на Большой Черкизовской, Оскар Рабин с семьей – женой, художницей Валентиной Крапивницкой и детьми Катей и Сашей въехал весной 1965 года. Как вспоминал сам художник в своей книге «Три жизни», это был кооператив, купленный за 5 тысяч рублей.
- До этого они жили в Лианозове, в бараке поселка Севводстрой, - говорит Сабина Хэнгстен. - Оскар Яковлевич работал на Комбинате декоративно-оформительского искусства и в то же время был центром Лианозовского кружка - объединения художников и поэтов – представителей неформального искусства. Они собирались в его комнате по воскресеньям, общались, читали стихи, показывали свои картины. Объединял их другой, отличный от официального взгляд на действительность.
На картинах Оскара Рабина того времени, как впрочем, и позже, бараки, заборы, столбы, кладбище, слякоть, дороги в колдобинах, коты, селедка, разделанная на газете, откупоренная водка, скрипки, ромашки, луна.
«Волга» со шторками
Понятно, что властям художественный язык, далёкий от соцреализма, не нравился. Не нравился и интерес к нонконформистам со стороны иностранных дипломатов – они покупали картины неформальных художников, увозили на Запад, передавали в музеи. Хрущевская оттепель кончилась, в газетах появились статьи «Жрецы помойки № 8», "Бездельники карабкаются на Парнас", «Они искажают советскую действительность». Около барака, где жил Рабин, начала дежурить «Волга» со шторками. Кстати, и само название – Лианозовская группа – родилось в недрах спецслужб – так именовали сообщество «барачных» художников и поэтов агенты наружного наблюдения в своих донесениях и рапортах.
После переезда на Преображенку содружество художников не распалось. Начались выставки и перфомансы – неформальные и полузапрещенные в Москве и успешные за границей.
- Это не была политика, они не оспаривали порядок вещей, они в нём жили, - говорит Сабина Хэнсген. – Это была попытка найти свой язык, попытка сказать о жизни по-своему, без идеологических и речевых штампов. Кроме того, возникала особая поэтика городской окраины, созвучная европейскому неореализму.
Разгоняли бульдозерами и поливальными машинами
Вернисаж у Рабина на Черкизовской – одна из семи квартирных выставок, которые проходили в апреле-мае 1975-го года на дому у художников-нонконформистов по всей Москве.
- Возможности официально показать свои работы у них не было, - напоминает Сабина Хэнсген ситуацию 40-летней давности. - Ни один выставочный зал, салон, галерея их картины не брали - слишком отличалось то, что и как они рисовали, от официального советского искусства. Несколько экспозиций, которые были открыты с помощью друзей в НИИ и клубах, закрывались по указанию сверху в тот же день.
Не удалось провести полноценную вывеску и на открытом воздухе. В этом году исполняется 45 лет знаменитой бульдозерной выставке. 15 сентября 1974-го, на пустыре в Беляеве художников разогнали бульдозерами и поливальными машинами, часть картин была порвана. Выставка, которую позволили показать через две недели, 29 сентября, в Измайловском парке, продолжалась всего четыре часа – с 12 до 16.00.
Оштрафовали за окурок…
Единственным местом, где неофициальные художники могли показать зрителю свои картины, оставалось их собственное жилье.
- Власть о готовящихся выставках знала – художники написали письмо в Моссовет и горком партии. За две-три недели по домам начали ходить участковые, предупреждать, что хозяевам грозит штраф за нарушение порядка, мол, наплыв зрителей помешает соседям. Обрабатывали и жильцов – советовали зайти на выставку, а потом написать заявление о том, какую дрянь и гадость там показывают.
Зрителей оказалось очень много. Большинство вели себя корректно, как и полагается на вернисажах. Но были и провокации – мужчина и женщина, представившись сотрудниками отдела культуры исполкома Куйбышевского района, потребовали немедленно снять антисоветские картины.
- На следующий день Рабина вызвали в 30-е отделение милиции, показали кучу жалоб и заявлений от жильцов и сказали, что этого достаточно, чтобы исключить его из членов кооператива, взнос ему вернут, но квартиру и прописку он потеряет. Однако для начала ограничились штрафом в 10 рублей - за окурки и плевки на лестнице и на тротуаре.
…и лишили гражданства
Выставка в квартире Рабина работала две недели - с перерывом на майские праздники. На следующий день после закрытия его пригласили на заседание Объединенного горкома художников-графиков Москвы, членом которого он состоял, и объявили, что исключают. Это означало, что 49-летний художник, создатель сотен картин и рисунков, стал считаться тунеядцем. Начались постоянные вызовы в милицию, звонки, повестки. Весной 1977 его арестовали и продержали ночь в КПЗ. В январе следующего года вынудили уехать из страны. 23 июня 1978 года лишили гражданства.
«Чайка» на Преображенке
30-е отделение милиции увековечено на картине Рабина «Чёртово колесо» - угол красного здания с вывеской «30-е отд. мил. и КГБ». Запечатлена Преображенка и в других работах художника - храм святого Николая, Преображенское кладбище, коробки новостроек.
А один рисунок так и называется: «Письмо. Б. Черкизовская улица». Городской пейзаж полувековой давности на нынешний не похож. Чуть скошенные, как будто шагающие многоэтажные дома, с вешалками телевизионных антенн на крыше. За ними громоздятся бараки и деревянные дома. Вдали силуэт церквушки, на переднем плане - горбатый троллейбус и невесть откуда взявшаяся «Чайка» поперек всей улицы – не исключено, что кто-то из западных дипломатов едет смотреть картины Рабина. Надо всем этим – небо, перечеркнутое проводами, дорожный знак «Гужевое движение запрещено» и автопортрет Оскара Рабина - вверх ногами, на марке в 5 копеек.
Внизу печатными буквами – последний московский адрес художника.
https://newsvostok.ru/hudozhnik-nonkomformist-oskar-rabin-13-let-prozhil-na-bolshoj-cherkizovskoj/
Подробнее о лидере группы "20 московских художников" Корюне Нагапетяне можно прочитать вот здесь