В 1934 году во МХАТе-2 была поставлена комедия английских драматургов Мессинджера и Флетчера "Испанский священник". Этот спектакль очень любили Алексей Толстой, Всеволод Вишневский и переводчик пьесы - Михаил Лозинский.
По сюжету молодую красавицу Амаранту держит взаперти и изводит ревностью старый муж Бартолус. Но в дом Бартолуса обманом проникает молодой дворянин Леандро, и между ним и пленницей вспыхивает любовь.
Режиссером спектакля Серафимой Бирман и художником Аристархом Лентуловым было создано много очаровательных "придумок". Одной из них была золотая решетка, за которой томилась и прутья которой в отчаянии грызла Амаранта.
Софья Гиацинтова, исполнявшая главную роль, попросила Лентулова придумать какой-нибудь особый грим или костюм - ведь ее Амаранта, согласно пьесе, необыкновенная красавица:
Леандро. Я поражен:
В ней слиты все земные совершенства!
...Ах, я решился бы на что угодно
Во имя столь чудесной красоты!
Гиацинтова была женственна и прелестна, - но не считалась ослепительной красавицей. Что же делать?
И тогда Лентулов предложил - сделаем для Амаранты золотисто-розовый парик! Это будет так необычно и неожиданно, что "зрители сразу поверят, будто Амаранта - красавица"
Увы, по фото уже трудно судить, как выглядел этот розовый парик. Но, судя по всему, задумка сработала.
Спектакль воспевал молодость и любовь. Гиацинтова позже писала:
Грех изменять мужу, за которого пошла добровольно, по любви, но нет греха в желании избавиться от гнета противного старикашки, заедающего цветущую жизнь. Лукавство, с которым Амаранта шла навстречу чувству, рождалось не развратностью натуры, а не знающей преград страстью, богом посланной любовью. Это естественное стремление к счастью, радости, наслаждению пробуждало в ней вековую женскую хитрость.
На сцене должен был быть показан небывалый накал страсти. Но как это сделать театральными средствами, без пошлости и шаблонных пылких объятий?
И тут на помощь пришли недосказанность и театральное волшебство. В спектакле было две сцены, за которые, говорят, мужчины были буквально влюблены в "золотую Амаранту" Гиацинтовой (цитата тоже из Лозинского - из его восторженной оды, посвященной актрисе).
Одна из сцен - первого поцелуя героев шла под восхищенные возгласы зала:
Сценическую правду, верное физическое действие после долгих совместных поисков нашла Бирман.
— ...Когда люди целуются, они и не хотят говорить. Они хотят целоваться. И вот это желание надо выразить с предельной сценичностью, чистотой и страстью. Пусть на помощь вам придут даже неодушевленные предметы — они «сыграют» за вас все, что нужно.
... В шахматной игре наступил момент, когда оба уже не владели собой. Амаранта перемешивала шахматы — в каждой руке оставалось по две фигуры — и медленно подымалась. Не зная, что делать с зажатыми в кулаках деревяшками, она беспомощно разводила руки в стороны. Не выпуская шахматной доски, Леандро подходил к ней близко-близко и, наклонившись, целовал в подставленные губы. Поцелуй длился вечность, и опьяненная им Амаранта роняла шахматы. Они падали по одной — раз, два, три, четыре, — как капли, переполнявшие чашу любви.
...Эта сцена на каждом представлении имела необыкновенный успех. Оттого, что руки героев были заняты и они не прикасались друг к другу, Амаранта и Леандро выглядели трогательно целомудренными, но длительность, неотрывность поцелуя создавали атмосферу небывалого накала чувств.
А вторая сцена была необыкновенно смелой и пикантной и притом - очень театральной. Зрители просто сходили на ней с ума!
...Амаранта возвращалась домой поздно. Муж упрекал ее: она соврала, что ходила в церковь! Может быть, на самом деле она посещала любовника?
С помощью двух плутов - Лопеса и Диего - Амаранте удавалось убедить мужа, что она была в церкви, да еще и выставить его самого виноватым. Все трое набрасывались на него с упреками:
Бартолус. А для чего вы были в церкви?
Лопес. В церкви?
Как? Господа, вы слышали вопрос?
Жить самому, как полуеретик,
И совращать жену? Где ж инквизиция?
Благочестивость ставится в вину!
Нет, сударь, так вам это не сойдет.
Уже и зрители готовы были поверить в то, что Амаранта всего лишь была в церкви. Так убедительны были ее глухое, суровое темное платье и гневные упреки в адрес ревнивца.
Униженный муж клялся больше никогда не ревновать Амаранту.
Та "прощала" его и, сохраняя вид оскорбленной невинности, поворачивалась спиной к зрителю, чтобы уйти. И тогда оказывалось, что то самое строгое платье сзади расстегнуто! Перед залом представала ее совершенно голая спина!
Эта голая спина производила фурор — неожиданностью и всем тем, что за ней скрывалось: волна чувственности, плотской радости переливалась через рампу в зал. Мне потом говорили, что на представлениях «Испанского священника» все мужчины были влюблены — не в меня, а из-за меня — в законных жен, спутниц этого вечера или случайных соседок в ложе.
(Софья Гиацинтова, "С памятью наедине")
Зал был взбудоражен эротизмом сцены и охвачен пьянящим чувством сопричастности любовной тайне. Пожалуй, никакая откровенная обнаженка не произвела бы на зрителя такого магнетического действия.
Вот она - волшебная сила театра и недосказанности!
--
С наступающим праздником, дорогие мои подписчицы!
--
<<Следующий пост Предыдущий пост>>
Здесь - путеводитель по всем моим постам.
Подписывайтесь на мой канал . И заодно узнавайте театральные истории и ответы на свои вопросы о театре и кино.