Старообрядцы до сих пор многим кажутся сообществом закрытым: посторонних к себе не пускают, относятся к ним настороженно и поесть из своей посуды не дадут.
На самом деле в Москве, например, вы можете поесть в старообрядческой трапезной, и это отличное место. А в Бурятии мне в прошлом году повезло побывать в гостях у старообрядцев-семейских. Да вы и сами можете это сделать: у них можно даже дома остановиться на некоторое время и пожить их жизнью — по крайней мере, мне так сказали, когда я был в селе Десятниково Тарбагатайского района. Но можно и просто приехать в нарядные семейские деревни, побывать в музее старообрядческой культуры в селе Тарбагатай и познакомиться с обрядами семейских и их кухней.
Так со мной и случилось. Удивительное было путешествие: я ездил вместе с тремя Дедами Морозами, бурятским Сагаан Убгэном, греческим Святым Василием и узбекским Корбобо. Потому что тогда как раз случился бурятский Новый год, Сагаалган.
Немного о том, кто такие семейские. Это старообрядцы, которые в своё время ушли из Российской империи в Речь Посполитую и основали там недалеко от границы город Ветку. Потом, в XVIII веке, ещё даже до разделов Польши, российское правительство начало их оттуда выгонять как своих беглых подданных. Во время второй такой выгонки, в 1764-65 годах, их отправили в Забайкалье, где им дали землю, инструменты и лошадей и приказали жить и обеспечивать едой себя и войска, которые охраняли новозакреплённые за Россией земли.
Переселялись старообрядцы целыми семьями, поэтому и семейские. Но называли их также поляками, потому что пришли из Польши (сейчас же Ветка относится к Гомельской области Белоруссии).
О том, как они жили и какое добро наживали, можно узнать в тарбагатайском музее, про который я говорил. Он называется «Семейская старина», а основал его местный священник, отец Сергий. Нас водил по экспозиции его сын Александр. На улице было градуса 42 мороза, а внутри на градус, может, теплее; зато полное погружение в суровые забайкальские условия.
Дома свои семейские красят в яркие цвета и украшают богатыми наличниками и расписными ставнями — поэтому музей тоже очень нарядный. Вот, смотрите, какой.
А в Десятниково нас ждали семейские обычаи и традиционная кухня. Там есть специальная изба для приёма гостей; тоже, разумеется, цветочная.
Когда мы вошли, она была полна десятниковских детей, которые были невообразимо рады, что к ним вместо одного Деда Мороза пришло сразу три и что они были такими заводными, особенно Корбобо.
А потом, когда дети с впечатлениями и подарками разошлись по домам, семейские женщины в традиционных костюмах и тяжёлых янтарных бусах в несколько рядов начали стряпать лепёшки. «С чем? С молитвой, то есть ни с чем», — сказала одна из них, Надежда Федосовна, самая руководящая и заводная.
Когда лепёшки (простое дрожжевое тесто, ничего сложного) растрепали, то выложили их на промасленную сковородку и поставили на плиту печки.
Пока они жарились, Надежда Федосовна рассказывала мне, как семейские готовили и готовят халву. Покупают в магазине самую обычную серую подсолнечную, разминают скалкой, заливают кипятком и держат на тихом огне минут десять, пока не заварится, не загустится: «Повазюкают лепёшками, вся семья и сытая. Детей ведь много, каждому по кусочку давать накладно».
Примерно так же поступают с маковым семенем — толкут и заваривают с сахаром; а сушёную черемуху, кедровые орехи и арахис прокручивают три-четыре раза через мясорубку и получают тоже халву.
Нас позвали к столу, и первым делом я попробовал свежие лепёшки с халвой из магазинской халвы. Очень это вкусно! Вроде проще некуда, а сделано всё здорово: тесто лёгкое и воздушное, выстоявшее, а халва нежная и в меру сладкая.
Стол был уже накрыт разной семейской едой, и вся она была понятной и знакомой, и всё же было в ней что-то особенное. Я думал-думал, что же кажется мне необычным, и понял наконец, что, видимо, дело в том, что всё в целом в таком сочетании ещё ни разу не встречал. То есть передо мной была как раз забайкальская кухня семейских, а не какая-нибудь другая.
Я всё думал: а пьют ли старообрядцы? Но на столе был самогон на кедровых орехах, а Надежда Федосовна встала и произнесла тост. Правда, сама только пригубила.
Мы пробовали эту прекрасную еду, слушали рассказы про то, как долго шли в Забайкалье семейские, как занимали неудобные земли, чтобы не мешать бурятам и жить с ними в дружбе, и как благодаря своей работящести стали справными и зажиточными — с цитатами из «Дедушки» Некрасова, где речь идёт о Тарбагатае и его богатствах.
А потом Надежда Федосовна подняла из-за стола приехавшую с нами девушку Машу — и на ней продемонстрировали обряд одевания невесты: нарядили её в рубаху, сарафан, запон, бусы и кичку и спели печальную-печальную песню о тревогах и надеждах будущей женщины.
Потом обрядили в жениха Руслана из Ташкента, который уже больше не играл роль Корбобо, и представили его невесте.
Вскоре они уже танцевали как на настоящей свадьбе.
А потом мы ещё посидели, выпили немного и хорошо закусили, пошли и застольные песни. Человек из Греции, который был Святым Василием, спел «Катюшу» и сказал, что она была любимой песней греческих партизан во время Второй мировой. А женщины под руководством Надежды Федосовны затянули «Подмосковные вечера».
И это было тоже одновременно и близко, и странно: эти янтарные бусы и атласные ленты на подолах, икона протопопа Аввакума в углу и советские песни, лепёшки с халвой и морозная Бурятия за стенами. Я слушал это богатое пение и думал о том, какие же мы, люди, живущие в России, разные, а живём одной общей жизнью, которая состоит из таких вот сначала непривычных, но потом близких и понятных особенностей.
__________________________
В следующих выпусках «Вечернего Лошманова» — новые истории про еду и путешествия. Подписывайтесь!
А подробнее про семейских и их жизнь я написал в своей книге «Чем дальше».
Она сейчас выходит на «Букмейте»: каждую неделю — новая глава. Вот ссылка на неё. И у меня есть промокод на месяц бесплатного «Букмейта» для новых пользователей: loshmanov. Пользуйтесь на здоровье, там очень много интересных книг!