Андрей Бычков делится впечатлениями восхождения на Эльбрус.
Лето 1981. Мне 14; встречаю на вокзале брата. Поезд опаздывает, и я купил журнал «Советское фото», чтобы не скучать, а там фотографии Йозефа Судека, Николая Рахманова, Льва Шерстенникова, мастеров из Прибалтики… Вот это открытие! До мурашек. Потом мечтал поступить на отделение фотожурналистики, потом поступил мехмат, потом из магазинов исчезли проявители-закрепители, а взамен появились полароиды и мыльницы. Казалось, фотография умерла, во всяком случае, во мне, или ушла от меня к кому-то более достойному, и, как брошенный мужчинка, бывает, подглядывает в соцсетях, как там его бывшее счастье, с кем оно теперь селфится, так и меня заносило иногда на какие-то выставки, но сам я не прикасался к камере. И тут наступила Эра Цифры.
Осень 2005го, Кисловодск, первая поездка с цифровой камерой в сумке. Глядя на Эльбрус восторженно-трепетно, подумалось, что смотрю я на него, как на Луну: красиво, заманчиво, но там не побываешь…
А через 8 месяцев я уже покупал спальник и кошки, ботинки и треккинговые палки, наспех и дорого, лишь бы мой размер. Куда ещё идти чайнику? На Эльбрус, конечно же. Но сначала — альплагерь Джан-Туган, перевал ВЦСПС, набор формы и акклиматизация.
«Приют 11-ти» — самый популярный базовый лагерь для восходителей на Эльбрус. Бывает, что только в половине случаев здесь слышится русская речь, а на 30 процентов — английская, и процентов на 20 здесь говорят по-балкарски. Иду такой расфуфыренный, палки немецкие, ботинки итальянские, очки французские, навстречу — люди. В горах принято здороваться с встречными, слышу: «Хэлло!». Ну, я им: «Хай!». Они мне: «Хау а ю тудей?». А я им: «А эм файн, сэнк ю». Спрашивают о планах на завтра, а у меня лексика закончилась, в школе учил немецкий… Снимаю перчатку «Саломон», плюю на палец, палец — к небу, и отвечаю: «Иф вэзер из гут, ай гоу он зе топ». Но интересно ж, с кем общаюсь. С немцем тут уже поговорил, с соседями-швейцарцами говорил, а эти откуда? Как спросить «откуда», я не знаю. Зашёл издалека: «А ю бритиш, фром Ю-Кэй?». «Ноу, ви а фром Юкрейн, фром Днипропетровськ». И тут я заговорил по-иностранному более уверенно: «Та що ж Ви розмовляєте на своїй англійській мові?!». А ребята, оказалось, были полиглоты, и по-русски мне ответили: «Так у тебя ж палки немецкие, ботинки итальянские, очки французские, перчатки “Саломон”!..». Договорились в 4 утра выходить на вершину вместе, а пока покашеварить. Альпинистская готовка не требует суеты. Один готовит, второй — не мешайся. Отлучился. Смеркалось. Облаками, как пледом, укутало подножье города Ушба. Снимок остался эксклюзивно моим: до этой акварельной мечты любого влюблённого в горы — километров 20, а с длинным фокусом на Приюте был только я. Неподалёку альпинист из рюкзака достал флейту, и с флейтой в лагере был только он. Представляете этот закат под аккомпанемент флейты?
А потом были другие маршруты. Лет через двадцать (если живы будем, надо к этому стремиться, спасибо, и Вам того же) наверняка буду рассказывать друзьям-собутыльникам, что я с самими сёстрами Мельниковыми ходил, и даже почти от них не отставал. Мне, конечно, никто верить не будет, а зря. Вика Мельникова (5 лет), Катя Мельникова (7 лет), перевал Кара-Джаш (1А категории сложности, 2960 м.н.у.м.).
Не люблю словосочетания «покорить вершину» или «взять перевал». Я хожу к горам в гости, и они гостеприимны.
Если автор не знает, как назвать стихотворение, он пишет «***». Но этим гостиницам трёх звёзд, поверьте, мало!
Когда в палатке засыпаешь — всегда интрига, кто тебя разбудит: горностаи-ласки, прицельно подбирающиеся по ночам к кулькам с провизией, диковинный посвист улара (дикая горная курица), или тур. Ну, лишь бы не медведь.
Да и будильник может, конечно, разбудить, если дежуришь по кухне, или чтобы в 4 утра посмотреть на первый луч солнца, а потом просто поснимать рассвет.
Зима 2018го. «Борисыч, поехали в Архыз на лыжах кататься?». «Это не мой вид спорта!» — отвечаю я высокомерно. Можно подумать, что существуют в природе какие-то мои виды спорта, но поехать согласился. Пофотографирую, думаю, снег и горы. 10 минут фотографирую, 20 минут фотографирую, а на тридцатой минуте ноги понесли меня в прокат лыж. И если вы вдруг увидите меня на трассе, то лучше держитесь подальше: лыжник я — сногсшибательный!