Представляю вашему вниманию мой новый роман «Мужчина как трофей». Можно ли войти в одну и ту же реку дважды? Или это уже совсем другая река? На эти вопросы предстоит ответить главным героям романа.
P.S. Все события вымышлены. Все совпадения случайны.
Начало.
Вечером курьер принёс цветы – охапку больших садовых ромашек. И Ольга вспомнила, как недавно думала о том, что её жизнь слишком размеренна. Что ж, можно поздравить себя: со спокойствием покончено одним махом.
Она сидела на кухне, прижимая к себе охапку ромашек, и вспоминала времена их с Савельевым романа. Того самого короткого романа, когда они не могли жить друг без друга целый месяц. Когда они не хотели расставаться даже на час. Когда они каждый день встречались так, словно не виделись вечность. Они ездили вместе на экзамены, а на углу у политеха, куда поступал Саша, старушка продавала такие ромашки. И Саша каждый раз покупал все для Ольги. Старушка крестила их, говорила: "Будьте счастливы". Счастье закончилось быстро. Вместе с ромашками.
Значит, он помнит. И решил дать ей это понять.
С наскока атаковать её не получилось, и Савельев решил пойти другим путём, более медленным, окружая Ольгу со всех сторон, "приучая" её к себе, приручая.
...Теперь они встречались каждое утро, и каждое утро Ольга варила для Саши и Германа Викторовича кофе. Ольга с удивлением наблюдала, как ожил и наполнился жизнью дом её работодателей с появлением там Савельева. Близнецы им просто бредили, дядя Саша был главный авторитет и кумир. Повар Маша и помощница по хозяйству Катя парили по дому, буквально порхали. Этим как раз Ольгу было не удивить. Но оживился даже Герман Викторович, который всегда был невозмутим, флегматичен и даже будто слегка равнодушен ко всему бренному. Он начал проявлять признаки остроумия и сарказма. Кроме того, Ольга была уверена, что хозяин дома наблюдает за взаимоотношениями Ольги и Савельева. Трудно было не заметить, что гость уделяет Ольге Тимуровне особое внимание, хоть он и не позволял себе никаких пошлостей и вольностей.
Ольга даже не подозревала, что Савельев несёт в себе столько оптимизма и положительной энергетики. Хотя это было закономерно, ведь он с детства был лидером в любом коллективе. Очаровывать людей и подчинять их себе получалось у него легко и непринуждённо. Но только теперь она отчётливо поняла, что он всегда был "белым" рыцарем, человеком со знаком "плюс".
Как они мало знали друг друга, оказывается! Они были слишком юны, эгоистичны и сконцентрированны на собственных переживаниях. Каждый из них считал себя жертвой обстоятельств, лелеял свою обиду. Им недосуг было приглядеться друг к другу как следует. И как только прошло очарование, они поспешили отказаться друг от друга.
Надо отдать должное Саше: опомнился он первый. Приходил же он звать её с собой на Север. Но ведь и боли он ей причинил несоизмеримо больше... Ольга и сейчас была уверена, что ничего бы не вышло и тогда, пятнадцать лет назад. Слишком сильная боль была.
Теперь, спустя годы, её чувство никуда не делось. Оно просто переродилось, приобрело другие краски. Стало более нежным и трогательным.
Так она размышляла каждый день, особенно, когда курьер вновь и вновь приносил большие садовые ромашки. А один раз в цветах оказалась записка без подписи, гласившая: "Мечтаю о времени, когда ты будешь варить кофе только для меня".
Ольга не знала, плакать ей или смеяться, но она совершенно точно чувствовала себя счастливой как никогда.
Однако дела в строительной фирме приближались к завершению, Савельев всё чаще говорил с Германом Викторовичем об отъезде в Екатеринбург, но в отношении Ольги никаких хоть сколько-нибудь решительных шагов не предпринимал.
Ольга же не представляла, как она будет жить без него. Она совсем не виделась с ним долгих пятнадцать лет, но за две недели он смог настолько прочно занять место в её жизни и сердце, словно и не исчезал оттуда никогда. А может, так оно и было? Его весёлые, смеющиеся глаза и белозубая улыбка не отпускали её? Не потому ли она так и не смогла больше ни с кем как следует "сойтись"? Никто не выдерживал сравнения с Савельевым.
День "икс" неумолимо приближался, а Савельев был всё так же энергичен, бодр и жизнелюбив. Счастье Ольги таяло день ото дня.
Накануне своего отъезда он вёл себя как обычно. Пил кофе, который приготовила Ольга, смотрел на неё тепло и ласково, шутил с детьми, обсуждал дела с Германом Викторовичем. Значит, для него ничего не изменилось. Это только у неё, у Ольги, наступала безрадостная полоса. Скорее бы Вадим приехал. Ещё две недели ждать...
Вечером пришёл курьер с ромашками, и Ольгу это окончательно подкосило. Она сидела на кухне, прижимала к себе ромашки и рыдала. Она потеряла счёт времени, даже не знала, сколько так сидит и плачет. Потом всё же решила поставить цветы в вазу. Нашла платок, вытерла лицо. Надо бы умыться. Она уже шла в ванную, когда раздался звонок в двери. Не в домофон, а сразу в квартиру. Так имела привычку приходить старшая по дому. Не спросив, Ольга открыла двери.
- Почему не спрашиваешь, кто там?
Ольга попятилась, а в квартиру вошёл Савельев.
- Ууу, - он внимательно пригляделся к ней. - А что это у нас с лицом, а? Оль?
- Саша! - всхлипнула она, всплеснула руками и бросилась ему на шею.
Он подхватил её, прижал к себе, целуя в солёное от слёз лицо. Не отпуская Ольгу, скинул обувь, запер входные двери, и пошёл вглубь квартиры.
