В декабре 771 года (если верить хроникам, 4 числа) Карл, король франков стал единовластным правителем королевства после смерти младшего брата Карломана.
Надо заметить, Карломан – правитель Эльзаса, Бургундии, Прованса, восточной части Аквитании, Алеманнии и, вероятно, южных частей Австразии и Нейстрии – очень вовремя отошел в мир иной, сколь бы цинично это ни звучало.
Братья с детства не ладили между собой, после смерти отца и раздела земель распри между ними только усилились, несмотря на старания матери примирить их. А после женитьбы Карла на Дезидерате, дочери Дезидеря, лангобардского короля, отношения и вовсе испортились, т. к. этим шагом Карл пресекал возможный сговор брата с лангобардами. Дело могло бы закончиться большой войной. Но вмешался Его Величество Случай или судьба – Карломан неожиданно умер в своем дворце в Самусси в возрасте 20 лет. О причинах его смерти хроники умалчивают. Ну а гадать нет смысла.
За три года своего правления – со смерти отца в 768 до собственной - Карломан не смог проявить себя столь ярко, чтобы запомниться современникам и потомкам иначе, нежели младший брат Карла Великого.
А вот Карл успел повоевать – в 768 году один из сеньоров Юго-Запада по имени Гунольт поднял восстание среди аквитанцев и басков. Карл быстро разобрался с мятежом, даже несмотря на отказ брата помочь ему. Гунольт бежал в Васконию (Гасконь), но был выдан герцогом Лугом, предпочитавшим не портить отношения с жестким и суровым королем франков.
Вообще, конечно, Карл – крайне интересная фигура.
В Средневековье он превратился из живого человека в миф, символ, идеальный образ государя, столь же ирреальный, как король Артур.
Едва ли не самый постоянный герой жест и романов, основатель династии, иметь отношение к которой в Средневековье было знаком высшего благородства, завоеватель и правитель, ставший образцом для последующих государей, основатель империи, практически не пережившей своего создателя, но ставшей великим миражом для всех последующих правителей Европы.
Читаешь про его жизнь, постоянно видишь: «воевал тут», «сражался там», «покорил тех», «подавил мятеж этих». Карл словно бы только и делал, что сражался. Действительно, 43 года его самостоятельного правления прошли в практически беспрерывных войнах и походах. Последние упоминания о военных действиях под его непосредственным руководством относятся к 811 году - за три года до смерти.
Впрочем, не отрываясь от военных походов, Карл успел сделать много разного: укрепить государство, заключить союз с Римской Курией, выгодный для обеих сторон, собрать при своем дворе самых талантливых и ученых людей эпохи и тем самым инициировать Каролингское возрождение, основать династию…
У Натальи Ивановны Басовской, прекрасного медиевиста, профессора РГГУ, у которой я когда-то училась, был цикл передач об исторических личностях. Одна из передач называется «Был ли великим Карл Великий».
Ее можно послушать:
https://echo.msk.ru/programs/vsetak/57131/
В передаче есть два момента, которые меня зацепили.
Первый: Наталья Ивановна говорит о Карле и современниках:
«Для него мир – это непонятно. Война – как форма существования».
Совершенно согласна. Даже церковные деятели и ученые Средневековья, особенно, раннего, делили общество на три сословия: молящихся, воюющих и трудящихся на земле. Причем, естественно, земледельцы были внизу иерархии, на них возлагалась забота о хлебе насущном. А все остальные должны были сражаться. Монахи и клирики – против Сатаны и легионов ада духовным оружием, воины – против внешних врагов вполне мирским способом.
Таким образом, правитель – прежде всего, первый среди воинов, лучший военачальник, удачливый вождь дружины, как было заведено у германцев еще во времена Цезаря, Тацита, Эрманнариха и Алариха.
Военачальником Карл действительно был умелым и удачливым. В перечне его многочисленных войн и сражений практически не встречаются упоминания о поражениях.
Трагический бой в Ронсевальском ущелье всем известен. Реже вспоминают, что этот был лишь последний аккорд неудачного похода на Сарагосу, когда Карл, вмешавшись в распрю между эмиром Кордовы и губернатором Сарагосы на стороне последнего, был предан им.
Бесконечные войны с саксами, которые никак не хотели покоряться – тоже понятно. Саксы были многочисленным воинственным народом, граница их земель с королевством франков была чрезвычайно растянутой и проходила практически везде по плоской равнине, а сами племена жили в труднопроходимых лесах. У Карла физически не было людей и средств для настоящего завоевания Саксонии. И то, что он добился крещения и клятвы верности Видукинда и Аббиона уже было огромным достижением.
Правда, чего это стоило и саксам, и франкам!
Ну и Бретань так окончательно и не покорилась франкам. Хотя военные успехи Карла там были несомненны.
А во всех остальных случаях походы Карла были вполне удачными. Он умудрился даже отсрочить волну викингских набегов, дав жесткий отпор одним конунгам, заключив соглашение с другими. Ну а его успехи в войне с лангобардскими княжествами Италии, разгром аварского каганата и племени лютичей, подчинение Баварии, создание королевства Аквитания – это общеизвестные вещи.
Так что военным вождем Карл был отменным. До него только римские императоры могли похвастаться столь же значительными военными успехами.
А вторая фраза, на которую я обратила особенное внимание, звучит так:
«Он запечатлен в истории с прозвищем «Великий». Я не встречала, чтобы это прозвище оказалось у случайной и недостойной фигуры».
И с этим я совершенно согласна. Все правители, которых мы считаем и называем великими, действительно совершили не мало славных дел, способствовали укреплению своих государств, проводили масштабные завоевания или реформы, или и то, и другое, создавали империи – в общем, оставили значительный и яркий след в истории.
Но как же противоречиво наше представление о величии и власти.
В первом Послании Павла к Римлянам сказано:
«Нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены».
В Псалмах:
«Славьте Господа господствующих...» (Пс.136:3)
«Он укрощает дух князей, Он страшен для царей земных» (Пс.76:12).
Всякая власть, особенно, сильная – есть подчинение и насилие. Даже если у человека самые добрые намерения, все равно, присваивая право повелевать, он неизбежно становится в позицию навязывания своей воли.
С другой же стороны, если правитель – слабый, безвольный или слишком кроткий, он никогда не только не станет великим, но и не сможет сделать ничего полезного для своей страны. Даже если с точки зрения христианских добродетелей он, может быть, гораздо более прав, нежели сильный и властный коллега.
Что же получается?
Правитель велик, когда он, прежде всего, силен, самостоятелен, решителен и способен совершать нечто необычное, будь то дерзкие завоевания или масштабные реформы, способен создать или укрепить государство, установить сильную власть, заставить с собой считаться, навязывать свою волю?
Да хотя бы тот же Карл, король франков.
Он действительно Великий - правитель, сделавший для будущей Франции и для Европы очень много, заложивший основы государственного устройства нескольких королевств и целой империи, возродивший древнюю имперскую традицию в новом качестве и на благо своей стране. Это не говоря уже о всех его разумных и нужных реформах, создании Академии и других масштабных культурных проектах, если говорить сегодняшним языком.
Все это так…
Но как среди стольких великих деяний забыть, например, Верденскую резню 782 года и Первый Саксонский капитулярий 783, вводивший фактически режим террора на всей территории Саксонии?
Конечно, это была ответная жестокость на упорное сопротивление саксов. Но… Ведь это Карл пришел к саксам завоевателем, уничтожил их идолы и капища, насильно обращал в христианство, брал заложников, казнил. Это была настоящая завоевательная война, упорная и беспощадная, в которой король не выбирал средств.
И только потому, что Карл стал Великим, Саксония под властью Каролингов тоже стала не самым последним государством Европы, эту войну и все жестокости записывают теперь в плюс, а не в минус королю франков.
Получается, наши представления о добродетелях правителя и добродетелях обычного человека различны? Как в пословице: «Quod licet Iovi, non licet bovi».
Ведь не будь Карл столь удачлив во всех своих начинаниях, не сделай он так много полезного и нужного, все эти деяния стали бы «пунктами обвинения», еще бы и припомнили ему судьбу первой жены и старшего сына, его достаточно нахальное отношение к наместнику Святого Петра и прямое навязывание своей воли папской курии…
Да много чего еще. Но поскольку у императора Запада все получилось, то за вышеперечисленное и ругать как-то неудобно, тем более, при желании все это можно повернуть в плюс, а не в минус…
Вот вам и двойные стандарты…