Кинохиты на тему великих побед советского спорта стали трендом в отечественном кинематографе. И, судя по всему, важным направлением патриотического воспитания россиян. Саму по себе идею - рассказывать россиянам о великих достижениях страны в профессиональном спорте, отдавать дань уважения великим спортсменам и тренерам – я всецело поддерживаю. Историю надо знать, потому что без прошлого нет настоящего и будущего. Историей надо гордиться – тем, чем в ней можно и нужно гордиться. Великих соотечественников надо помнить.
Вот только непонятно, зачем такая похвальная миссия выполняется столь сомнительными способами, как искажение и перевирание фактов. Создатели любого фильма на тему реальных исторических событий, безусловно, имеют право на творческие домыслы в той или иной степени буйства фантазии. Но, надо полагать, только в тех случаях, когда речь идет о третьестепенных, а не ключевых исторических событиях. Или когда о событиях доподлинно мало что известно, и режиссеру приходится додумывать какие-то детали. Или когда ты – Квентин Тарантино и не скрываешь, что твой фильм – это чистой воды выдумка с элементами стеба на тему определенных исторических событий. Никому из адекватных людей не придет в голову обвинять Тарантино в том, что в фильме «Бесславные ублюдки» он искажает историю Второй Мировой войны. Потому что изначально понятно, что сюжет ленты - это личные фантазии мистера Тарантино и его сценаристов, жанр альтернативной истории.
Но совсем другое дело, когда ты снятый, в том числе, на казенные деньги фильм прочувствованно и величаво посвящаешь не своему воспаленному воображению, а великим спортсменам и командам прошлого. Недавнего, заметим, прошлого: герои российских спортивных кинолент жили по историческим меркам совсем недавно. Многие подробности их биографии широко известны и уже не являются тайной, если вообще когда-то ею были. Так зачем же, спрашивается, их искажать? Почему не экранизировать правду? В поисках ответа на этот вопрос я проанализировал несколько главных хитов современного российского кино про советский спорт и пришел хотя и к парадоксальному, но, похоже, неизбежному выводу. Несмотря на то, что в массовом сознании зрителей эти фильмы воспринимаются как ностальгия по советским победам, даже как некий призыв к реставрации тех или иных элементов советской действительности, несмотря на то, что эти фильмы производят впечатление просоветских, в реальности все ровно наоборот. Они антисоветские. И в этом антисоветском пафосе, возможно, заключается одна из основных задач этих фильмов. Первый фильм в моем киноспортивном обзоре, который иллюстрирует этот тезис, - «Легенда №17», картина 2013 года, посвященная Валерию Харламову.
Откуда у сборной прорезались «Крылья»?
Ошибки, искажения, домыслы и прочую неправду в фильме можно разделить на три категории. Первая категория: непредумышленные ошибки (по крайней мере, хотелось бы верить в то, что не все искажения фактов были осознанными). Эти ошибки могли быть вызваны недостаточным знанием предмета со стороны создателей фильма, их невнимательностью, небрежностью, нехваткой времени или банальной ленью, помешавшей проверить факты, в некоторых случаях – просто заглянуть в википедию. К такого рода ошибкам можно отнести, например, «появление» игроков клуба «Крылья Советов» в составе сборной СССР на Олимпиаде 1972 года в Саппоро. Хотя на самом деле их там не было. Или «голевую феерию» Харламова в матче чебаркульской «Звезды» против новосибирской «Сибири», который закончился со счетом 9:0 в пользу чебаркульцев. Тогда как на самом деле с таким счетом сибиряков обыграл ЦСКА – в дебютном матче Харламова за основной состав армейцев, еще до командировки в Чебаркуль. И Валерий Борисович в той игре не забросил ни одной шайбы.
Быки и баски
Вторая категория: умышленные искажения, сделанные ради пущей красоты и эффектности сюжета. Сюда можно отнести бычьи страсти в Бильбао, когда юный Валера спасает щенка, выхватывая его едва ли не из-под копыт бегущего стада быков, а потом самого Валеру под носом у разъяренного быка спасает дядя Хосе, устроивший на площади импровизированную корриду. В данном случае смущает, главным образом, не то, что о таком эпизоде в биографии Харламова, который в детстве с сестрой, действительно, жил некоторое время на родине матери в Испании, ничего не известно. И не то, что бег быков, энсьерро, – это не про Бильбао, а про Памплону. Смущает другое. Невозможно представить, как сотни взрослых людей, находясь на безопасном расстоянии, безучастно наблюдают за тем, как к ребенку на пустой площади приближается бык. И никто из взрослых даже пальцем не шевелит, чтобы помочь мальчику, пока, наконец, на место событий не прибегает дядя Хосе. Только он один, больше никто. И самому Хосе тоже никто не помогает. Публика в Бильбао лишь хранит гробовое молчание, затаив дыхание в ожидании развязки, еще дружно и театрально ахает, а, когда все заканчивается, аплодирует. Невозможно поверить в то, что баски настолько трусливы или эгоистичны. По-моему, здесь их просто оклеветали.
Что еще режет глаз в этом эпизоде, а также в эпизоде с испанскими «видениями» Харламова в первом матче Суперсерии в Монреале – так это шаблонность сценарной мысли. Раз у Харламова мама – испанка, значит, надо обязательно вмонтировать в сюжет испанский лубок. С чем первым делом ассоциируется Испания? Правильно, с корридой.
Интересно, а если бы у героя были не испанские, а, например, английские корни, то он бы выхватывал щенка из-под копыт лошадей во время стипль-чеза где-нибудь под Лондоном? А если бы корни были индийские, то ребенок бы пел и танцевал?
Распрямленный эфир
Кстати, о первом матче Суперсерии. Другой пример умышленных искажений в фильме – «прямая» телетрансляция этого самого матча на Советский Союз. Которой на самом деле не было. Не было из-за разницы во времени (по Москве матч начался в четыре часа утра) и, возможно, из-за того, что чиновники опасались позорного поражения советской команды. Поэтому игру показали в записи позже в тот же день, когда результат уже был известен – даже простым советским людям, благодаря сарафанному радио и западным «голосам», несмотря на строгий запрет властей сообщать об итогах игры в официальных СМИ. Но в фильме трансляцию именно в прямом эфире смотрит огромная страна, мучительно выискивая то местоположение комнатной антенны, при котором изображение на экране советского телевизора будет нормальным. Так же, как сегодня мы ищем ту точку, в которой мобильник будет ловить сигнал.
Надо полагать, создатели фильма придумали прямую трансляцию ради драматичных кадров с телеаудиторией. В фильме, сплотившись в едином порыве, матч смотрят хоккеисты в глухом, провинциальном Чебаркуле, врачи и пациенты в больнице, милиционеры в отделении и пьяницы в «обезьяннике» у них за спиной. Смотрят и в далекой Испании, где хоккей с шайбой – такая же экзотика, как пляжный волейбол в Антарктиде. Но смотрят, потому что играет племянник Хосе и Хуаниты. Смотрит Тарасов. Смотрят родные и близкие. Все смотрят и переживают, горюют и ликуют вместе с хоккеистами, так как не знают, чем закончится матч. А в случае с показом матча в записи такого накала эмоций, понятно, не будет. Поэтому можно и переиначить реальный факт, наверное, решили создатели фильма.
Как и в ситуации с лазанием Харламова и Гуськова по тросам между градирнями в Чебаркуле. Мало того, что лазать зимой по, возможно, обледенелым тросам на энергообъектах на большой высоте – это самоубийство. Так ведь еще и никаких ГРЭС, ТЭС и ТЭЦ в Чебаркуле отродясь не было, а, соответственно, не было и градирен. Но кадры эффектные, это да.
Почему Тарасов так суров с Харламовым?
Наконец, третья, главная категория исторической неправды в «Легенде №17» - это неправда, заявленная по идейным соображениям. Какие такие соображения? Ну, видимо, такие: показать, что гениальные советские спортсмены и тренеры одерживали великие победы не благодаря, а ВОПРЕКИ советскому государству, которое они и представляли на международной арене. Потому, что государство, власть, чиновничество – это, согласно фильму, исключительно тупая, невежественная, лживая, циничная, жестокая и бесконечно подлая субстанция. Такое государство может только мешать талантливым людям в работе, ломать их судьбы, всеми способами вредить советскому спорту и, в конечно счете, - самому себе, советскому государству. Ведь для государства крупные международные победы в спорте – вопрос политической важности и престижа. Но глупое государство то и дело стреляет себе в ногу короткими и длинными очередями. Советские чиновники в спортивных кинохитах нашей с вами современности – это люди, которые утром просыпаются с одной мыслью: кому бы еще из сограждан жизнь испортить?.. Упыри, одним словом. Непонятно только, как с таким государством советскому профессиональному спорту удалось добиться таких грандиозных достижений.
Главной жертвой тупых и аморальных властей в «Легенде №17» показан великий тренер Анатолий Тарасов в исполнении Олега Меньшикова. При этом, в фильме Анатолий Владимирович предстает в двух довольно неожиданных ипостасях. Во-первых, он – не только человек с очень непростым характером, ершистый, своенравный, взрывной, прямой, не выбирающий слов и эмоций, жесткий, диктатор в работе – одним словом, тот, кем Анатолий Владимирович на самом деле и был. Но здесь он еще и человек с садистскими наклонностями. Тарасов уверен, что игроки, которых он называет полуфабрикатами, его ненавидят, и считает, что это нормально. Ну а над Харламовым он и вовсе измывается едва ли не как «дед» над «молодым» в неблагополучной казарме. Да, Тарасов сразу понимает, с каким талантом он имеет дело в лице Харламова. Тарасов движим лучшими побуждениями: он хочет, чтобы Харламов не зазнался, не словил звезду, чтобы он адекватно оценивал ситуацию, не был индивидуалистом в командной игре, профессионально рос и развивался, был физически и морально готов к тому, что ждет его на льду. Но методы, которые Тарасов применяет к Харламову в фильме, выглядят именно как изощренные издевательства. Тренер вроде как намекает Харламову на поездку с командой в Японию, но когда хоккеист прибегает в аэропорт, Тарасов походя, небрежно сообщает ему, что на самом деле он отправляется в чебаркульскую тьмутаракань. (В реальной же, а не киношной истории Тарасов передал Харламова тренеру чебаркульской «Звезды» Альферу из рук в руки, как ценную посылку, распорядившись создать парню в Чебаркуле все условия для тренировок и давать ему достаточное количество игрового времени на площадке).
Потом Тарасов вроде вызывает Харламова в ЦСКА, но долго держит его на лавке, разрешая разве что собирать шайбы в ведерко. (Зачем тогда было вызывать?) Даже тренироваться на льду не дает («Что вам велел тренер делать? - Смотреть. – Ну так выполнять!»). То и дело язвительно иронизирует над Харламовым при всех, не щадя его элементарного человеческого самолюбия.
Наконец, издевательства в какой-то момент приобретают и физический характер – в эпизоде, когда Тарасов ставит Харламова в ворота и приказывает полевым игрокам расстреливать эти самые ворота. В которых, повторим, стоит молодой пацан без вратарской амуниции, в том числе – без маски. По поводу этого эпизода источники расходятся во мнении. Одни говорят, что подобное практиковалось не в советском хоккее, а в НХЛ. Другие – что Тарасов брал на вооружение заокеанский опыт. Но если Анатолий Владимирович, действительно, использовал такие приемы на тренировках, вряд ли это имело вид явного членовредительства, заканчивающегося нервным срывом у молодого игрока. Кстати, почему это гематома появляется на спине у Харламова, если Тарасов велел ему не извиваться, как глисту, в воротах, а защищать их всем телом, то есть, в данном случае - не поворачиваться к шайбе спиной?
Такая экстремальная суровость тренера по отношению к Харламову в фильме выглядит тем более странной, что объективных оснований для нее нет. Харламов – не только талантливый, но еще и очень трудолюбивый, целеустремленный и скромный парень.
Финт бровями: история с Брежневым
Вторая неожиданная ипостась Тарасова в фильме: он - едва ли не убежденный противник советской государственной системы, по крайней мере – в спортивной сфере. Тарасов по поводу и без открыто выражает свое неуважительное отношение к чиновникам. Дает им понять, что он - сам по себе, а государство – само по себе. Федерацию хоккея СССР называет куриной федерацией – непонятно за что, в фильме это не объясняется. И доходит до того, что указывает главе государства, что ему нужно делать: «Нужно уважать хоккей, так и передайте Леониду Ильичу». Сцена, где звучит эта реплика, становится кульминацией идейного обмана зрителей в фильме. Дело происходит на товарищеском матче сборной СССР со «Спартаком» в преддверии Суперсерии с канадцами, то есть, в 1972 году. «Я не знаю, для чего эта игра, кто ее придумал», - говорит Тарасов хоккеистам в раздевалке перед матчем со «Спартаком». Мы, зрители, тоже не знаем, для чего. Это вопрос к сценаристам: в действительности такого матча не было. И сценаристы тут же дают нам ответ. Оказывается, на матче присутствует Леонид Ильич Брежнев – поклонник «Спартака». Это одно из самых беспардонных сценарных решений в фильме. Споры о том, за кого болел Брежнев – за ЦСКА или «Спартак» - идут до сих пор. Однако есть немало свидетельств от солидных источников, что генсек, во всяком случае – в хоккее поддерживал армейцев. А вот оснований категорично заявлять о том, что он был болельщиком «Спартака», нет. Но создатели «Легенды №17» категорично заявляют о его спартаковских пристрастиях дважды: первый раз в сцене с заседанием Спорткомитета, где Тарасову рекомендуют привлекать в сборную и спартаковцев – ведь Леонид Ильич болеет за «Спартак». И у зрителя невольно создается впечатление, что Тарасов включает игроков «Спартака» в сборную, подчиняясь воле генсека. Как будто для того, чтобы включить в сборную Александра Якушева или Евгения Зимина, нужна директива Кремля.
Так вот, в мнимом матче сборной против красно-белых, за которым из правительственной ложи наблюдает сомнительный спартаковский «фанат» Брежнев, Тарасов, возмущенный сначала несправедливым удалением защитника Гуськова, а затем несправедливо незасчитанной шайбой Харламова, уводит команду с площадки. И не возвращает ее на лед, хотя ему прозрачно намекают на то, что сборной сегодня нужно проиграть «Спартаку», чтобы сделать приятное генсеку. После сорванной игры Харламов, взбешенный подлостью чиновника Балашова, который, судя по всему, был причастен к организации этого антитарасовского спектакля, попадает в аварию на своем автомобиле и получает серьезную травму ноги. А Тарасова на следующий день за демарш снимают с поста тренера сборной. Накануне Суперсерии с канадцами сборная лишается и тренера, и лучшего игрока.
Так было в фильме. А вот как было на самом деле. Матч был не в 1972-м, а задолго до Суперсерии – в 1969 году. Против «Спартака» играл ЦСКА, а не сборная. Матч был не товарищеским, а официальным матчем чемпионата СССР сезона 1968/1969. Причем, волею обстоятельств это был золотой матч – за чемпионский титул. Армейцам была необходима победа, тогда как «Спартаку», который опережал ЦСКА в турнирной таблице на одно очко, было достаточно и ничьей. Брежнев на матче, действительно, был – это единственное, в чем создатели фильма не погрешили против истины.
В третьем периоде при счете 2:1 в пользу красно-белых Тарасов, возмущенный несправедливо, по его мнению, незасчитанной шайбой армейцев, увел команду в раздевалку и вернул ее на лед спустя примерно 40 минут, после того, как ему в ледовый дворец позвонил министр обороны СССР маршал Гречко. После возобновления игры «Спартак» забил третью шайбу, выиграл матч 3:1 и стал чемпионом. Тарасов, кстати, впоследствии именно себя винил в поражении армейцев: «Я дал им (спартаковцам. – Авт.) отдохнуть, и они дожали нас». За демарш Тарасова лишили звания заслуженного тренера СССР, но потом вернули. Из сборной его никто не убирал: Анатолий Владимирович продолжил работу вторым тренером сборной при старшем тренере Аркадии Чернышеве вплоть до конца февраля 1972 года.
И чем, спрашивается, создателям фильма не угодила правда? Ведь она гораздо драматичнее сценарных домыслов. Правда не угодила, видимо, тем, что чиновники в реальности выглядели недостаточно отвратительно для этого фильма. В реальной истории были эмоции импульсивного Тарасова и судейская ошибка. Если она вообще была, эта ошибка: весь сыр-бор разгорелся из-за разницы в показателях времени матча на табло в ледовом дворце и на контрольном секундомере, на который ориентировались судьи. Потом была еще, конечно, карающая рука государства, но в реальности весь этот эпизод точно не выглядел как заранее срежиссированная подлость чиновников.
То ли дело в кино: чиновники организуют никому не нужный договорной матч только для того, чтобы угодить Брежневу и подставить Тарасова. Не гнушаясь тем, что для этого придется выставить на посмешище и унизить сборную СССР по хоккею – красу и гордость советского спорта.
Но самое интересное в том, что в реальности Тарасова, действительно, сняли из тренеров сборной именно за нежелание играть в поддавки. И произошло это, действительно, в 1972 году, но совсем при других обстоятельствах. Перед последним матчем на Олимпиаде в Саппоро из Москвы пришло указание сыграть с чехами вничью. В этом случае наши становились чемпионами, а серебряные медали получила бы дружественная Чехословакия, но не враждебные США. Чернышев и Тарасов отказались, сборная СССР разгромила чехов 5:2. После чего обоим советским тренерам пришлось уволиться. По крайней мере, об этом говорила вдова Тарасова Нина Григорьевна. Есть и другая версия: Тарасова сняли по просьбе чехословацких товарищей. Весной 1972-го Прага принимала чемпионат мира, а на Тарасова в Чехословакии реагировали весьма нервно.
Так или иначе, но есть весомые основания считать, что Анатолия Владимировича в 1972 году ушли из сборной. Если создатели «Легенды №17» так уж хотели показать козни режима, почему бы им не показать реальную историю? Опять-таки, наверное, потому, что реальность, по мнению, создателей фильма оказалась недостаточно одиозной. В реальности имела место большая политика, а не банальное лизоблюдство и пресмыкательство чиновников перед хозяином. Ну и, конечно, если бы в фильме показывали то, что было на самом деле, тогда, конечно, не было бы линии с автокатастрофой Харламова после скандального матча со «Спартаком», его возвращения в хоккей перед Суперсерией, игры через боль и на уколах в Канаде. Потому что в реальности Валерий и Ирина Харламовы в первый раз попали в аварию спустя три с лишним года после Суперсерии-1972, в мае 1976-го, когда они, молодожены, подвозили друга до дома. Это был просто несчастный случай. Произвол властей и антисоветский пафос сюда никак не притянешь.
Образ карикатурный, но Меньшову браво
В «Легенде №17», как и в других спортивных кинохитах современности, обязательно есть персонаж-чиновник, который является проводником и исполнителем всех подлых, глупых и циничных инициатив государства. Собирательный образ, олицетворение бесчеловечного режима. В «Легенде №17» это Балашов, чиновник из ЦК КПСС. Сына Балашова Тарасов когда-то турнул из команды, и с тех пор Балашов стремится всеми способами отомстить Анатолию Владимировичу, требует от Харламова написать донос на тренера, пытается увести Харламова в другую команду, а кроме того пренебрежительно отзывается о советских хоккеистах, считая, что у них нет шансов против канадцев, мерзко радуется первой заброшенной шайбе наших в Монреале («Уже не всухую!»), переобувается, как теперь принято говорить, в воздухе («Из Москвы получена новая установка: от нас ждут ничьей!»). Одним словом, полное ничтожество. Несмотря на очевидную карикатурность и шаблонность, образ получился весьма живым: сказалось мастерство блистательного Владимира Меньшова. В свое время Владимир Валентинович отказался вручать приз фильму «Сволочи» на церемонии «Кинонаграды MTV 2007», бросил конверт с названием фильма-победителя на пол и ушел со сцены. Потому что этот фильм, по мнению Меньшова, - достаточно подлый и позорящий нашу страну. А вот в фильме «Легенда №17», где с исторической правдой тоже все небезупречно, свою партию исполнил превосходно. Хотя, конечно, показывать, как государство отправляло детей на смерть и как чиновники портили жизнь великим спортсменам и тренерам, - это не одно и то же. И еще важно, что образ у Меньшова, повторю, собирательный и полувымышленный: «полу», потому что считается, что у него есть прототип – заместитель председателя Спорткомитета СССР Рогульский. А вот если бы пришлось живописать низости реальных людей под их реальными фамилиями, весьма вероятно, что потом режиссеру и сценаристам пришлось бы разбираться в суде если не с самими этими людьми (многих из них уже нет в живых), то, например, с их родственниками. Пришлось бы доказывать, что люди, действительно, говорили это и делали то. А с доказательной базой тут, предположу, есть проблемы.
Если же заранее согласовывать сценарий с такого рода героями, то наверняка произошло бы то же самое, что и в случае с бывшим защитником сборной СССР Александром Гусевым, который лучшим другом Валерия Харламова не был, но, действительно, вместе с ним был отправлен Тарасовым на стажировку в чебаркульскую «Звезду». Александру Владимировичу сценарий «Легенды №17» не понравился: «Получается, будто мы с Валеркой в Чебаркуле только за бабами увивались да водку пили». И создатели картины заменили Гусева на Гуськова. Те, кто в теме, понимают, о ком в фильме идет речь. А с юридической точки зрения не придерешься: Гуськов – не Гусев. Тоже вроде как вымышленный персонаж. А реальный Александр Владимирович Гусев, олимпийский чемпион и заслуженный мастер спорта, летом этого года, к сожалению, ушел из жизни.
А за что 15 суток?
И в довершение несколько слов о том, как выглядят в фильме рядовые советские люди. Их образы гармонично дополняют картины мрачного советского быта. Советские люди много и часто пьют, дорожат пусть серой, но теплой и сытой стабильностью, бросаются с кулаками на талантливых людей, у которых есть свое мнение и свои принципы. Советские люди озлоблены и при случае норовят сорвать зло на заведомо невиновных согражданах: при счете 2:0 в пользу канадцев в первом матче Суперсерии раздосадованный милиционер кричит задержанным в «обезьяннике»: «По 15 суток вам теперь – каждому!» Мы не знаем, что натворили эти люди в «обезьяннике», но они точно не виноваты в том, что советские хоккеисты проигрывают канадцам.
Понятно, когда такими красками рисуют СССР и Россию западные режиссеры. Это их работа, их политические убеждения, их взгляд на нашу страну, их невежественность, в конце концов. Но зачем это делают наши? «Меньше всего мы хотели романтизировать СССР», - сказал в одном из интервью сценарист «Легенды №17» Михаил Местецкий. Не романтизировать – это, безусловно, право сценариста. Но зачем при этом демонизировать и говорить неправду? Я не пытаюсь обелять СССР. Это было очень неоднозначное государство, у него была уйма грехов. Но не надо выдумывать и приписывать ему несуществующие грехи. Говорить неправду – не лучший способ изучать историю и отдавать дань уважения великим людям прошлого.
В следующем материале речь пойдет о фильме «Движение вверх».
