Михаил Успенский — автор трилогии о богатыре Жихаре из Многоборья, криптоисторического романа «Посмотри в глаза чудовищ» (совместно с Андреем Лазарчуком) и других знаковых для фантастики книг. О том, почему красноярский писатель, ушедший от нас шесть лет назад, до сих пор остается одной из важнейших фигур в отечественной литературе, рассказывает книжный обозреватель Василий Владимирский.
Подписывайтесь на наш канал и будьте в курсе лучших книг
Превращение
Говорить о жизни и судьбе Михаила Успенского можно долго, ни разу не повторяясь. К примеру, о романе «Райская машина», одной из лучших антиутопий в русской литературе последних двух десятилетий. Об остроумной просветительской серии о Косте Жихареве, задуманной чтобы популяризировать среди подростков историческую науку и филологию. О том, почему, несмотря на поддержку Андрея Немзера и Льва Данилкина — двух самых влиятельных литературных критиков 1990-х и 2000-х, — Успенский так и не получил ни одной престижной общелитературной награды. Надеюсь, писатель еще дождется своего биографа: уж кто-кто, а он, полноправный наследник Гоголя и Салтыкова-Щедрина, заслужил внимание серьезных историков литературы, как никто другой. Но мы пока остановимся на основных вехах биографии писателя — и главных произведениях, благодаря которым его помнят и любят по сей день.
Михаил Успенский родился 29 ноября 1950 года на Алтае, в Барнауле, в семье инженера и учительницы математики. В юности исколесил пол-Сибири: выпускные школьные экзамены сдал в городе Зеленогорске Красноярского края, отучился семестр в техническом вузе при Красноярском машиностроительном заводе, после срочной службы в армии окончил отделение журналистики Иркутского государственного университета имени Жданова, работал в провинциальных многотиражках, а в 1977-м наконец окончательно осел в Красноярске.
Еще в школе Михаил Успенский начал писать стихи — когда он учился в десятом классе, состоялась его первая книжная публикация: стихотворение «Романсеро о гранадской тишине», посвященное памяти Фредерико Гарсиа Лорки, вышло в красноярской антологии «День поэзии. 1967» (не путать с одноименным московским ежегодником издательства «Советский писатель»). Параллельно писатель экспериментировал с жанровой литературой. «Фантастику я писал с детства, — признался Успенский в интервью журналу „Мир фантастики“ в 2011 году. — А журналистику выбрал по одной простой причине: мне показалось, что там самая легкая программа. Такое облегченное филологическое образование, где ничего не нужно учить».
С 1978 года в красноярской, а затем и центральной прессе выходят рассказы и юморески Успенского, а в 1984-м начинается его сотрудничество с восходящей звездой советской эстрады Геннадием Хазановым. Казалось бы, перспективы открываются самые радужные, но, поразмыслив, писатель отказывается от карьеры сатирика. «Однажды Геннадий Викторович Хазанов взял меня на гастроли, подзаработать, — рассказывает он журналисту «Новой газеты» Дмитрию Ермольцеву в интервью, взятом в 2012 году. — Я и еще два литератора читали свои вещи между его выходами, чтобы он мог передохнуть. Было 16 концертов, Хазанов взял с собой 32 рубашки: после каждого отделения он выходил со сцены совершенно мокрый. Тогда я увидел, какая это тяжелая работа — эстрада. С тех пор я этих ребят очень уважаю, но сам на сцену не лезу».
Возможно, в иные времена и в другой стране Михаил Успенский, особенно чувствительный к бытовому абсурду, стал бы заслуженным автором литературы ужасов: в ранних рассказах и повестях (например, в вариации на тему Франца Кафки «Превращение II» или в фантасмагорическом «Чугунном всаднике», действие которого разворачивается в сумасшедшем доме и изобилует отсылками к «Истории одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина), он почти переступает эту границу — только ядовитый сарказм служит якорем, не дает ухнуть с головой в экзистенциальную бездну. Именно одна из таких мрачных юморесок, рассказ «Дурной глаз», дала название первому авторскому сборнику писателя, выпущенному в 1988 году «Красноярским книжным издательством». А уже через два года, в 1990-м, выходит первая московская книга Успенского — брошюра «Из записок Семена Корябеды» в серии «Библиотека „Огонек“». Скромный объем — 48 страниц карманного формата на скрепке — компенсировался запредельным по нынешним временам стартовым тиражом: 150 тысяч экземпляров.
Михаил Успенский «Дурной глаз»
Михаил Успенский «Из записок Семена Корябеды»
В 1980-х происходит и другое важное для его карьеры событие. Михаил Успенский вливается в пестрое и шумное сообщество молодых советских фантастов, только-только получивших гордое имя «четвертой волны». Он посещает Малеевско-Дубултовский литературный семинар, участвует в обсуждении рукописей, заводит новые знакомства. Помогает чувствовать среди этих людей своим и то, что, помимо русского, Михаил Успенский неплохо владеет английским и польским языками: на пике перестройки он даже выступил в роли переводчика. Михаилу Успенскому принадлежит перевод канонического романа Роберта Говарда о Конане-варваре «Час дракона», включенный в одноименный сборник 1990 года, — правда, почему-то с польского, а не с английского оригинала. Возможно, именно это раннее знакомство с классикой фэнтези и стало первым шагом к созданию самого известного цикла писателя — трилогии о богатыре Жихаре: романов «Там, где нас нет» (1995), «Время Оно» (1997) и «Кого за смертью посылать» (1998).
Жихарь на карнавале
«Карнавал <…> освобождал сознание от власти официального мировоззрения, позволял взглянуть на мир по-новому; без страха, без благоговения, абсолютно критически, но в то же время и без нигилизма, а положительно, ибо раскрывал избыточное материальное начало мира, становление и смену, неодолимость и вечное торжество нового, бессмертие народа, — писал Михаил Бахтин в самой известной своей работе «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса». — Эта была могучая опора для штурма готического века и для выработки основ нового мировоззрения. Это и есть та карнавализация сознания, о которой мы говорили, — полное освобождение от готической серьезности, чтобы проложить пути к серьезности новой, свободной и трезвой».
Для Михаила Успенского, знатока и ценителя фантастики, большого поклонника «Гаргантюа и Пантагрюэля», такой опорой для штурма «готической серьезности» 1990-х стал роман «Там, где нас нет», опубликованный в 1994–1995 годах. Однако впервые к чистому фэнтези писатель обратился еще в повести «Дорогой товарищ король» (1994), истории о провинциальном советском бюрократе, призванном на царствование в некое сказочное королевство. Повесть увидела свет на страницах минского журнала «Фантакрим MEGA» и принесла автору жанровую премию «Странник-1995», но так и осталась локальным событием: «Король» все еще не был свободен от наследия социальной сатиры в традиции Салтыкова-Щедрина, привычные черты позднего СССР слишком легко угадывались под доспехами фэнтези.
Как ни парадоксально, вырваться за пределы привычных схем писателю помогло обращение к фольклору. «Первоначально идея была что-то вроде русской „Алисы“, условное фольклорное пространство, в котором действуют ожившие идиомы, — описывал в 2001 году Успенский историю создания романа «Там, где нас нет» в интервью Дмитрию Быкову для «Литературной газеты». — Ну, например, князь образуется из грязи. Среди вятичей, кривичей, гораздых лечить скотину ветврачей, веселых бонвиван и рудознатцев-колчедан живет племя многоборцев, им никто не княжит; многоборцам это надоело, они все дружно плюнули на землю, замесили грязь, она вскипела, и в ней зашевелился князь, который тут же стал их строить. Я как-то раз, без всякой даже мысли о публикации, просто сел сочинять такую историю — понеслось. Жихарь — это вообще-то я, если скромно».
Однако сам по себе «филологический капустник» — не самоцель и не главная черта прозы Успенского второй половины 1990-х (хотя появление идолов «дедушки Проппа», которому по традиции приносят в дань «новеллы» и «устареллы», вызывало непроизвольное хихиканье у продвинутых студентов филфаков). Сознательно или нет, в трилогии «Там, где нас нет» — «Время Оно» — «Кого за смертью посылать» автор воспроизводит классические механизмы карнавализации по Михаилу Бахтину.
Михаил Успенский «Там, где нас нет»
Михаил Успенский «Время Оно»
Михаил Успенский «Кого за смертью посылать»
Осовременивание, «фамильярное сближение», амбивалентность, несоответствие между внешним и внутренним — всех этих эффектов писатель добивается десятком разных способов, объединяя в единое целое фольклорные и мифологические тропы, образы поп-культуры и классической литературы, недавние исторические события и факты из летописных источников.
Поздние отечественные фантасты не раз пытались воспроизвести стиль трилогии про Жихаря, повторить ее успех, но одним не хватало живой наблюдательности Михаила Успенского, другим — его разносторонней эрудиции, третьим — чувства слова, а большинству — всего этого одновременно. К сожалению, со временем ощущение новизны притупилось: романы «Белый хрен в конопляном поле» (2002) и «Невинная девушка с мешком золота» (2005), где автор применяет те же приемы, были встречены читателями и критикой гораздо прохладнее, а попытка спрямить углы и заменить фольклорную составляющую контекстом современного иронического детектива в «Трех холмах, охраняющие край света» (2007) и вовсе окончилась неудачей.
Тем более что главный фантастический детектив Успенского, конспирологический роман «Посмотри в глаза чудовищ» (1997), к тому моменту был уже написан — в соавторстве с Андреем Лазарчуком — и даже опубликован в серии экспериментальной фантастики «Вертикаль».
Писатель Успенчук
В 1980 годах город-миллионник Красноярск мог похвастаться немалым сообществом фантастов, включавшим Олега Корабельникова, Александра Бушкова, Сергея Федотова, Леонида Кудрявцева, Евгения Сыча и других писателей, ревниво следивших за творчеством друг друга. Тем удивительнее, что знакомство Михаила Успенского с земляком и коллегой Андреем Лазарчуком произошло далеко от Сибири, на одном из съездов фантастов в поселке Репино под Санкт-Петербургом. Завязалась дружба, во второй половине 1990-х началось соавторство, а к 1997 году у Успенского и Лазарчука был готов первый совместный роман «Посмотри в глаза чудовищ», по выражению одного из соавторов — «интеллектуальный детектив, где очевидное вроде бы событие неожиданно предстает совсем в другом свете».
«Все началось это с того, что я прочитал „Маятник Фуко“ Умберто Эко и вдруг обнаружил, что там нет ни одного факта, которого я бы не знал раньше, — рассказывает Успенский об истории создания романа в авторской программе Марии Галиной «Орбитальная станция». — И такой, так сказать, наш ответ лорду Керзону задумал. Пошли мы с Лазарчуком за грибами, поскольку, значит, собирание грибов есть сакральный акт. Пошли мы еще на гору, где поселение древнейших людей было. Подъем на гору тоже сакральный акт. И как раз тогда нам пришла в голову, значит, эта идея всю оккультную историю XX века изложить. И стали мы думать — кого сделать героем. Значит, перебирали и Леонида Андреева, и более мелких персонажей того времени. И вдруг Лазарчуку счастливо пришел на ум Гумилев, и все выстроилось мгновенно. Эта фигура все объединяла…»
Разумеется, на самом деле роман имел мало общего с «Маятником Фуко». Главный герой «Посмотри в глаза чудовищ» Николай Степанович Гумилев, тайно спасенный от расстрела орденом «Пятый Рим» (ибо «Москва — третий Рим, а четвертому не бывать!»), получает пилюлю бессмертия, развивает магические способности и становится свидетелем, а зачастую активным участником событий, определивших историю человечества в XX столетии. Ну а еще пишет стихи — автором поэтической «Черной тетради», приложения к «Чудовищам», стал молодой столичный поэт и журналист Дмитрий Быков. «Мы как раз писали этот роман „Посмотри в глаза чудовищ“. — Вспоминает Успенский в эфире радиостанции «Эхо Москвы» в 2014 году. — Я рассказал Шендеровичу. А у нас там главный герой — Гумилев. Он говорит: а стихи Гумилева у вас там будут? Я говорю: ну, старые мы уже, стихи-то писать. Говорит: я знаю, кто вам может написать — это Быков. Дал мне телефон Быкова, мы созвонились, договорились. Тогда тираж-то солидный был у этого романа, он туда целый сборник стихов своих втиснул, так сказать».
Эта литературоцентричность усугубилась во втором романе цикла «Гиперборейская чума», названном по строчке из стихотворения «Кассандра» Осипа Мандельштама, и достигла пика в «Марше экклезиастов». Заключительная часть трилогии, написанная уже после переезда Андрея Лазарчука в Санкт-Петербург, создавалась при участии Ирины Андронати, «в шесть рук», и увидела свет в 2006-м.
Андрей Лазарчук, Михаил Успенский «Посмотри в глаза чудовищ»
Андрей Лазарчук, Михаил Успенский «Гиперборейская чума»
Андрей Лазарчук, Михаил Успенский, Ирина Андронати «Марш экклезиастов»
На первых порах многих любителей фантастики удивляло, как сумели тесно сойтись Михаил Успенский, заслуживший репутацию острослова и весельчака, и Андрей Лазарчук с его мрачными апокалиптическими фантазиями «Солдаты Вавилона», «Транквилиум», «Все, способные держать оружие». Между тем соавторы дополняли друг друга на редкость органично. Их многое объединяло — в том числе особая чувствительность к несправедливости мироустройства, к вопиющему расхождению между тем, что должно, и тем, что дано нам в ощущениях, между идеальным миром идей и реальным миром людей. Разница заключалась только в методах рефлексии: если Андрей Лазарчук заполнял эту зияющую трещину сложными, разветвленными конспирологическими теориями, то Михаил Успенский — гротеском и ядовитым сарказмом.
Последним большим совместным проектом соавторов стала трилогия «Весь этот джакч». Успенский с Лазарчуком рассказывают о событиях, которые разворачиваются на планете Саракш, придуманной братьями Стругацкими для повести «Обитаемый остров», — но не с точки зрения пришельца из коммунистического мира Полудня, а с позиции людей, родившихся и выросших на изуродованной войной Земле. «Это честная попытка заполнить те лакуны, которые оставались в „Обитаемом острове“, — признается Лазарчук Анатолию Кишу, редактору интернет-издания «Новгородский портал». — Скажем, почему при таких методах воздействия на сознание в городах была преступность? Почему не было мотивирующих программ по телевидению, а только унылый шизофренический и параноидальный трип? Ведь те, кто распоряжался башнями, знали все их особенности — но при этом их не использовали. Ну вот отсюда мы и станцевали: 15 лет до ликвидации башен, неделя во время ликвидации, пять лет после ликвидации».
Увы, Михаил Успенский так и не увидел первую и вторую части трилогии, романы «Соль Саракша» и «Любовь и свобода»: издание появилось только в 2016 году, а 13 декабря 2014-го писатель скончался на 64-м году жизни. Третья часть трилогии, «Стеклянный меч», написанная Андреем Лазарчуком сольно на основе совместных наработок, увидела свет лишь в 2017-м, а в 2018-м цикл был удостоен премии имени Аркадия и Бориса Стругацких и премии «Интерпресскон», которые стали своего рода знаком признания заслуг писателя его поклонниками и коллегами.