Начало Часть 2 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16
Хулиган… Данька уже в девятый перешёл, а мама до сих пор склоняется над ним ночью, перед сном, целует Данькины глаза, тихонько говорит:
- Сергеевич ты мой... ох, какой же Сергеевич!
Данька знал: это означает, что он очень похож на отца. Отец в армии служил... На Кавказе, в горячей точке. И погиб, когда Даньке всего пятый год шёл. Сергей, Данькин отец, был младшим из братьев. А как-то вышло, что женился первым: любовь у них с Танюшей ещё в третьем классе началась. Танюша в соседней деревне жила, так Серёга, бывало, через все ручьи весной её на руках переносил, чуть ли не до самого дома... вот такая любовь. А он, Данька, родился, когда мать с отцом только-только окончили школу – так получилось… А через год – призыв в армию. Сергей очень хотел служить: в семье все служили, и отец, и два старших брата. Братья и выручили – твёрдо и серьёзно сказали, чтоб о Танюшке и сыне не волновался, шёл служить. Отслужил Сергей два года, да так и остался в армии: война шла, не время домой – рассудил сержант Демидов... А Танюшка тем временем в педагогический поступила, в школе работала, географию преподавала. И сыночек рос – папин сын, гордость и любовь бесконечная… Как знал Сергей, что век ему недолгий предопределён, в сыне узнавал, чувствовал себя – сам удивлялся, что маленький Данька – его повторение. Танюшка счастливо соглашалась с мужем: Данька – папин сын. Может, это единство сына с Сергеем и спасло Танюшку. Сильной оказалась девчонка: когда остались с Данькой без Сергея, учёбу не бросила, сына растила. Братья Сергеевы помогали, да только они в деревне, а Татьяна с племянником в городе... А с учительскими детьми часто такое случается: сами себе предоставлены, пока мама учеников учит и воспитывает... Вот и рос мальчишка хулиганом. И матери частенько доставалось за Данькино поведение. Только Татьяна всё равно больше всех на свете Даньку своего любила. Жалела его: без отца мальчишка растёт... Конечно, за выходки хулиганские могла и подзатыльников надавать, и за уши оттаскать. А братья Сергея, Андрей с Иваном, молча переглядывались: наш пацан! Ну, вылитый Серёга! Того тоже тихоней никак нельзя было назвать... Бывало, такое отчебучит!..
На лето забирали мальчишку к себе, в деревню. А потом посовещались и решили: пусть и в школу Данька ходит здесь, в деревне. Татьяна стала работать завучем, а это значит – находиться в школе с утра до ночи, почти что жить здесь. Да и дома – то расписание уроков, то планы-конспекты, то тетради, то отчёты... Мальчишка вообще от рук отобьётся. Данька обрадовался: деревню он очень любил, даже не знал, что больше любит – степь или море. Мать, правда, жалел, переживал: как она без него останется. Хоть хулиганом прослыл, а дома старался самую трудную работу переделать – и полы мыл, и посуду, и суп мог приготовить. А в выходные на цыпочках ходил, чтобы мама поспала подольше. Но Татьяна строго свела брови: поедешь! Дядю Андрея и дядю Ивана слушаться безоговорочно!
Татьяна давно переживала: растёт мальчишка, уже не обойтись без твёрдого мужского слова… Так и оказался Данька Демидов новым учеником в сельской школе. И новым жителем деревни Терновка. Совсем скоро вихрем пронеслось по Терновке: племянник Демидовых хулиган небывалый! Кто-то тут же припомнил – есть в кого: батька-то, Серёга Демидов… мало того, что с Танькой Ерёминой родителями стали сразу после школьного выпускного бала, так ещё с самого детства известным шалопаем был, дня не проходило, чтоб не набедокурил где-то. Чего ж удивляться, что Данька с пацанами отвязали лодку сторожа Егоровича и отправились в плавание, а через полчаса на море поднялся шторм, пришлось вызывать отряд спасателей. Кто ж забудет, как вернулись спасатели без пацанов… И лишь утром узнали, что Данька Демидов сумел причалить к берегу отдалённого хутора Вознесенского… Дядьки всыпали племяшу по первое число, понятно. А потом расспросили подробности. Гордо переглянулись: ну, молодец же мальчишка! Не растерялся – в таких условиях, где не любой взрослый мужик справился бы. Подумали, и ещё всыпали: чтоб не предводительствовал, не вовлекал в свои хулиганские задумки деревенских пацанов.
Так где там. Было б сказано. Никак не складывалось у Даньки с начальником гаража, Антоном Яковлевичем. Летел Данька на своём велосипеде, по обыкновению, за руль не держался, руки на груди скрестил. А Антон Яковлевич, как на грех, на всю деревню проклинал соседа своего, восьмидесятилетнего деда Савелия. Не усмотрел Савелий, как барашек его забрёл к Яковлевичу в огород, успел полакомиться парой огурцов – дед только что пригнал своё маленькое стадо со степи. Разгневанный Антон Яковлевич загнал барашка в свой сарай – брызгал слюной, доказывал, что это законная, положенная ему, Антону Яковлевичу, компенсация. Дед горестно махнул рукой, ушёл к себе во двор. А ближе к вечеру Данька Демидов увидел, как деловито, со знанием дела, Антон Яковлевич маринует мясо молодого барашка, покрикивает на жену – подай-принеси-убери… и разглагольствует о том, что завтра в гости приезжает сестра с зятем. И шашлык – ну, так уж кстати!
Данька смотрел, как старательно Антон Яковлевич готовит мангал, дрова…
А ночью, далеко в степи, деревенские пацаны жарили шашлык. Нет, конечно – они не всё маринованное мясо забрали у Яковлевича. Прикинули свои возможности – нет, всё не съедим, не осилим. Придётся оставить и Яковлевичу с сестрой… Хотя за то, как дед Савелий горестно махнул рукой, Даньке очень не хотелось оставлять шашлык Антону Яковлевичу. Отложили в кастрюльку мяса побольше, украдкой поставили деду Савелию на подоконник раскрытого окна. А Данька успел сунуть за пазуху пару бутылок знаменитого «сухаря» Яковлевича: его вино знала вся деревня. Одну бутылку поставили деду, другую с собой взяли.
Пир у пацанов получился на славу. Вина – да там по глотку всего на такую-то компанию. Чтобы мужиками себя почувствовать.
Утром Яковлевич спустился в погреб, открыл крышку, склонился над бараниной, с наслаждением вдохнул запах маринада. Убедился, что маринад удался на славу. Прикинул – не пригласить ли на ужин ещё и директора агрофирмы: у Антона Яковлевича давно была к нему небольшая просьба. Что ж – ооочень кстати дед Савелий не усмотрел за своими баранами! Заодно и дело обговорим с директором. Оно под шашлык… да под «сухарь» хорошо пойдёт разговор.
Мангал готов. Угли – загляденье, картина, сказка! Чистое золото, а не жар. Гости сидели в беседке, наслаждались ароматным дымком. А вот и торжественная минута: Яковлевич, прямо священнодействуя, принялся нанизывать куски баранины на шампура… И вдруг растерянно застыл: мяса – на пару-тройку шампуров… Вспомнил, что хулиган этот… Демидовых пацан, крутился вчера позади огорода, наблюдал издалека, волчонок, как он, Антон Яковлевич, маринует шашлык. Бросился к братьям… А сказать-то что! Не пойман…
Андрюха Демидов лишь задумчиво посочувствовал:
- А ты ж, Яковлевич, баранов отродясь не держал… А говоришь – прямо целый… замаринованный, исчез? И з погреба?..Чего только не случается!..
Антон Яковлевич с досадой отмахнулся.
Данька догадался сухого чабреца пожевать, чтобы запах вина перебить. И всё равно перепало ему от дядек подзатыльников немеряно. Как полагается, ещё и за уши оттаскали.
...Маринка убежала в тёмный двор – лишь под виноградной беседкой неярко светил фонарь. А Данька смотрел ей вслед… и прислушивался к счастью, что прямо накатывало, медленно захлёстывало его волнами, и хотелось плакать и смеяться: её губы ответили на его поцелуй... и поцелуй получился таким глубоким... а ещё Данька почувствовал, что ей очень нравились его прикосновения... И от всего этого кружилась голова... а она убежала...
Потом несколько дней он не видел Маринку. Днём с дядей Иваном работал на винограднике. Дядя Иван даже разрешал ему управлять трактором. А вечером Данька прислушивался к какой-то тревожной и... сладкой-сладкой истоме – нет, не от дневной усталости: он был сильным и выносливым, и ещё сутки мог бы работать без отдыха... Истома эта, сладкая до непривычного головокружения, не давала ему покоя, заставляла сильно стучать его сердце... потому что ему снова хотелось трогать пальцами Маринкину грудь, – чтобы, как той ночью, дух захватывало. Целовать хотелось Маринку – долго-долго, как тогда, чтобы аж задохнуться… и чтобы опять – чуть слышный трепет её губ и ресниц… Он страшно стеснялся своих желаний, невыносимо хотелось видеть Маринку, и одновременно злился на себя, смотрел вызывающе: вдруг кто-то догадывается о том, что случилось … и так изменило его безоблачную, простую и ясную хулиганскую жизнь…
И он не выдержал: как совсем стемнело, пришёл к знакомой плетеной изгороди, где совсем воровал яблоки. Сел на скамейку… и тут же невидимые волны закачали его – как тогда, от долгого-долгого поцелуя. Не заметил даже, как дед присел рядом.
- Маринку ждёшь… – не спросил, а с простым, таким понимающим сочувствием сказал дед. Словно не он той ночью отхлестал Даньку по голой заднице пучком прежгучей крапивы. Данька осторожно перевёл дыхание: должно быть, дед не узнал его. А через секунду дедовы слова заставили его жарко вспыхнуть. Дед с той же простотой кивнул вдоль улицы:
- Так дома она. Вооон, пятый дом отсюда. – Вздохнул с чуть приметной улыбкой: – Смотри только… Там пучком крапивы может и не обойтись. Если на отца Маринкиного нарвёшься.
Данька от растерянности поднялся. Чуть кивнул головой деду, торопливо пошёл, а потом побежал вдоль тёмной улицы. Стоял у калитки, смотрел на яркие окна. Потом светиться стало лишь одно окно… И Данька замер: увидел Маринкин силуэт. Она забралась в кресло с ногами, на коленях – раскрытая книга и тетрадь. Маринка читала, что-то выписывала… А Данька видел, как часто она смотрит поверх книги. И сердце мальчишки так счастливо обрывалось – в такие минуты он чувствовал свою близость к Марине, казалось, сейчас они подумали об одном и том же. А потом… Ну, ничего с собой не мог поделать Данька! Ну – хулиган, родился таким… Маринка сняла платье, распустила волосы, стала медленно их расчёсывать.
Данька не дышал… и не было сил отвернуться или хотя бы прикрыть глаза… получается, опять бесстыдно подглядывал. А она лифчик расстегнула, набросила ночную рубашку. И свет погас. А Данька ещё долго стоял у калитки, смотрел на окно. Прислушивался, как качается земля под ногами.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16