Мое неторопливое советское детство протекало в унисон быстрой и извилистой речке Тверцы, на улицах древнего русского города Торжок, много раз сжигаемого различными противоборствующими группировками на разных этапах развития государственности Руси.
В этом городе было ощущение, что дома росли из самых глубин земли вместе со мхом и другой растительностью на кровле и фасадах. Многие современные блогеры, в том числе на Дзене, незаслуженно называют Торжок самым трэшевым городом России, за его развалины.
И это совсем не так, Торжок и город древний, местами наглухо разрушенный и непривлекательный, но и город нарядный, беленький парадно-фасадный одновременно, он такой разнополярный, что всегда будет интересен, и киношникам, и фотографам, и просто туристам. В этом городе снимали несколько кинокартин в год. Декорации киношники находили прямо на улицах, площадях и во дворах, причем на одной улице снимали период правления Сталина, а на соседней уже Екатерининские времена. Этот город любил посещать Пушкин и вкушать
Пожарские котлеты, которые, кстати, до сих пор мало кто умеет жарить в российских заведениях по тем старинным рецептам.
Кстати на центральной площади Торжка я даже сам принимал участие в съемках фильма о Сталине в качестве массовки, сюжет не помню, но везде висели его плакаты, была установлена трибуна, с которой выступали большевики, везде транспаранты и лозунги, вообщем, была воссоздана атмосфера того времени.
Летом одним из развлечений было зайти у автомобильного моста в воду, в самое русло реки и плыть в сторону дома по сильнейшему течению что-то около двух километров, колени бились об огромные валуны на дне, воронки закручивали тело, но такая бешеная скорость невообразимо радовала, несмотря на ссадины и синяки на ногах.
В 80-х для детей было организовано бесчисленное количество бесплатных кружков и секций, Отсутствие современных технологий компенсировалось насыщенным днем советских школьников. В школах периодически агитировали представители того или иного спортклуба. Лично мне нравились авиамодельный и судомодельный кружки, где чуть ли не третьего класса дети учились делать интересные вещи своими руками. Первая спортивная секция была лыжная. Вообще, надо отметить, лыжи для советских людей было излюбленное занятие, которое выливалось в различные соревнования и спортивные праздники.
Но самое захватывающее я нашел в секции тяжелой атлетики и гиревого спорта. Там же появились первые успехи, грамоты и разряды. Примечательно, что секция располагалась в храме, помещении Ильинской церкви чуть ли не 16 века, но нашим промытым мозгам было невдомек, что это непозволительно. Так что штанги и гири мы тягали под сводом, с которого на нас смотрел небесный наш Владыка. Вот этот храм.
Отношение к Богу советская школа пыталась нивелировать специализированными агитационными лекциями. Однажды на классном часе наш классный руководитель и учительница русского и литературы долго и настойчиво пыталась довести до наших неокрепших умов необходимость не употреблять в обычной речи слово Бог, все это приправляя какими-то идеологическими выкладками. В итоге, она спросила, всем ли все понятно, дети? Мы в голос кричим: «да Ольга Иванна!», а она в ответ: « ну, слава Богу!», выдохнула, и с чувством выполненного долга перед ГОРОНО отпустила домой.
Много было в нашем детстве и мотивационных мероприятий, смысл которых до сих пор мне не понятен. Так, мы участвовали в сборе подписей в защиту Леонарда Пэлтиеру, индейца из северно-американских резерваций, по каким-то политическим мотивам, попавшим в заключение в штатах.
Мы с другом ходили до самой ночи по трущобам рабочих кварталов и общались с жителями. Сам процесс был довольно экстремален, так как народ мало того не понимал, что это за индеец, и зачем его надо освобождать, так еще не всегда был в трезвом состоянии и крепком психическом здоровье. Из одной квартиры пришлось спастись бегством, так как, не разобравшись, хозяин схватился за топор.
А вечером ждала порка от родителей, как водится, заранее обзвонивших все морги и больницы. Часть последних подписей пришлось подделывать, старательно придумывая смешные фамилии, так как до установленного учителем лимита мы не дотянули. Листок с подписями был похож на солдатскую портянку с пятнами, разводами и надрывами. В душе грела надежда, Леонарду будет отпущен.
Один раз на какой-то летней практике нас со школы послали на работы по реконструкции храма, на правом берегу реки, честно сказать он имел довольно унылый вид. В нашу задачу входило разобрать бывшие кельи монахов, которые большевики переоборудовали в тюремные камеры, в кельях были ржавые решетки и шконки на цепях, которые прикручивались к стенам, и разная другая тюремная утварь.
Эта работа нам понравилась, так сказать попали на срез истории, с одной стороны служение Богу, с другой адские муки заключенных советских тюрем в сырых холодных подвалах старых храмов. Говорят, под этим храмом после сильных ливней в ручьях, стекающих к реке дети находили монеты, даже золотые. Вот этот храм.
Что хорошо помню, наш жилой микрорайон, где проживали семьи офицеров-летчиков, просыпался вместе с зеками, чья зона общего режима находилась на другой стороне Тверцы, недалеко от храма, которому чуть ли не тысячу лет и построенного без единого гвоздя. Сейчас эта тюрьма называется ФКУ Исправительная колония №4 УФСИН России по Тверской области
Так что подъём у нас был с ними общий, слишком уж громко они утром строились, с матюками и прочими мотивационными моментами. Рядом с этой же церковью находился очень жуткий мясокомбинат, вонь от которого круглосуточно разлеталась на многие десятки километров и реки красно-кровавой мути с кусками мяса, рогов и копыт стекали в Тверцу с ее высокого правого берега, как раз напротив городского пляжа.
Так что купаться в этом месте то еще было удовольствие, практически красное море.
Самое удивительное, за все эти годы терпения дискомфорта от завода, я ни разу не видел в торговых точках продукции данного «производства». Да и вообще, к 1988 году в торговых точках города кроме мирно спящих за прилавками продавцов, никакой продукции замечено не было. В отделе напитков на всех полках стояла минеральная вода «Кашинская» в стекле, сигареты Мальборо Ленинградской фабрики по 25 руб. и Космос по 5 руб. В мясном отделе в большом количестве тухли уже подуставшие чьи-то копыта. Не знаю, в каких блюдах данный мясной ресурс планировался использоваться.
Но мы не унывали, рядом со стекляшкой стояли торговые ряды, где днем продавали бабули свою огородную продукцию, а вечером собирались мы, советские пацаны и девчонки из 80-х. Днем это был рынок, а ночью становился фазендой, где было общение, гитара и свобода. А почему фазенда, думаю, догадались, в страну из голубых экранов ворвалась рабыня Изаура.
