"Бобриха" 19 / начало / часть 18
- Не думай даже избавляться от него! - сказала Бобриха строго. – Теперь в этом камне вся твоя судьба.
- Ты сделала мою жизнь страшной, - ответила Лукерья. - Я мечтала обладать силой. Но не думала, что это так тяжело.
- Привыкнешь, иногда от зла будешь получать столько сил, что захочешь перестать делать добро. Зло затягивает. Оно сначала щекочет нервы, а потом торжествует. Поначалу я корила себя за всё, а потом смирилась. Ведь жизнь с камнем – это словно не твоя жизнь.
Твоё только тело. А внутренность дьявольская. Я хорошо помню себя до камня. Весёлой была девицей. Воспитывала меня бабушка. Мать моя рожала шесть раз. Первые пятеро были мальчики, они умерли сразу при родах. А шестой родилась я, и при родах умерла мать. А потом в военном походе пал и мой отец. Я стала сиротой.
К бабушке ходила вся деревня: то скот заболел, то муж гуляет, то детей нет. Ночами бабушка гадала, жгла свечи, варила отвары. Я иногда просыпалась и подсматривала за ней.
Над горшками вились струйки пара. Всё булькало, шипело, трещало. Бабушка подсыпала разные травы. Они – то поднимались пеной, то воспламенялись. Вот так она и варила до рассвета. А с первыми лучами солнца к ней уже шли за помощью.
Однажды мы пошли с ней в лес ночью, и я немного отстала. Вдруг увидела между деревьев еле различимую фигуру и словно огненные глаза. Я побежала к бабушке. Боялась оглянуться, слышала топот ног за собой.
- Бабушка, - кричала я во всё горло.
Она меня услышала, схватила за руку и сказала:
- Я дам тебе оберег, он спасёт тебя от жгучих глаз.
Она сняла камень, подержала в руках и снова надела на себя.
До того времени, пока мне не стали сниться страшные сны, бабушка меня не трогала. А потом стала навязывать мне оберег. Настаивала. Угрожала. Она на глазах стала стареть и превратилась в сварливую злую старуху. Я боялась выходить на улицу, мне всюду мерещились страшные глаза, и я приняла этот камень. Бабка вскоре умерла. Еще при бабкиной жизни я ходила к её сестре Полине. Она знала, что камень у меня и просила помочь ей в некоторых делах. Но нельзя было распыляться знаниями. За это я жестоко поплатилась.
- Маменька, - произнёс Алексей, - зачем ты всё это затеяла именно сейчас? Лукерья ещё ребёнок!
- Пора, Алёша, пора! Мне недолго осталось. Знал бы ты, как я хочу жить и в то же время, как я хочу умереть! Вся жизнь протекла в этом дремучем лесу. Что интересного я повидала на своём веку? Только покалечила людям судьбы. Я поэтому и не советую Лукерье рожать. Кто-то должен остановить эти мучения.
- А зачем же ты меня родила? – спросил Алексей. – Почему на себе не остановилась?
- Не смогла, твой отец очень хотел сына, а я его любила больше жизни.
Входная дверь протяжно заскрипела, в избу вошли Пётр и Васенька.
Алексей сказал Петру, что им пора поговорить, и оба вышли из избы.
Васенька подошёл к Бобрихе. Встал рядом с ней. Она потрепала его за волосы.
А потом подбежал к Лукерье, схватил её за руку. Девочка вырвалась, и спрятала руки за спину.
Вдруг Васенька заметил камень, висевший у Лукерьи на шее. Он так уставился на него, что Бобриха сказала:
- Убери камень с глаз!
Девочка быстро спрятала его.
- Мы-мы, - промычал Васенька и указал на то место, где только что висел камень.
Он показал жестами, что хочет надеть его себе. Лукерья покачала головой.
Васенька стал настойчиво тыкать Лукерье в грудь, та отошла ещё дальше. Мальчишка подбежал к ней, схватил за ворот рубашки и резко дёрнул. В этот момент подскочила Бобриха и оттащила внука от Лукерьи, но тот попытался вырваться.
- Иди домой, - зашипела Бобриха на Васеньку, - вот полоумный!
Она вытолкнула внука из избы и закрыла дверь на засов.
Лукерья была напугана.
- Береги камень от Васеньки. Неспроста он его заприметил, - посоветовала Бобриха.
- Почему он такой?
- Долгая история, это моя вина. Расскажу как-нибудь, если успею.
В дверь кто-то громко постучал. Бобриха открыла. Впустила Петеньку и Алексея.
Они оба подошли к Таисье.
Петенька встал перед родной матерью на колени.
- Прости меня, - прошептал он. – Я ошибся, когда сказал, что мне не жалко тебя. Я готов познакомиться с тобой, но моей матерью по-прежнему будет Устина. Я точно знаю, что не смогу полюбить тебя. Но буду благодарить, за то, что ты подарила мне жизнь.
Алексей тоже спустился на колени. Так отец и сын простояли долго, молча. Каждый думал о своём.
***
Прошло три дня. За это время Таисья стала приходить в себя чаще. Речь восстанавливалась медленно. Алексей и Лукерья ухаживали за ней по очереди. Иногда помогала Бобриха.
Таисья уже не бредила так часто. Пыталась разговаривать, но быстро уставала и опять засыпала. Несколько раз упоминала про сына, но не настаивала на встрече с ним. Лукерья ежедневно ходила в лес и по зову камня собирала нужные травы. У Таисьи глаза по-прежнему не видели.
Бобриха предположила, что та ослепла. Да и сама Таисья, вспоминая, как её закидали камнями, сделал вывод, что больше не увидит ничего.
На сердце было тяжко. С одной стороны она радовалась, что нашёлся сын, а с другой стороны боялась этого. Больнее всего было от мысли, что она-то его точно не увидит. Слёзы подступали к глазам. Лукерья замечала, давала успокоительные, и Таисья опять засыпала.
Устина не заходила в избу давно.
Алексей встретил жену во дворе, ему показалось, что она какая-то другая, беспокойная, даже немного весёлая.
- Что случилось, жёнушка? – спросил он у неё.
Но Устина не ответила, быстро забежала в свой сарайчик и закрыла дверь.
Алексей постучал.
- Петя, - позвал он сына.
Пётр вышел.
- Пойдём знакомиться с матерью, ты мне обещал, - произнёс Алексей.
Позади Петра стояла Устина. Петя оглянулся и посмотрел на неё.
- Не ходи, - сказала она, - Сынок, я не хочу тебя ни с кем делить.
- Я должен услышать её, - запротестовал Пётр. – Всё равно я вернусь к тебе, и мы всегда будем вместе.
Как и предполагала Лукерья, встреча была полна слёз. Таисья ощупывала мальчика. Просила его встать на ноги, чтобы примерно представить рост. Трогала его лицо, глаза, руки, волосы.
Выражение лица Петра было не очень дружелюбное. Казалось, что он позволил себя трогать только ради какой-то выгоды.
А это и было правдой. Алексей за знакомство с Таисьей пообещал сыну подарить своего коня.
Поэтому Петенька и терпел.
На следующее утро Бобриха бешено ворвалась в дом.
- Сбежали! - крикнула она, - Устина с детьми сбежала!
- Не может быть! - прокричал Алексей и выбежал во двор. Он направился в конюшню, не заметил своего коня, а потом вспомнил, что подарил его сыну.
Алексей вернулся в избу. Сел на лавку, закрыл лицо руками. Представил себе маленького Петеньку и Таисью рядом с ним. Перед его глазами мелькали разные изображения из жизни, которой никогда не будет.
Бобриха орала во дворе во всё горло. Утренние птицы вторили ей своим гвалтом.
Продолжение тут
Новая повесть "Зоя" тут