Роман «Звёздочка» глава 97
Люба, будучи уверенная в том, что Лев её бросил окончательно, совсем сникла. Реветь она уже не могла, слёз не было, а душа разрывалась от обиды на себя: «Зачем спрашивается замуж выходила? Так глупо всё произошло. Похоже, что под несчастливой звездой родилась я. Жениться на себе Лёву заставила, а в руках удержать не смогла — не судьба видать. Разговоров-то будет опять по деревне: спросят почему развелась, а мне и сказать нечего. Стыдоба одна».
Она крутила обручальное колечко на безымянном пальце и думала: «Скоро с правой руки придётся обручалку снять да на левую надеть, и буду я разведёнкой. Ой-ё-ой, плохи дела мои, плохи…»
Напротив Любы в палате лежала её сверстница Ольга Бугаева, она попыталась её урезонить:
— Любка-а, да ты что сдурела, что ли? Второй день подряд лежишь да ревёшь. Поспроси дежурного врача, пусть тебе успокоительное какое дадут или укол поставят. Ну сил моих больше нет слушать как ты ревёшь да всхлипываешь. Я думала, что хоть в больнице высплюсь да от ребятишек своих отдохну, а с тобой разве уснёшь.
Люба в ответ лишь шмыгала носом.
— Прекращай, тебе говорю. — прикрикнула на неё соседка. — Хватит сопли глотать, иди к врачу, или я тебя сама за шкирку отведу.
Только Бугаева это сказала, как дверь открылась, и медсестра объявила:
— Мадиева, к вам пришли.
— А кто? — переспросила Люба, надеясь услышать, что пришёл муж.
— А я разве знаю? Там делегация целая.
— Кто бы это мог быть? — удивилась вслух Люба.
— Ну вот, а ты ревела, — с укором в голосе произнесла соседка. — Выйди да посмотри. Я хоть от тебя отдохну.
Люба всунула ноги в шлёпанцы, поправила халат. Достала из тумбочки зеркальце и расчёску, чтобы расчесать волосы.
— Ты хоть губы накрась, а то бледня бледнёй. Мужик увидит и точно сбежит, — дала совет соседка.
— Да вот ещё… — отмахнулась от неё Люба. — Захочет сбежать — так хоть красься хоть не красься сбежит. Как бабка Лиза наша говорит: красотой мужика не удержишь.
— Нашла кого слушать — живи своей головой.
— Так я и живу, да не получается. — уходя посетовала Люба. — С работы похоже ко мне пришли. Буду я ещё губы зазря красить, помаду из-за них переводить.
Люба тихонько вышла из палаты. Голова кружилась от слабости, и она придерживалась за стену в коридоре. Каково же было её удивление, когда она увидела, что навещать её пришли Лёва с отцом и сестрой. Она воскликнула не в силах сдержать радость:
— Вы как тут все оказались-то? Здрасте!
Отец сходу обнял дочь и поцеловал:
— Здравствуй, дочка! Да мы вот с Иркой вчера вечером приехали.
Ира подошла к сестре и прижалась к ней, не в силах сдержать слёзы счастья от долгожданной встречи. Люба похлопала её легонько ладошкой по спине и улыбаясь спросила:
— А ты теперь чё ревёшь-то, Ирка?
— Соску-у-чилась я.
— Ну, чудачка! Всё же хорошо-о! — чмокнув сестру в щёку, она спросила отца. — А вы надолго, пап, к нам?
— Да мы в среду уезжаем. Билеты вчера как приехали так сразу и взяли. — ответил отец.
Лев смотрел на жену и не решался подойти, лишь кивнул головой приветствуя. Понимая, что откровенно поговорить, при тесте и свояченице, не выйдет: «Уедут так после поговорим. Развестись — всегда успеем», — решил он для себя.
Отец поставил сумку на кушетку и сказал:
— Мы тут тебе гостинцев принесли. Ирка беляшей тебе нажарила и салат из огурчиков нарезала. Сок тут ещё тебе взяли, яблоки. Мать мёд вот дала, гречишный. — достал он литровую банку и показал дочке. — В целости довезли, мамка, если спросит так скажешь.
— Ой, да зачем так много-то? Мне же весь-то мёд тут не съесть. Надо было дома отложить в банку поменьше. — сказала Люба взволнованно, теряясь в догадках, что твориться в душе у её мужа: — То ли он со мной захотел остаться то ли пришёл лишь для приличия. Попробуй его пойми.
— А мать сказала, что им это… — смутился отец, подбирая слова.
Думая о своём, Люба не расслышала о чём сказал отец и переспросила:
— Что, пап?
— Мёдом будто бы там… лечат изнутри. — произнёс отец, показывая взглядом на низ живота. — Поняла меня?
Люба кивнула в ответ краснея, дав понять отцу, что она сообразила о чём идёт речь. Ненадолго нависла тишина, которую вскоре нарушил отец, задав вопрос:
— Ты тут долго ещё лежать-то собираешься? Когда домой-то?
— Да не знаю, пап. Лечат пока, капельницы каждый день ставят. Вон, — задрав рукав халата, она показала на вены. — всю истыкали, кругом синяки.
— Ну ты уж держись, доча. Лечись как следует, чтобы мне хотя бы двух внуков, но родила. Зять на вид красивый — внучата ба́ские* должны быть. Живите дружно! — похлопал он Любу по плечу, а потом спросил. — Ты может присядешь, а? А то ты какая-то бледная на вид и глаза вон я смотрю красные и веки распухли. Болит шибко?
— Да уже не так чтобы… — ответила дочь и поджала губы.
Разговор отца с Любой прервала Ирка:
— А мы завтра с папкой в цирк пойдём! Уже и билеты купили. Там представляешь — сама Маргарита Назарова будет выступать, как бы только её тигры не слопали на наших глазах.
— Таких тигры не лопают, — смеясь пошутил Лев. — она сама их скорее съест. Не баба, а гладиатор в юбке. — он подошёл к жене, обнял её, а потом предложил. — Если выписаться успеешь, так и мы с тобой в цирк сходим, Любаша.
У Любы от сердца сразу отлегло, и она тут же вдохнула глубоко и выдохнула резко все накопившиеся за эти дни переживания и затарахтела языком:
— Сходим, Лёва, конечно, сходим. Куда захочешь туда и сходим.
— Я же совсем забыл тебе сказать, отец-то нам четыреста рублей подарил! — сообщил Лев жене.
— Ого-о, как много! — воскликнула Люба. — Спасибо, пап! Ну ты даёшь…
— Ты же дочь моя, вот и даю. — он взглянул на младшую дочь и добавил. — Ирке время придёт замуж выходить и ей дам, домой приеду и копить начну.
— Не буду я выходить, мне и так неплохо, — фыркнула Ирка краснея.
— Вы все так говорите, а потом враз и замуж выскакиваете. — возразил ей отец.
— Я не такая, — стояла на своём младшая дочь.
— Погляди-ка на неё, какая своебы́шная**… — усмехнулся отец. — Посмотрим после-то, такая ты или нет.
— Я точно другая, пап. — заверила Ира отца.
— Ой, не знаю, не знаю-у… Беда с вами, девками… — посетовал отец. — Ох, Галька, Галька, не дала моим сыновьям родиться, извела на корню... Эх, дура баба… — произнёс он с досадой. — Вся надёжа на вас, зятевья. Может, хоть вы мне внучат побо́ле*** нарожаете. Парни-то — не девки: в подоле парень не принесёт.
Люба пропускала мимо ушей ворчание отца. Она смотрела влюблёнными глазами на мужа и нарадоваться не могла своему счастью: «Любит ведь он меня, любит! Верно мне Петровна-то говорила. Надо будет ей хоть шоколадку да подарить».
Пояснение:
Баские* — красивые
своебы́шная** — своенравная
побо́ле*** — побольше
© 02.12.2020 Елена Халдина
на фото автор , 2016 год, г. Кыштым
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данного романа.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение 98 Хоть домой не приходи
Предыдущая глава 96 Спасать надо Ирку!
Прочесть "Мать звезды" и "Звёздочка"
Рассказы из книги "Деревенские посиделки"
Прочесть "Дневник Ленки из магазина"