У левых принято весьма упрощенно воспринимать некоторые явления советской жизни. Например, в качестве аргумента за то, что рабочий-де всё способен делать сам, приводят аргумент о количестве изобретений и рацпредложений на производстве в СССР. Активно проталкивал тезис о том, что самоуправление на производстве (читай, «анархо-синдикалистские кооперативы») настолько разовьёт творческий потенциал рабочих, что валом посыплются изобретения и рацухи, и это-де двинет вперед технический прогресс, такой оппортунист как Бузгалин в книге «Будущее коммунизма». Но как оно реально выглядело, это проталкивание рацух, он имеет очень слабое представление.
Во-первых, надо сказать, что при общем низком уровне технической грамотности и слабой технической оснащенности при устаревших технологиях и на устаревшем оборудовании, действительно несложно быть изобретателем и рационализатором. А от царской России социализму досталось именно такое оборудование, именно такие технологии и именно такие кадры. Подавляющее большинство рацух в 20-30-е годы выглядело в духе:
Рабочий: «Вот бы шаг у этого станка увеличить в полтора раза, оборудован ничего, он выдержит, а на обработку шпинделей поставить двоих — в полтора раза увеличим выработку».
Мастер: «Петрович, ты гонишь».
Рабочий идет в партком: «Рацуху зажимают старые мастера».
Партком: «Инженерно-техническому отделу — разберитесь с изобретателем».
Инженер (чешет репу и вспоминает сопромат): «Ну, если станину усилить и новые подшипники выписать, может получится» (усиливает станину навариванием металлических полос, в то время как комсомольцы выбивают из наркомата новые подшипники).
Мастер: «Хрен что получится, угробите станок».
Наконец, станок пускают, прирост есть, станок бьёт, но станина держится, на обработке шпинделей затык, потому что двое деревенских, взятых на эту операцию, не знают, с какой стороны напильник держать.
Мастер: «Петрович, ты молодец, я, старый дурак, не верил» (в сторону шпинделистов: «Мать вашу, бракоделы, руки из ж… торчат, так мы премии лишимся».
Директор: «За рацпредложение выписать премию, а мастеру срочно подтянуть обработку шпинделей».
Через два месяца такой работы станина накрывается, но к тому времени у рабочего — премия, зарегистрированная рацуха, звание ударника, статья в газете с поощрением этого опыта. К статистике изобретений и рацпредложений прибавлена единица.
Это все, конечно, утрированно, но реально никаких технологических прорывов от «простых рабочих» не было. Потому что новые технологии — это продукт планово организованной, коллективной работы ВСЕГО общества, и в первую очередь людей науки на специализированном оборудовании.
Влажные мечты рабочелюбов про то, что стоит только рабочему получить самоуправление, как он двинет вперед научно-технический прогресс, глубоко ложно. Рабочий будет кормить-поить-обслуживать работу ученых ОРГАНИЗАЦИЙ, научных предприятий, производящих научный продукт — теории и технологии. На большее ему банально не хватает знаний.
Идея о «культурном рабочем», который якобы заменит инженера, настолько захватила мозги рабочефилов, что они в каждом рабочем видят такого «культурного рабочего», хотя и в советское время их доля в общей массе рабочих была явно недостаточна, а их качество постоянно требовало подпорок со стороны инженерных отделов. Передовик и рационализатор — это хорошо, но безусловно мало.
И тут мы подходим к вопросу, который должен бы, по идее, стоять ребром после революции. Мировая практика показала, что промышленное развитие базируется на непрерывном изменении и развитии технологий и машин в широком смысле этого слова, в постоянном усложнении технических процессов. Если ещё 30 лет назад ремонт двигателя авто начинался с скидывания ГБЦ, то сейчас — с компьютерной диагностики, и немало двигателистов со стажем погорело на том, что ничего не понимали в этом. Однако вместе с усложнением приходит и упрощение труда — конвейер упростил труд до самых примитивных операций, куда можно поставить хоть слабоумных, хоть обезьян, и даже либералов. Таким образом, имеющееся образование для значительной части населения просто излишне.
Какой из этого выход — делить на агнцев и козлищ и увеличивать разрыв в образовании? Практика развала СССР показала, что можно успешно дурить и академиков, но все ж неграмотные массы куда чаще оказываются ударным отрядом контрреволюции, на них рациональные аргументы не действуют от слова «вообще». Только поддержание высокого уровня образования в среднем даёт определенную гарантию на развитие технологическое и увеличивает шанс на гарантию от контрреволюции, причем это создает СРЕДУ для выращивания технически и научно грамотных кадров в любом количестве. Что видно по нашей пропагандистской практике.
Там, где среда в коллективе образованная, там пропаганду вести легче — интересы как минимум части аудитории сдвинуты в сторону научного любопытства, поиска, они лучше воспринимают информацию, способны изучать материалы, искать дополнительную информацию. А низкий уровень образования сам по себе порождает мещанское болото, из которого трудно вырвать человека, потому что ни образование, ни умственный труд в ней не ценятся и, наоборот, подвергаются нападкам…