В тему переводов материалов о средневековой жестокости откопали заметку Часовитина Дмитрия о некоторых особенностях обычаев Флоренции XIII-XIV вв.
Публикуется с разрешения автора в рамках проекта - XIII century
Тут недавно товарищи подняли тему кровной мести в средневековой Италии, в частности, "на что была похожа Верона 14 столетия". Не знаю, как там с Вероной, но вот Флоренция, нежно любимая некоторыми другими гражданами, представляла из себя более чем веселое место. Жить там было, мягко говоря, небезопасно, из-за некоторых особенностей тамошнего общественного и политического устройства ну и, разумеется, чудесных обычаев.
Фактически, в 13-14 веках Флоренция представляла собой эдакое сообщество консортерий - больших и сплоченных семейных кланов, обладавших к тому же собственными внутрисемейными законами. Сама Коммуна и была, в общем-то, коалицией кланов, в которых юстиция была скорее частной прерогативой, а вовсе не общественной.
В этой связи во Флоренции богато цвела вендетта, как один из способов взаимодействия между теми самыми кланами. В принципе, это явление можно рассматривать как апофеоз выстраивания отношений на основе внутрисемейного права. Кстати, такие устремления были более характерны именно для феодальных семей "с золотыми шпорами", хотя и простые пополаны ничуть не отставали в благородном деле вендетты от носителей золотых шпор.
В деле кровной мести buono mercante не особо стеснялись в средствах. Например, однажды добропорядочные граждане из консортерии Велутти среди бела дня взяли штурмом городской дом семейства Бельфраделли и убили главу дома. Брат убитого несколько лет выслеживал убийцу и таки зарезал его, аки свинью, ночью на выходе из дома проститутки. Дело было в 13 веке.
В дальнейшем методы у граждан становились только жестче - при таких-то богатых традициях. Глава консортерии да Панцано, что особенно подчеркивает значительность случая, в начале 14 века был приговорен Коммуной к смертной казни - как легко догадаться, вовсе не за выращивание маргариток в неположенном месте. За сравнительно короткий период этот добрый, милый и в целом очень хороший человек успел: сжечь колокольню церкви, в которой укрылся его противник (который, видимо, тщетно надеялся на право убежища в церкви), собственноручно зверски зарезать несколько человек и изнасиловать собственную невестку. Настоящий рыцарь.
Такое поведение было вполне объяснимо: глава знатного рода единственным способом разрешения конфликтов, приличествующих его личной чести и чести рода, считал месть - благо, любая ссора могла привести к убийству, вспомним хотя бы повышенный травматизм шахмат. Например, однажды двое молодых членов вполне себе пополанских фамилий отправились на охоту. Так уж получилось, что они одновременно спустили собак. Слово за слово, и возникла ссора. Ритуальная поножовщина, так ценимая итальянцами 19-начала 20 веков, была еще не в чести, потому один из спорящих, происходящий из семейства ди Никколини, скоропостижно скончался вследствие удара копьем господина Чолари. А так как фамилии были именно пополанские, то меткому копьевладельцу возжелалось - по всей видимости, от повышенной хозяйственности - вернуть свое оружие. Этот гражданин явно отличался могучим интеллектом, поскольку не нашел ничего лучшего, кроме как явиться в дом убитого и потребовать свое оружие. Нет, вы не подумайте, ди Никколини были очень честными людьми, и с удовольствием (на редкость метким броском) вернули чужое имущество. К сожалению - или к счастью, тут уж как посмотреть - хозяин копья возврата не пережил. После сего "случая на охоте" оба семейства довольно бодро вырезали друг друга на протяжении еще восьми лет.
Такой срок, по флорентийским меркам, был вполне небольшим, и конфликт следовало считать мелким и довольно быстро разрешенным недоразумением. Известны случаи вендетты, длящейся десятилетиями и переходящей в консортериях по наследству. Однажды Лука да Панцано, внук зачинателя одной из многочисленных вендетт его рода, весьма показательно завершил дело деда. В 1420 году, ненадолго прервав политическую карьеру, этот достойный внучек своего дедушки отправился в Неаполь, по душу господина Нанни ди Чече. Следует отметить, что вендетта праздновала свой юбилейный 70 год - семьи поссорились в 1350-ом. Будучи человеком живого ума и трезвого расчета, он вполне здраво рассудил, что вчетвером убивать одного значительно интереснее, чем в одиночку, и прихватил с собою троих родственников. Вдобавок, чисто на всякий случай, добропорядочные флорентийцы отправились в отпуск при полном вооружении. Организованная группа отдыхающих застала искомого Нанни за весьма недостойным делом - он как раз получал яд для отравления оружия от своих родственников. У семейства да Панцано к тому времени уже был успешный опыт взаимодействия при помощи отравленного оружия с семейством ди Фиридольфи, так что веселая компания вполне благоразумно не стала ожидать завершения сделки, свидетелями которой они стали. Лука и группа поддержки, особо не стесняясь, среди бела дня, окружили честного и благородного Нанни. В процессе выяснения отношений Нанни дали топором по голове, и, для гарантии, еще несколько раз ткнули кинжалами.
В самый интересный момент все испортила городская стража. Но в этот раз представителям семейства да Панцано крупно повезло, поскольку мало того, что они таки смогли отбиться от стражников, так еще и смогли отбить у численно превосходящего противника одного из своих, зазевавшегося в самом начале.
Но и тут веселые отпускники не успокоились. Из Неаполя они отправились в Гаэту, где благополучно зарезали еще одного своего обидчика.
Следует отметить, что Лука на том успокоился и до конца жизни пребывал добропорядочным человеком, и большим другом канцлера республики. Правда, обижать его тоже почему-то никто не рисковал.
Само городское пространство было устроено с прицелом на межклановые побоища: во Флоренции сохранились (правда, после проделок Козимо Медичи, всего две) "очень красивые, уникальные", как нам говорит путеводитель, так называемые "домовые башни" - некоторые достигали высоты ДЕВЯНОСТА с лишним метров. А уже в 1250 году был принят закон, ограничивающий высоту таких башен всего лишь жалкими двадцатью девятью метрами - а то в 12-13 веках строили их как Бог на душу положит, чем выше - тем круче, то есть мерились длиной в самом непосредственном смысле слова. Владельцами этих "городских донжонов" как правило, были именно дворянские консортерии - у них как-то традиционно было развито стремление к проживанию в укрепленных местах. А в 1293 году ввели коллективную ответственность консортерий за совершенные правонарушения. Думаю, несложно догадаться, что сей чудо-закон только усугубил ситуацию. Тем не менее, самая высокая башня из сохранившихся во Флоренции, если я не ошибаюсь, имеет высоту 94 метра.
Их этого обычая, кстати говоря, растет довольно-таки необычная боевая практика: в частности, была традиция перебрасывать мостки между башнями союзнических семейств, и перемещать отряды на высоте второго-третьего этажа.
Следует отметить, однако, что в смысле внутригородской фортификации, рассчитанной в первую очередь на усобицы, Флоренция уникальной не была - одна башня XIII века, высотой, если не ошибаюсь, в 92 метра, сохранилась в Болонье, равно как и вторая - у той верхняя часть отвалилась, и красуется эдакий наклоненный "зуб" метров за семьдесят.
Надо заметить, что коммунальные власти такого рода массовые и не очень побоища на улицах и в публичных местах города вовсе не приводили в восторг. Правда, особо ограничить консортерии было невозможно - все же именно из них набиралась значительная часть коммунальных вооруженных сил, в особенности, конница, да и в городских магистратах именно они принимали самое непосредственное участие. Так что противодействие заняло довольно значительное время, и обычай вендетты таки исчез - правда, весьма и весьма нескоро. И вовсе не из-за усилий коммуны, которая, к слову, и сама прибегала к использованию обычая вендетты. Вендетта исчезла в силу постепенного распада консортерий на отдельные семьи, а также частичного вымирания самих кланов - в том числе и усилиями конкурентов.
Дело в том, что вовсе не всех членов кланов устраивала ситуация вынужденного участия в городском побоище либо перспектива быть зарезанным прямо на улице. Многие семьи заключали сепаратные мирные соглашения с врагами своих консортерий. Глав семейств, как легко догадаться, такие факты совсем не радовали - например, вышеупомянутый казненный да Панцано, вступив в распрю с Кваратези, торжественно проклял членов своего клана, которые (видимо, зная особенности характера главы рода) успели заключить сепаратный мир с этими самыми Кваратези.
Однако, мирные инициативы возникали вовсе не из природного миролюбия граждан. Дело в том, что каждая вендетта приносила огромные убытки всем ее участникам - причем, утрачивается не только деньги и имущество, но и вымирают сами консортерии. Кроме того, теряется время, которое, как известно, деньги. Кстати, именно на такого рода моменты в своих речах давили многочисленные проповедники, выступавшие против обычая вендетты - по их мнению, месть дело не только греховное, но и весьма разорительное.
В общем, как массовое явление вендетта во Флоренции постепенно исчезла к концу 15 века, хотя сравнительно эпизодические случаи кровной (и на редкость кровавой) мести имели место и в 17 веке.