Начиналось все красиво.
Алена, моложавая женщина пятидесяти пяти лет, решилась на знакомство с мужчиной. За плечами у нее был развод. Были и дети — взрослые сын и дочь, у которых, к счастью, все сложилось благополучно. Были у Алены своя квартира, машина и даже дело жизни: она заведовала отделением в больнице, работу свою любила.
Не хватало одного: друга, соратника, компаньона. С кем можно слетать на отдых. Или хотя бы съездить на дачу: посадить там пять кустов голубики, один крыжовник и одну смородину. А потом пить до вечера чай на веранде, болтая о планах на урожай и новой книге Пелевина.
Осторожно высунув нос на просторы Всемирной сети, Алена с удивлением поняла: то, что ей пятьдесят пять, совсем не приговор личной жизни. К ней проявляли интерес самые разные мужчины, а это значит, она могла не просто соглашаться на «что дали», но даже выбирать. Удивительное чувство.
Больше всех Алене понравился Виталий. Аккуратная стрижка, красивая седина в висках. Хорошо сидящая одежда, и даже парфюм нормальный — не сшибающий с ног шипровыми нотами, а какой-то сложный, едва уловимый аромат дерева, мха и табака.
Виталий работал в логистике большой компании, выглядел всесторонне положительным, говорил грамотно и разумно. У него была своя квартира. И взрослые дети. И мама, живущая отдельно.
Алена с улыбкой подумала «схожие анамнезы». И решила, что этому роману — быть.
Виталий как-то незаметно остался у нее дома. Зачем разъезжаться, если можно готовить ужин на двоих, а потом смотреть сериалы или старые советские фильмы под настроение?..
Через три дня их совместной жизни Виталик пожаловался на давление. Алена достала тонометр, посмотрела на цифры и позвонила в свое отделение. Анализы, ЭКГ, а заодно и МРТ. Виталик обследовался с удовольствием.
Алена купила ему таблетки. Рассыпала их в таблетницу по дням. Виталик одобрительно крякнул. Заботится женщина. Всё правильно делает.
Еще Виталик любил борщ, который готовила Алена. Любил также ее блины, пирожки, запеченную курицу и многое другое, что она вначале с удовольствием, а потом по обязанности готовила. В магазин не ходил — зачем? Женщине видней, что взять. Она же повариха. Вот пусть и разбирается, где рыба посвежей, а где купить куриного филе для полезных котлеток почти без жира. У Виталика ведь холестерин и давление. Алене стоит повнимательнее следить за его здоровьем.
Потом начались трудности. У Виталика, разумеется. Денег у него вечно не было: то детям нужно помочь, то старенькой маме. Отдых их с Аленой не состоялся. Даже в Крыму.
Через полгода градус трудностей повысился. Виталик сообщил, что продает свою квартиру. И мамину квартиру тоже продает. А мама переезжает к ним с Аленой. Ведь ты не против, милая? Вместе и в горе, и в радости?
Алена продолжала улыбаться, наливая Виталику чай: «Да, конечно. А зачем ты продаешь квартиры?» В ответ прозвучало что-то невразумительное про будущий бизнес и подушку безопасности. Про желание вложить эти деньги в акции и жить с дивидендов, а с работы уйти...
Алена спросила еще: но завтра ты еще идешь на работу, ведь да? Виталик ответил что да, две недели «отстоя» никто не отменял.
Удивительные существа бабы. Удивительные и взбалмошные.
Это говорил потом своей маме Виталий, сидя у нее на кухне. Он кипел праведным гневом. Ему вторил сердитым свистом старенький эмалированный чайник на плите.
На следующий день после их разговора, когда Алена с такой удивительной мудростью приняла его решение переехать к ней вместе с мамой, Виталик вернулся с работы поздно вечером в дом, который уже привык считать их общим гнездом. Позвонил. Дверь не открыли. Ткнулся ключом... И понял, что Алена поменяла замки. Телефон ее хранил молчание.
Он так никогда и не услышал ее больше. Пробовал прорваться к ней в отделение — мрачный охранник оттеснил его от входа плечом и сообщил, равнодушно глядя в сторону, что Алена Владимировна очень занята и посетителей не принимает.
Вот такая история.
Алена поехала тем летом в Грецию. Одна. Открывая на пляже книгу, она с удивлением спросила себя — и что, дорогуша, женщине для счастья непременно нужен кто-то? Кто-то, кому ты медсестра и сиделка, повариха и психолог, банкомат и любовница?
Она тряхнула головой, сбрасывая морок воспоминаний о своем «романе». И решила — никаких больше мужчин. Никогда. Если ты врач, мужчины будут норовить спрятаться к тебе под крылышко, где тепло, где всегда померяют давление и подадут паровую котлетку к ужину. «Проклятие помогающей профессии» — усмехнулась Алена и погрузилась в неспешное чтение под шум волн.
Как думаете, всех врачей преследует рок «помогающей профессии»?