Волк застыл, силясь понять – охотники пред ним иль добыча.
Замерли и мы. Замер лес и воздух. Повис, брошенный в вечность, вопрос. Охотник ты или жертва? Мы шли сюда, чтобы стать охотниками.
Но плоть далеко не всегда желает слушать разум. Весь я - жилы, кости, сжавшиеся в руках и ногах мускулы, ногти и даже волосы требовали излить все силы в бег, карабкаться, ища спасения, на высокий шершавый ствол или нырнуть в студёную синь реки. Извечный страх жертвы гнал меня прочь, а держала на месте единая мысль – ежели я побегу, то и все побегут!
Страх срастил нас в живую цепь. Я чуял, как бьётся сердце Няжиты, как трепещут ноздри Олафа, как дрожат пальцы Ждана, как взмокла спина у Немко. Я был уже не я, но - мы! Страх лепил из нас единое существо! Или стаю?
Волк решился и сделал в нашу сторону несколько уверенных шагов. Нарочито поднял шерсть на загривке, оскалил пасть. Нападать, впрочем, он и не думал. В том не было нужды. Великим морозам не вышел срок, и лес был полон дичи. Ещё грели брюхо остатки зайчатины, добытой накануне. Переярок нуждался в одном – утверждать свою силу и через то гнать прочь всякую тревогу и страх. Близилось время великой борьбы за право оставить на земле потомство и молодой волк не пожелал вспятить перед кучкой неказистых двуногих тварей. Зверь не пуганный сулицей, не ведавший смертоносного жужжания стрел впервые повстречал стаю странных существ, называвших себя людьми.
Сулица – метательное копьё (наконечник железный размером 15- 20 см., древко – 1,2 – 1,5 м.) Активно использовалось до 13 века, как боевое и охотничье оружие.
Молча шагнул в сторону Олаф. В другую сторону тут же ступили Немко и Ждан. Волк ещё мог повернуть вспять, но не сделал того. Застыл на мгновение, подняв переднюю лапу, раздумывая: вцепиться ли в горло, приняв бой? Уклониться ли? А я уже знал –быть ему с нами!
Я по-прежнему стоял по-волчьи – припав на колени, и был зрак мой вровень с его мордой. Наши глаза встретились. В нос ударило тяжёлым звериным духом. Пенистая слюна капала с белых клыков. Помстилось, как эти вот клыки сей час полоснут мою плоть, выпуская на волю горячую алую руду. Потемнело в глазах, и сладкая дурнота подкатила к горлу. Волк глухо зарычал и в тот же миг я бросился ему на шею. Мои руки сцепились чуть раньше, чем его зубы рванули рукав моего кожуха. Весь страх свой я обратил в силу, а силу пустил в руки. Боль ожгла плечо, но рук я не разжал. Под пальцами билось мохнатое, живое. А на морде зверя уже повис Олаф. Волк медленно валился на бок. Задние лапы ухватил Малко. Где-то рядом сопел Ждан.
Но зверь был молод и силён. Изловчившись, он вывернул пасть из рук Олафа. Издал утробный рык и рванулся вперёд. Взвыл от боли Олаф. Отлетел в сторону Малко. И как я не разжал тогда руки – не ведаю. Руки мои будто существовали сами по себе - отдельно от прочего, распластанного на волчьем тулове тела.
Волк щёлкал зубами, норовя вонзить их в наши бока, руки, ноги. Крепок был зверь, а мы безоружны. И кабы не трусоватый, неуклюжий уволень Няжита – не носить бы нам волчьих шкур! Неведомо как в руках его оказалась тяжеленая колода, кою он и обрушил на голову Волка. Раздался негромкий хруст и разжались мои сцепленные пальцы. Волк заплясал, забился в последнем великом танце меж двух миров. Меня отбросило в сторону.
Мы окружили поверженного зверя. Тяжкими толчками выбрасывало из горла пар. Туманом поднимался пар и от волчьей туши. Карканье ворона раздалось прямо над нашими головами. Казалось мудрая птица наблюдала за борьбой и теперь подаёт знак кому-то незримому. Я посмотрел на ребят – лица их, перепачканные кровью и грязью, гляделись близняками. Кто из них Малко? А кто Ждан? Только толстое лицо Няжиты бледнело чистым пятном, но следы пережитого страха в глазах роднили его с нами.
Мы подняли своего Волка – он стал теперь одним из нас. Он отдал себя нам, чтобы и мы могли быть Волками, имея единую общую суть. Ещё надлежало пройти через древнее тайное – тогда части плоти его станут нашей плотью…
Несли его бережно, хоть и был он тяжёл. Серая шкура едва отливала рыжим. Эх, видела бы меня Айно в час сей! Устрашилась бы меня такого – с кровянелым лицом, со следами волчьих зубов на плече? Или восхищалась бы мною? И очи её блестели бы радостью – так смотрят жёны великих охотников на мужей своих, ворочавшихся с богатой добычей. Но Айно была далеко. Где-то в другой, оставшейся позади жизни.
Вот и стены богатого сруба. Старинный каменный нож в руках Кощея. Шкуры первого Волка не должно коснуться холодному железу и смазливой бронзе! Только камень, ведавший мир от рождения, только нож в руке старого жреца – нож стирающий грань меж мёртвым и живым!
- Вникни! – рука Кощея нудит пригнуться, и волчья шкура проглатывает меня, скрывая мир.
Тяжёлый дух зверя липнет к коже, просачивается внутрь, наливается тяжестью в голове. Даёт ли себя знать двухдневный голод и страх вкупе с усталостью? Или так умирает во мне робкая человечья душа, отданная Брату Волку за плоть его?
В зубы мне тычется что-то твёрдое – то край братины, поданной Кощеем. Горячее и горькое ожгло рот и нутро. И понесло, закружило, отрывая остатки памяти, как палые листья в грудный месяц.
Грудный месяц или Грудень - старинное название последнего месяца осени. Груд – мёрзлое, стылое, твёрдое.
(Продолжение следует)
Образ Волка и связанные с ним ассоциации встречаются у разных народов, не имеющих общей праистории.
Волк – хтонический зверь, соединяющий в себе две силы: жизнь и смерть; "эрос" и "тонатос". Индоевропейские народы, славящиеся своей воинственностью в глубокой древности, видели в Волке прародителя, либо брата. От единого предка пошло две линии: одна линия – люди, другая линия – волки. В мифах отчётливо прослеживается связь Волка с Солнцем. Волк часто мыслится и как посредник или помощник в чужом пространстве. Что ярко отражают русские волшебные сказки, представляющие собой вполне реальную модель жизни далёких предков. «Культ Волка» не исчез бесследно.
Он воплощён в древних ритуальных «волчьих праздниках» – святках и особых мужских закрытых сообществах – «волчьих союзах».
Иллюстрация - работа талантливого современного художника-иллюстратора Александра Дегтева.
Начало истории - тут!
Спасибо за внимание, уважаемый читатель!