Продолжение. Начало здесь
Той же ночью Анне не спалось. Несмотря на рябиновую веточку - временный оберег, припрятанный под подушкой, сон не шёл. Она подсела к окошку, смотрела как тихо падает снег, искрит крошечными звёздочками в мягком лунном свете. Тогда-то и увидела, как пробежала через двор баба Оня, как подошли к ней незнакомые женщины, кто с кочергой, кто с ухватом, кто с метлой в руках. Собрались кучкой, поговорили о чём-то. После выстроились все цепочкой с бабкой во главе и двинулись вдоль улицы. Каждая потрясала своей необычной ношей да странно ступала - медленно, высоко поднимая ноги. И показалось Анне, что они след в след стать стараются, оттого так идут. Процессия быстро скрылась, завернула в сторону.
Анна решила было подглядеть за ними, но у самой двери наткнулась на кику. Сидя на порожке, проворно сплетала та веревочку в длинную косицу да наговаривала что-то тихонько, себе под нос. На Анну кика не глянула, нарочно повернулась боком, будто пряча свою работу. И Анна вернулась к себе, не решилась заговорить с бабкиной помощницей, поостереглась.
За завтраком баба Оня выставила перед гостьей огромный золотистый омлет. Принесла солёных бочковых помидорчиков, нарезала толстыми ломтями свежайшую булку. Пригласила:
- Ешь, деточка, набирайся здоровьичка. Вы, городские, такие худющие все.
Сама, как уже повелось, устроилась напротив, подпёрла щёку сухоньким кулачком.
Нос у бабки вымазан был чем-то чёрным. Анна хотела сказать, да кика опередила. Выскочила из пустоты, протянула бабке платочек, указала на нос - мол, вытри.
- От сажи след остался, - баба Оня промокнула лицо, поправила косынку. – Мы, Аннушка, нынче ночью с соседками обряд провели - по деревне прошли, дорогу бУку отвели. А кикуша веревочку сплела, узелков защитных по ней навязала. Теперь возле наших домов спокойно будет. Не сунется сюда незваный гость.
Дни выдались морозные, ясные. От выпавшего снега волшебно преобразилась деревня, посветлели вечера.
- Не соврали приметы! - довольно говорила бабка. - На Андрея Зимнего наши к колодцу ходили – слушать. Сильно шумела вода, скорые вьюги сулила. Вот и сбылось. Это только начало, теперь пойдёт заметать.
Анна помогла бабке расчистить двор, накатала огромных шаров – собралась лепить снеговика. Она и шапку для него присмотрела в бабкином сарайчике. И длинную шишку для носа. Под глаза наметила пустить угольки. Вот только собрать снеговика не получалось, не хватало силы приподнять шары. Пришлось идти в дом, узнавать у бабки про соседей - не согласится ли кто-нибудь помочь? Только не понадобилась помощь - пока Анна с бабкой разговаривала, снеговик составился сам! Даже ноги у него появились, даже руки в узорчатых варежках! И улыбка растянулась из маленьких угольков. Так и стоял возле калитки – большой да весёлый, озорно сдвинув на макушку дырявое ведро.
- Это тебе суседко помог, деточка. Понравилась ему твоя забава – снежную бабу слепить. Вот я тебе мисочку каши дам. Ты отнеси в чуланчик, оставь в уголке. Поблагодарить надо за помощь хозяина.
Уже две ночи подряд выставляла Анна под лунный свет бутылочку для оберега. Перед третьим разом, днём, вышла Анна пройтись. Баба Оня с кикой пельмешки лепить затеяли. А Анну подышать отправили, предстоящую погоду узнать.
- Ты примечай дымЫ-то, – велела баба Оня. – Если волоком стелиться станут – к ненастью скорому, тогда морозец спадёт, потеплеет немного. А если вверх, в небо потянутся – к стуже лютой.
Разглядывала Анна крыши, смотрела как столбом из труб поднимается дым, да и вспомнила вдруг про странный дом на окраине и старуху, что показалась ей в день приезда.
Интересно, кто она? Почему не топила печь в такой мороз? Может тоже из этих…потусторонних? Надо у баб Они узнать, - для себя решила Анна, а сама пошла потихоньку в сторону леса.
Под ногами похрупывал снег – белейший, пушистый. Такой аппетитный, что Анна черпнула горсть, осторожно пригубила, попробовала на вкус.
Хорошо ей было у бабы Они. Спокойно да удивительно! Привычная жизнь с мнимыми заботами и быстрым жизненным темпом осталась словно в другом мире. Далеко-далеко.
Поселиться бы в Ермолаево! – неожиданно для себя подумала Анна. – Жить неспешно. Найти работу на удалёнке. Гулять по лесу, каждый день гулять! Научиться разбираться в грибах, изучить травы, купить себе крутой фотоаппарат и заделаться блогером. Рассказывать всем желающим про жизнь в глубинке…
Только вот не надоест ? Не наскучит ли? До города далеко, каждый раз не наездишься…Смогла бы она? Не пожалела бы?..
Непонятное странное смятение охватило Анну, даже отчего-то испортилось настроение. Вроде бы простой вопрос – а ответить на него трудно, страшно принять решение, которое может изменить привычную устоявшуюся жизнь.
Незаметно подошла Анна к окраине. Старый домишко завален был снегом по самую крышу. И дыма из трубы не было, как в прошлый раз.
А перед калиткой стояли двое – та самая старуха и дед. Неопрятный, замшелый какой-то. Борода топорщилась сосульками, росла от самых бровей. Глаза сквозь неё жёлтым светились – колючие, злые.
Потянулся дед к Анне. Навёл на неё кривой палец с длинным скрученным ногтем и спрашивает:
- Что решила, девка? Будешь переезжать али нет?
И сразу пусто так, нехорошо сделалось внутри! Сжалось всё, словно заледенело.
А дед заскрипел довольно, оскалился. И бабка вслед за ним повизгивать принялась.
Отшатнулась от них Анна, побежала обратно. А перед глазами всё дедова рука пальцем грозит да в ушах голос его противный не смолкает:
- Будешь-будешь-будешь?..
Баба Оня лишь глянула на гостью свою – сразу смекнула, что неладно с ней что-то. Подступила с расспросами. Анна ей про деда противного рассказала. Только про вопрос смолчала.
- Что за дед, Аннушка? Как выглядел? Обращался к тебе? Спрашивал что?
Анна через силу кивнула.
- Что спрашивал, деточка, скажи мне скорее!
Анна бы и рада сказать, да не идут с языка слова. Стучит в голове вопрос, бесконечное число раз повторяется, а выговорить его не получается!
Бабка к печи кинулась, открыла нижнюю заслонку, пошуровала кочергой и выкатился оттуда уголёк. Она его берестой из корзинки подхватила и к Анне.
Стала берестой над головой её водить да начитывать что-то. Слова все непонятные, неразборчивые. Вроде скороговорки. Анна и не пыталась их разобрать. Будто не в себе сидела. В голове только один вопрос и бился, перед глазами ухмылялся мерзкий дед.
После бабкиной ворожбы полегчало немного, с трудом, но смогла произнести Анна слова вопроса.
Баба Оня слова те будто поймала – ловко руками схлопнула у Анны перед лицом - и опять к печи. Склонилась над горящими полешками, над веселым огнём, и из рук будто сбросила что-то вниз.
Ох и взвился огонь! Загудел, синими искрами полыхнул!
И далёкий голос так разочарованно, так дико взвыл напоследок:
- Одолела!..Сильна-а-а!..Одолела-а-а-а…
Почти сразу отпустило Анну - исчезла плита, что на грудь давила. Легко стало, свободно! И вопрос больше не донимал, и деда видеть перестала. Вздохнула Анна глубоко и расплакалась от облегчения, от запоздалого страха.
- Где ж ты бука повстречала, Аннушка? – встревоженно принялась расспрашивать баба Оня. – Мы ж перекрыли всё. Дорогу ему замкнули.
Анна и рассказала про домишко на окраине, про бабку чуднУю.
- На опушке дом? На выходе к лесу? – нахмурилась баба Оня. - Он давно заброшенный стоит. Не живёт в нём никто!
Продолжение здесь
*художник Игорь Медведев