(Ссылки на первую и вторую части)
Продолжаем чтение глав книги «Бытия», посвящённых пророку Аврааму и его сыновьям: Измаилу и Исааку.
Теперь пора вернуться к главной теме и разобраться с последним, коротким, но крайне значительным эпизодом, связанным с Агарью и Измаилом, хотя о них еще будет упомянуто в книге. Фабула описываемых событий может показаться очень простой. Но за ней скрывается еще один глубокий богословский смысл, касающийся двух путей спасения народов и человека. Точнее сказать, не двух разных путей, а двух этапов одного пути. И первым, кто это увидел и растолковал христианам на все времена, был апостол Павел, как никто знавший ветхозаветное писание и водимый Духом Святым понимавший его символику. Апостол Павел объяснил нам, что два сына Авраама: Измаил и Исаак – это суть два завета, Ветхий завет и Новый завет. Цитата: «…написано: Авраам имел двух сынов, одного от рабы, а другого от свободной. В этом есть иносказание. Это два завета: один от горы Синайской, рождающий в рабство, который есть Агарь, ибо Агарь означает гору Синай в Аравии и соответствует нынешнему Иерусалиму, потому что он с детьми своими в рабстве; а вышний Иерусалим свободен: он – матерь всем нам» (Гал. 4:22-26). И далее: «Что же говорит Писание? Изгони рабу и сына ее, ибо сын рабы не будет наследником вместе с сыном свободной» (Гал. 4:30). И здесь важно не забывать, что противопоставление «свободный-раб» не относится к внешним формам будущей жизни потомков Исаака и Измаила по принципу: «хозяин-раб» или кто, кому будет подчинен в будущем. Именно поэтому апостол Павел в своих рассуждениях такое внимание уделяет вопросу соотношения дел закона и веры, ответ на который дается в его словах: «человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа» и «делами закона не оправдается никакая плоть» (Гал.2:16). Попытаемся очень коротко сформулировать эту «павловскую» идею. Под рабством здесь понимается только рабство греху, которое человек на первоначальном этапе духовного пути преодолевает путем строгого соблюдения данных свыше постановлений, запретов и ритуальных указаний. Под свободой, наоборот, понимается способность не грешить внутри себя, то есть стать «отвергающим лукавое и избирающим доброе», уже не оглядываясь ни на какие предписания вышестоящего Господина. В данном случае противопоставления раба, работающего за вознаграждение или из-за угрозы наказания, и сына, исполняющего положенное из любви к отцу, является лишь ярким примером, образом евангельского понимания этой проблемы.
Еще более наглядно это видно из слов Самого Иисуса Христа с иудеями о свободе: «… познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8:32). Тогда иудеи даже не понимали, о чем идет речь. Они невпопад отвечали Ему: «Мы семя Авраамово и не были рабами никому никогда». (Ин. 8:33). Но Христос снова уточнял, о какой свободе идет речь: «Истинно, истинно говорю вам: всякий делающий грех, есть раб греха» (Ин. 8:34). И далее: «Если Сын освободит вас, то истинно свободны будете» и «Знаю, что вы семя Авраамово; однако ищете убить Меня, потому что слово Мое не вмещается в вас). (Ин. 8:37).
Чтобы закрыть тему символизма Ветхого о Нового заветов, отметим, что только о потомстве Исаака сказано, что оно будет не только, как «песок морской», но и как «звезды небесные». Потомство же Измаила тоже будет велико, как песок морской, но не сказано об уподоблении небесным светилам. Для нас это означает, что войти в Царство Небесное можно только после усыновления нас Отцом Небесным через веру в посланного Им Своего Сына.
Что мы понимаем? От Измаила произойдёт великий народ. От Исаака - Мессия. Апостол также объясняет, почему Бог велел разлучить Измаила и Исаака: Измаил это иудеи. Иисаак – христиане.
Но мы слишком увлеклись богословскими рассуждениями, которые станут актуальными и понятными только в евангельские времена. А пока нам предстоит прочитать строки о том, как Агарь с Измаилом вновь оказывается в пустыне. На этот раз она не бежит из дома, а Авраам, как сказано, «отпускает» её» (Быт. 21:14). Сам глагол «отпускает» уже заставляет нас остановиться и задуматься. Ведь Агарь не просила никакого «отпущения». Она прекрасно понимает опасность предстоящего пути из дома, пути в никуда с сыном-подростком.
«Отпускать». Так, согласно еврейской традиции должен был поступать муж при разводе с женой. И только в такой символике Авраам именно отпускал Агарь. Здесь нам надо вспомнить, что жена это устойчивый и даже сквозной (пронизывающий все писание) символ, обозначающий Церковь. Наиболее наглядно это выражено в Евангелии: «посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одной плотью» (Матф. 19:5-6) и в разъяснении апостола Павла: «оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика: я говорю по отношению ко Христу и к Церкви» (Еф. 5: 22-25). И даже в первых главах «Бытия», когда после грехопадения прародителей Господь говорит змию: «…и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее…» (Быт. 3:15), жена уже представлена как символ Церкви, которой отныне положена вражда с дьяволом и его духовными детьми, и из лона которой родится Мессия-Спаситель. Более того, жена является не только символом Церкви Божьей, Церкви Христовой, но и вообще организованного человеческого сообщества по отношению к Богу, даже, если это сообщество богоборческое. Это хорошо видно из откровения Иоанна-богослова, где символом всего богоборческого человечества последних дней явится некая жена-блудница с золотой чашей в руке, наполненной мерзостью и нечистотами и упоенной кровью святых и кровью свидетелей Иисусовых (Откр. 17:4-6).
И, если Измаил как бы являет собой Ветхий завет, то и женщина Агарь – образ ветхозаветной церкви, которая еще не стала Церковью Христовой. А вот, станет ли? Пока, по сюжету повествования она, скорее, церковь блуждающая. Ведь, как мы помним, Агарь египтянка, и, уйдя из дома Авраама, она вновь пытается вернуться на свою бывшую родину. А Египет в библейских текстах – это устойчивый символ страны рабства. «Она пошла и заблудилась в пустыне Вирсавии, и не осталось воды в мехе…» (Быт. 21:14-15). Далее следует щемящая сердце история оставления матерью своего сына умирать от жажды под «одним кустом». «И пошла, села вдали на расстоянии на один выстрел из лука» (Быт. 21:16).
Агарь «…подняла вопль и плакала. И услышал Бог голос отрока… и Ангел Божий с неба воззвал к Агари и сказал ей: что с тобою, Агарь? Не бойся, Бог услышал голос отрока… встань, подними отрока и возьми его за руку, ибо Я произведу от него великий народ. И Бог открыл глаза ее, и она увидела колодец с водою живою и пошла, наполнила мех водою и напоила отрока» (Быт. 21:15-19).
Итак, сказано: «оставила отрока под одним кустом». Куст в пустыне это образ жизни на безжизненной земле. Такой куст также неоднократно встречается нам на страницах Библии. Пророк Божий Илья, спасая свою жизнь от преследования, окажется в той же самой пустыне Вирсавии, под можжевеловым кустом и будет просить Господа о смерти. И тогда Ангел Господень спасет его, дав печеную лепешку и кувшин воды. Но главный образ куста в христианской символике, конечно, связан с Ангелом, явившимся пророку Моисею в виде пламени горящего, но несгорающего тернового куста, ставшего в христианстве устойчивым образом Пресвятой Богородицы, из чрева которой родится Сам Господь Бог.
Для нас важно, что Господь ободряет плачущую по сыну Агарь и вновь предрекает, что произведет от него великий народ, и тут же открывает глаза женщины на находящийся буквально рядом с нею, но не замеченный до этого колодец. «И Бог открыл глаза ее, и она увидела колодезь с водою живою и пошла, наполнила мех водою и напоила отрока. И Бог был с отроком, и он вырос и стал жить в пустыне, и сделался стрелком из лука» (Быт. 21:19-20).
Если и до этого в Писании образ Измаила обозначался почти пунктирно, то здесь мы видим еще большую скупость на подробности жизни первого сына Авраама. Погибал в пустыне от жажды, был спасен от неминуемой смерти Самим Богом, Который не оставил его и в дальнейшем, и он сделался стрелком из лука. И из этой малости мы должны извлечь максимум информации о нашем герое. К сожалению для нас, толкований святых отцов на сам образ Измаила очень мало. Но, например, св.Иоанн Златоуст так комментирует эпизод со спасением отрока в пустыне: «Тогда, когда мы снискали благоволение Божие, то хотя бы находились в пустыне, мы будем жить безопаснее живущих в городах, потому что помощь Божия есть величайшая защита и стена непреодолимая». И если мы будем смотреть на Измаила как на образ всего будущего сообщества его потомков, то перед нами встанет картина вполне современная с обитающими доныне в пустынных регионах Ближнего Востока измаилитов, причем живущих не менее безопасно, чем жители городов (читаем: богоборческих сообществ). Сложнее обстоит дело со словами: «… и сделался стрелком из лука». Кроме образа воинственного и свободолюбивого народа на ум ничего не приходит. Но обратим внимание на то, что и Агарь тогда оставила своего сына в пустыне, отойдя от него именно расстояние одного выстрела из лука. В Писании случайных совпадений даже в таких мелочах не бывает.
Для нас важнее всего не пройти мимо слов: «и она (Агарь) увидела колодезь с водою живою». «Вода живая» или «Источник воды живой» в Писании и во всей последующей литургической поэзии слишком значимые и устойчивые образы. Нам не хватит ни времени, ни места, чтобы даже вкратце обозначить сколько раз в библейских книгах употребляются эти словосочетания. Поэтому ограничимся лишь констатацией того, что «Вода» это всегда образ жизни вообще и жизни вечной через Крещение в водном Иордане. Источником этой воды, часто изображаемый в иконографии в виде ручья, вытекающего из под Древа Жизни, является Сам Христос. Именно об этом мы читаем в Евангелии: «Кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную» (Ин. 4:13-14)
Но если мысль о том, что источником жизни для Своего творения является Сам Бог, достаточно тривиальна и понятна любому христианину, то остается вопрос, откуда в безжизненной пустыне взялся колодец, спасший от смерти отрока Измаила? И Бытие сообщает нам это буквально через несколько строк в следующем эпизоде встречи Авраама с неким языческим царем того края Авимилехом, в ходе которой мы узнаем о том, что Авраам хочет вернуть себе этот колодец, так как именно он вырыл его ранее. Тогда Авраам сказал Авимилеху: «… семь агниц возьми от руки моей, чтобы они были мне свидетельством, что я выкопал этот колодец» (Быт.21:30).
Но не о бытовом споре сообщает нам Писание. Мы узнаем, что спасение (в данном случае Агари и ее сына) происходит не только по Божьему попечению о погибающем, но и от трудов человеческих. В полноте это станет видно после соединения Бога и человека во Христе не слитно и нераздельно.
Приближаясь к концу истории об Измаиле, следует хотя бы кратко остановиться на рассказе о принесении Авраамом в жертву своего сына Исаака. В христианском богословии этот момент однозначно связывается с закланием агнца в Новом Завете, где жертвой во искупление грехов всех людей станет Бог-Сын Иисус Христос. Интересно, что в исламском предании, Авраам приносит на жертвенник своего сына Измаила. Там нет особой символики или мистицизма, а сам акт жертвоприношения рассматривается лишь как акт полной покорности воле Божьей.
И наконец, мы вновь встречаем Измаила после смерти самого Авраама. «И погребли его (Авраама) Исаак и Измаил, сыновья его, в пещере Махпеле….» (Быт. 25:9). Для чего-то нам сообщается факт участия Измаила в погребении отца. И в этом тоже есть символическая подоплека. Несмотря на то, что сам Авраам больше не участвовал в жизни старшего сына после его ухода с матерью в Египет, как сказано выше, Бог был с отроком, пока он не вырос. Измаил не потерял своего сыновства. А сыновство – важнейшая богословская категория, которая в своей полноте раскроется только с приходом в мир Сына Божьего, бывшего верным Богу-Отцу до конца, до смерти крестной. Именно поэтому Библия сообщает нам не только родословный перечень потомков Измаила, но и количество прожитых им лет: «Лет же жизни Измаиловой было сто тридцать семь лет; и скончался он и умер, и приложился к народу своему» (Быт.25-17).
Если мы вернемся к первым главам книги «Бытие», то увидим, что после того, как Каин совершил заклание своего брата Авеля и ушел от Бога и своего отца и стал строить свою отдельную цивилизацию, род человеческий разделился на сынов Божьих и сынов человеческих. Первыми названы потомки сына Адама Сифа, вторыми - потомки Каина. И те, и другие имели свое родословие, но только о сыновьях Божьих нам сообщаются годы их жизни. И это тоже не случайно, ибо время мировой истории идет только через праведников, но не через каинитов.
Итак, что же мы, как говорится, имеем с сухом остатке после прочтения той скупой информации, которую дает нам Святое Писание о жизни старшего сына Авраама Измаила и определений, данных о нем и его потомках Самим Богом? Измаил, как и его великий отец, действительно станет праотцем многих народов Земли. Его внуки и пра-пра-правнуки создадут одну из величайших авраамических религий на Земле, отвергшей языческое многобожие и поклоняющуюся Единому Богу. Религию, которая появится только через шесть с лишним веков после того, как апостол Павел уже даст ей емкую и точную характеристику, где главным будет именно скрупулезное соблюдения Божьих заповедей, и которая придет на смену предыдущим носителям завета, но которые оказались неспособным нести бремя завета Нового и, как сказано, остались в «пустом доме» (Лк. 13:34).
Но вернемся к изначальному вопросу: как нам, христианам, относится к последователям ислама? Ответ прост: с любовью! И главное не гордиться своей «новизной» на фоне «ветхости». Пока каждый из нас, делающий хоть малейший грех (а ежедневно мы совершаем и более серьезные проступки) даже в помышлении своем, «есть раб греха» (Ин. 8:34). И кто из нас безгрешен? Поэтому лучше поучимся у мусульман хотя бы в стремлении соблюдать Божьи заповеди. Тогда и они будут смотреть на нас по-другому. Или, как сказано в Евангелии: «… чтобы они видели ваши добрые дела и прославили Отца вашего Небесного» (Мф.5:16).
Как писал один святой, ислам дается нам как бич Божий на разленившихся христиан. Христиан, все более становящихся бывшими и поступающими вопреки воле Бога, пожелавшими жить лишь по-своему хотению и собственной морали, основанной на вседозволенности и удовлетворении своей похоти, на внешних требованиях толерантности, главной целью которой стала лишь забота, не обидеть какое-нибудь развращенное меньшинство. И не только так жить, но и совращать к этому других, настаивая, что именно такой образ жизни и является наиболее «прогрессивным», а значит и «примерным». И часто «дикий осёл» сопротивляется этому дьявольскому ухищрению куда усерднее, чем многие из нас.
Кроме того, хорошо бы не забывать, что главным символом ислама является полумесяц. То есть, изображение Луны, которая, как мы знаем, светит хоть и отраженным, но настоящим светом.
(Ссылки на первую и вторую части)
