Три книги Милана Кундеры за три дня, чем не рекорд?! Опустошая книжные залежи, скопившиеся за время карантина, неожиданно для себя быстро прочитал всего книжного Кундеру, который у меня был. Остаются теперь электронные версии, но до них еще надо добраться (ведь электронную книгу так и не отремонтировал). Два прочитанных романа и сборник рассказов – вещи весьма неравнозначные, странные, даже противоречащие друг другу: если «Неведение» выдержано в знакомом читателю Кундеры лирико-философском духе, а «Торжество незначительности» выглядит не более чем шуткой стареющего автора, то рассказы сборника «Смешные любови», особенно обрамляющие ее «Никто не станет смеяться» и «Эдуард и Бог», воспринимаются как шедевры не только новеллистики, но и мировой литературы вообще.
Именно со «Смешных любовей» и стоит начать, ибо хочется думать, что как мастер малой формы Кундера преуспел гораздо больше, чем как романист, ведь попытка связать разрозненные истории пусть и с одними и теми же героями не всегда у него выходит. «Смешные любови» хорошо вписываются не столько в контекст чешской литературы конца 1960-х (которую кроме Богумила Грабала наш читатель почти не знает, ибо она не переведена), сколько в атмосферу «чешской новой волны» в кино, благо один из персонажей этой книги, кадря девушек, представляется режиссером Форманом, а рассказчик – его оператором Ондржичеком.
Однако, не только автор «Черного Петра» и «Любовных похождений блондинки» вспоминаются при чтении книги Кундеры, но и фильмы Эвальда Шорма, Веры Хитиловой, Яна Немеца и других великих кинодеятелей тех лет. Сама атмосфера этих рассказов, их легкость, ироническая стихия, тема донжуанизма и его нелепых воплощений среди молодых, зрелых и старых героев, не в последнюю очередь тонкая критика «реального социализма», его рамочности и серьезности с позиций веселого разгильдяйства и шутовства, возведенного в жизненный принцип, выдают в этой блестящем сборнике (хотя и не все в нем равнозначно) генеалогию с искусством «шестидесятников», прежде всего книгами Василия Аксенова и его «литературного сына» Сергея Довлатова.
Однако, для своих советских аналогов Кундера слишком философичен, его герои порой изъясняются такими сентенциями, что впору вспомнить Леверкюна Томаса Манна, а не персонажей «Звездного билета» и «Компромисса». Лишь в двух уже упомянутых рассказах трагикомизм авторской интонации переливается самыми неуловимыми оттенками и нюансами, так что восхищаешься всем тем, что будет позже Кундерой полностью утрачено, если судить по «Вальсу на прощание» - самой слабой из прочитанных мною его книг. «Смешные любови» вышли в 1968 году в эпоху социальной эйфории, когда верилось, что все возможно, и цензура была фактически отменена. Эта внутренняя свобода в книге чувствуется, ее нет уже даже в тех текстах, что написаны позднее, тоже во вроде бы бесцензурных условиях.
«Неведение» - предпоследний роман Кундеры, «Торжество незначительности» - последний, но в них уже нет того ощущения полета над повседневностью изнутри повседневности, которое наполняет «Смешные любови». Философия персонажей Кундеры и его собственная всецело индуктивна, она идет от фактов, от реалий, а не из головы. Его герои никогда не будут отвлеченно разговаривать о судьбах цивилизации, как в «Волшебной горе», они проживают, а уже потом рассуждают. Даже в «Невыносимой легкости бытия», как бы она не была любима читателями, нет этой воздушности, эфирности «Смешных любовей» - все-таки взгляд извне на события в Чехословакии и изнутри животворного циклона «пражской весны» - это разные вещи.
Потому Кундера посвящает «Неведение» теме неудавшегося возвращения на родину, беспощадно препарируя иллюзии и мечты эмиграции, во многом объясняя свою собственную позицию «невозвращенца». Этот роман зависает где-то между «Невыносимой легкостью» и «Вальсом на прощание»: для первого он недостаточно философичен, для второго – слишком отвлечен. Интересные параллели с гомеровской «Одиссеей», несколько замечательных моментов-рассуждений о мировой истории, к сожалению, не могут отвести читателя от в целом вялой любовной интриги, вариации которой в книгах Кундеры варьируются с чрезмерным постоянством.
Однако, мы любим этого писателя вовсе не за микроскопию амурных переживаний и их мотивов (хотя кто-то, может, и за это), а за способность сочетать обыденное и возвышенное, повседневное и лиричное, изысканное и прозаичное. В «Смешных любовях» это заполоняло собой все пространство и удачных, и малоудачных новелл, в «Невыносимой легкости» и «Неведении» - большую, но все же часть, в «Вальсе на прощание» - почти ничего. Потому интересно было узнать, каков Кундера после более чем десятилетнего молчания (в этот период он писал только эссе), но «Торжество незначительности» оказалась довольно блеклой книгой.
В последнем своем романе автор пытался, как это не странно, войти в воду своих ранних книг, пытаясь высечь искру юмора и иронии из явно несмешного материала: попытка совместить большое прошлое и его деятелей с мелкими, незначительными героями настоящего провалилась. В «Торжестве незначительности» байки из жизни Сталина, Калинина и Хрущева чередуются с эскападами каких-то блеклых французов, имена которых даже запомнить не удается, так их много и так они похожи друг на друга. Эта книга незначительна прежде всего для самого Кундеры, для его философичности, шутовская стихия здесь какая-то выморочная, автор совсем не чувствует энергию молодости, которой сияли «Смешные любови».
Что не говори, а творчество Милана Кундеры претерпело ряд значительных метаморфоз от летучести ранних книг и вязкой философичности зрелых – к выморочности и блеклости поздних. В любом случае, это лишь догадка, для полноты картины надо прочитать другие его тексты, ведь, если судить из прочитанного, восхищать в равной мере, как и разочаровывать, они умеют.