На набережной Хэйхэ, что глядит из Китая через Амур на центр Благовещенска, стоит памятник красноармейцам, в 1945 году изгнавшим из Маньчжурии японцев. На торговой улице в Хэйхэ стоит памятник Пушкину - уменьшенная копия московского. А вот памятник маньчжурскому полководцу Сабсу, в 17 веке изгнавшему из Даурии русских казаков, китайцы в 2015 году предпочли поставить на привокзальной площади.
Ведь Россия пришла в эти края лишь со второй попытки: первыми русскими людьми, ступившими в землю Даурии, были казаки Василия Пояркова в 1644 году. В 1651 году, найдя более удобный путь через Становой хребет, сюда прибыл Ерофей Хабаров, и разбив войско даурского князя Албазы, окопался на месте его ставки. Впрочем, удерживать ставку тогда не хватало людей, но в 1665 году в заброшенном укреплении обосновались казаки Никифора Черниговского, в Илимском остроге взбунтовавшиеся против воеводы и бежавшие от наказания за Байкал.
Возвращаться им было некуда, и вот на берегах Амура появилось первое русское поселение. В 1672 году беглецы официально получили прощение, в острог приехал государев приказчик, а в 1682 году и вовсе было учреждено Албазинское воеводство, претендовавшее на весь бассейн Амура. И может ограничились бы казаки левым берегом - всё бы сложилось иначе, но на правом берегу к тому времени кочевники-маньчжуры покорили Китай, став последней пекинской династией Цин.
В 1683 году за рекой был основан контр-Албазин - Айгунь, а два года спустя к Албазину подошли уже не дикие туземцы с копьями и луками, а регулярная армия с тяжёлой артиллерией, пробивавшей насквозь не то что деревянные стены, а саму крепость от края до края. В 1685 году после тяжёлого штурма Албазин пал, а казаки под руководством воеводы Алексея Толбузина отступили в Нерчинск, что было уже немало - поначалу китайцы настаивали на сдаче Забайкалья и переводе всех русских гарнизонов в Якутск.
Наведя порядок, маньчжуры ушли восвояси, но казаки тот час же поспешили вернуться на пепелище острога. Теперь Толбузина сопровождал Афанасий Бейтон, принявший русское подданство немец из Пруссии или Литвы, и за несколько месяцев на месте острога казаки возвели новую крепость европейского типа - с земляными бастионами и куртинами, которые уже не прошибить ядром. Вторая оборона Албазина была уже не штурмом, а долгой осадой, и хотя от болезней да холодов у осаждающих людей погибло больше, чем весь гарнизон, в 1686 году почти вымерший Албазин пал снова. Пленные казаки были доставлены в Пекин, где император пригласил их служить своей гвардией - так появились албазинцы, православные китайцы, забывшие русские язык, но продолжающие считать себе русскими и в 21 веке.
Две страны же, показав друг другу силу, начали договариваться, и в 1689 году по Нерчинскому договору за Россией осталось Забайкалье, а вот на Дальнем Востоке граница прошла по Становому хребту.
Полторы сотни лет спустя после албазинских событий Цинский Китай был в глубоком упадке, но у обеих континентальных империй нашёлся общий враг - англичане. Почти сразу за нашей Крымской войной разгорелась Вторая Опиумная война в Китае, и как часто бывало, после унижения на западе Россия с удвоенной силой начала экспансию на восток. В 1856 году, тогда ещё формально в китайской Внешней Маньчжурии, был основан Усть-Зейский военный пост, а в 1858 году Николай Муравьёв, впоследствии Амурский, встретился в Айгуне с китайскими чиновниками, заключившими от лица императора договор, обозначающий новую границу по Амуру и Уссури.
Фактически, именно здесь России был передан Дальний Восток, его приграничная южная часть, и уже в 1858 году Усть-Зейский пост стал городом Благовещенском. В 1880 году центр Амурской области переместился в Хабаровск, но вплоть до постройки Транссиба Благовещенск с его золотым приисками, верфями, мельницами и плодородной округой оставался главным городом Дальнего Востока: по переписи 1897 года здесь жило 32 тысячи человек против 15 тысяч в Хабаровске и 28 тысяч во Владивостоке. Но те города железная дорога связала с центром страны в 1903 году, а Благовещенск - позже на 10 лет.
Предместья Благовещенска тянутся вверх по Амуру на десяток километров, и среди них - превратившееся в дачный посёлок село Верхнеблаговещенское, с которого, на самом деле, и начинался русский мир на этих берегах. Забайкальское казачество выделилось из Сибирского не для охраны степных границ, а для их смещения далее на восток, и за Амурской экспедицией Геннадия Невельского последовали Амурские сплавы Николая Муравьёва.
В первый сплав 1854 года казаки просто разведывали путь через Амур на Охотское море и Камчатку, бывшую тогда дальневосточным фронтиром России. Второй и третий сплавы в 1855 и 1857 уже основывали в Приамурье сёла, а на четвёртый сплав Николай Муравьёв закрепил это всё Айгунским договором. Уже в 1868 году в Верхнеблаговещенском был поставлен памятник на месте его палатки и видимо в форме неё:
Поскольку Айгуньский договор в Китае относят к "неравным" и вообще считают этот вопрос болезненным, на волне дружбы с Мао Цздуном Советы, конечно, не стали возвращать ему освоенную русскими людьми Внешнюю Маньчжурию, но хотя бы монумент снесли. Поссорившись с Китаем - восстановили в 1973 году, частью с аутентичными элементами, пылившимися в краеведческом музее, частью - с явно не дореволюционными барельефами и картой Амурского сплава.
Другой памятник появился здесь в 2011 году и посвящён он первопоселенцам. Первая партия забайкальских казаков прибыла на эти берега в 1856 году да осталась зимовать, разведывать окрестности и готовить место к прибытию основных переселенцев. Зима выдалась суровой, сами условия Приамурья были плохо понятны русскому человеку, и больше половины первопоселенцев не дожили до весны. В 1857 году, с прибытием основных сил, Усть-Зейский пост действительно стал Усть-Зейским, сместившись на несколько километров вниз по Амуру, а сруб, куда сволакивали до весны трупы, стал основой первой церкви будущего города:
Выше, в ограде каслинского литья - ещё один памятник казакам не погибшим, но выжившим:
И тот, что слева, вовсе не в ладоши хлопает - просто несознательный потомки украли у него бинокль:
Само же место на Амуре, где скульптуры казаков переглядываются с китайскими заставами, имеет мрачное прошлое - здесь, а вовсе не в Кишинёве или Симферополе, 4 июля 1900 года произошёл самый кровавый погром в обозримом прошлом России, в истории не оставшийся так ярко лишь потому, что громили на Амуре не евреев, а китайцев.
Приамурье, как и Приморье, досталось России вместе с жителями - не то чтобы многочисленными, но всё же заметными поданными империи Цин. Вдоль Зеи в русский берег вдавался Маньчжурский клин - три десятка сёл, населённых китайцами и маньчжурами, потомками встречавших здесь ещё Пояркова дючеров, в свою очередь происходивших от последних чжурчжэней. Неподответственный российским законам, Маньчжурский клин быстро стал рассадникам контрабанды и хунхузничества, в богатый Благовещенск же китайцы валили валом.
Как во Владивостоке с его Миллионкой, "ходи" работали тут на всяких чёрных работах, и русские долгое время воспринимали их как глуповатых, забавных, безобидных и беззащитных людей. Всё изменилось на рубеже веков, когда Северный Китай охватило грандиозное восстание ихэтуаней, или боксёров, прозванных так за активное использование восточных единоборств. Главным врагами боксёров были иностранцы и сблизившиеся с ними китайцы - так, буддизм тут был религией вовсе не мирной, и под знаменем Будды "боксёры" казнили христиан.
На берегах Амура начались грабежи и обстрелы русских судов, и в июле 1900 года со стороны Сахаляна (как назывался до 1980 года Хэйхэ) китайцы начали всё активнее обстреливать Благовещенск. Вряд ли у них хватило бы артиллерии и навыков серьёзно повредить огромный по дальневосточным меркам город, и всё же мало кому понравится, когда по его дому может "прилететь". Среди благовещенцев распространялись панические слухи, что по Маньчжурскому клину разосланы тайные приказы о мобилизации, и вот-вот китайцы придут в город убивать. И конечно, не дожидаясь, когда эти страхи станут явью, местные сами начали убивать китайцев:
Военный министр Алексей Куропаткин, чьё "мудрое" руководство ещё проявится в ходе русско-японской войны, прислал распоряжение выдворить китайцев из Благовещенска, и казаки охотно кинулись выполнять приказ. Несколько тысяч китайцев согнали на берег Амура, и тут-то поняли, что их не на чем переправлять! Но приказ есть приказ, да и у страха глаза велики - казаки погнали китайцев в воду. Плавать среди них умели немногие, и против тех, кто сопротивлялся, казаки пустили в ход винтовки и шашки.
Из нескольких тысяч китайцев лишь несколько десятков сумели достичь дальнего берега, где их уже ждали "боксёры". Но не с чаем и пледами, а с ножами и палками - в понимании ихэтуаней эти китайцы были предателями и подлежали уничтожению, а злее всего во все времена китайцы воевали друг с другом. Позже на левый берег Амура высаживалась пара ихэтуаньских десантов, сброшенных в реку почти без потерь. А по сёлам Маньчжурского клина весть о кровавой расправе разнеслась очень быстро, да и трупы китайцев ещё несколько дней проплывали мимо города и амурских сёл. Маньчжуры, не дожидаясь расправы, разобрали свои дома на плоты и схватив что могли, ретировались на правый берег.
В старинном Айгуне в 20 километрах от Хэйхэ теперь есть музей Айгунского договора, куда русским вход запрещён - принято считать, что китайцы не хотят нас обидеть, поскольку экспозиция там представляет собой типичный музей оккупации в лучших традициях Польши с Прибалтикй. Но разница в том, что памятниками жертвам сталинизма у нас и так уставлена вся страна, а вот для памятника жертвам Благовещенского погрома на берегу Амура места не нашлось.