.
.
Сильна ли философская диалектика? Самые глубокие и сокровенные мысли, приходящие человеку, мысли наименее опосредованные, (если опосредованные вообще) , и эти мысли трудно поддаются какой либо диалектике, или обобщению, если они вообще в этом нуждаются. Какие то самые сокровенные проблески сознания как правило, не объективируются в нас, они в шестовском смысле лишены, "фундамента". Потому Ницше и восстал против диалектики, что его философия была самой личной, когда как онтология нуждается в фундаменте, как это прекрасно выразил и Хайдеггер, который с Львом Шестовым тем не менее дружил. Правда, онтология Хайдеггера - скорее онтологизированный проект феноменологии, в науке о вещах - как формах самого же бытия... А может ли быть бытие фундаментом? Наверное, может, если в бытии сохраняется его " память", или "борозды"... Возвращаясь же, к вопросу именно о диалектике, диалектика необходима прежде всего, там, где мы имеем дело со становлением в культуре, истории, (в том числе и истории мысли) или, в науке. Когда речь идет о "мысли мира", о "мысли в природе", или же, о тех, или иных ступенях "мирового сознания".
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О РАЗНОЙ ПРИРОДЕ ВОЗРАЖЕНИЯ
.
.
В каждой глубокой мысли важнее логики , красота изложения, или настрой. Как и самые сильные философские возражения, это возражения, которые при всей своей силе, по сути, наивны. Ибо, наивность и есть род очевидности, (хотя еще, не достоверности ) истины - до опосредования ума. Духовная же очевидность, (как в ряде случаев и очевидность чувственная) часто сильнее достоверности, которая нуждается в чисто внешнем источнике , в отличие от глубинной очевидности, которая не нуждается ни в каком источнике, или авторитете, (кроме, авторитета Бога.) Такой род наивных, хотя и сильных возражений можно отнести и возражениям Льва Шестова против Гуссерля, Канта, или Гегеля . Может быть, такие возражения - не столько даже опровергают какие -либо положения , сколько бросая им вызов , их подрывают как положения - слишком логические. То есть, слабостью становится сама логика тех, или иных утверждений, или построений, когда как, напротив, некоторая возражающая наивность неожиданно становится философской, или лучше сказать, философски -религиозной силой.
