9 декабря 536 года остготский гарнизон покинул Рим через Фламиниевы ворота. В тот же день через Ослиные ворота в город вошло византийское пятитысячное войско под командованием Велизария. Население Рима радостно приветствовало их, как освободителей.
Византийские хронисты, историки Ренессанса, Нового Времени, эпохи Просвещения, XIX века восторженно писали об этом событии. Мол, спустя 60 лет варварского владычества Рим снова вернулся под крыло империи.
Писали, словно забыв, что это была только первая сцена первого акта в великой драме Византийско-готских войн за Италию, длившихся с 535 по 554 годы. И отнюдь не обладание Римом решало их исход.
В этот год с этой первой сдачей Вечного Города великие бедствия Италии со всем ее смешанным населением лишь начинались, чтобы продлиться много веков. Ибо, в отличие от Франции, Англии, Германии, где гордые воины лесов и степей, вопреки римлянам (а часто и в союзе с наиболее разумными из них), сумели заложить основы для будущих великих государств, древнее сердце империи пришло в совершеннейший упадок, и только тысячелетний статус центра мира не дал полуострову окончательно превратиться в задворки Европы.
Впрочем, бедствия начинались не только для Италии, но и для византийцев, ибо эта изнурительная война выжимала из империи, итак со всех сторон окруженной врагами, все соки.
Остготы за много десятилетий привыкли считать Апеннинский полуостров родиной и не желали уступать его никому. Особенно, тем, кто не собирался его обживать.
Ведь наиболее прозорливые понимали: Юстиниану Италия нужна была, как древний центр империи, как плацдарм для контроля над Средиземным морем и африканским побережьем, как символ. Императору не было никакого дела до разоренных, разрушенных городов, сожженных и вытоптанных полей, тысяч погибших в этой войне, менее всего его интересовали бедствия жителей полуострова.
К несчастью, те, кто приветствовал войска Велизария в начале византийского вторжения, не думали об этом. А когда поняли, было поздно.
Остготы сражались мужественно и умело, но, увы, проиграли войну и растворились в хаосе других народов (те, кто уцелел), исчезли с исторической сцены. Словно специально ради того, чтобы освободить место для нового варварского народа, по сравнению с которым они, уже несколько веков находящиеся под влиянием римского мира, многому у него научившиеся, были рафинированными и цивилизованными.
Лангобарды, пришедшие на их место после того, как византийцы бросили полуостров и жителей наедине со всеми их бедствиями, были совершенно не затронуты влиянием империи. Они только к V веку дошли до Норика, с римлянами имели эпизодические контакты (к тому же, с весьма варваризированными римлянами – в V веке в населении всех приграничных провинций если не преобладал, то был очень значителен варварский элемент). Так что по сравнению с уже давно познавшими прелести и ловушки цивилизации готами, бургундами, франками, вандалами, они были девственно чисты в своей дикости и невежестве.
Если почитать так называемую «Лангобардскую правду» («Эдикт Ротари»), составленную уже в середине VII века, и сравнить ее с гораздо более ранними памятниками законотворчества других германских народов, словно возвращаешься на несколько веков назад. Даже накипь христианства не может скрыть первозданную дикость законов обычного права, по которым жили германцы до прихода на территорию империи.
Хотя... цивилизованная дикость хуже естественной, а в ней изощренные в жестокости римляне преуспели гораздо более многих народов.
Впрочем, всего этого жители Рима, приветствующие византийское войско, конечно, не могли знать и предвидеть. Как и того, что еще не один раз им придется открывать ворота очередным победителям, пережить осады и захваты города готами и византийцами. Не знали о грядущей двадцатилетней войне, распрях Велизария и Нарсеса, возвышении великого готского короля Тотилы, его упорной борьбе с римлянами и славной смерти на поле боя.
Они приветствовали посланцев императора и в гордости своей думали, что вот еще немного... и все бедствия закончатся, возродиться былое величие Вечного Города.
При этом они предпочли забыть, что ко времени прихода готов Теодориха (489 год) Рим был отнюдь не римским.
Ужели римлянином был Одоакр – последний владыка западной части империи? Не из варваров ли состояло его войско, жившее на территории Италии, а не пришедшее туда откуда-то?
Из римлян ли императоры набирали Преторианскую гвардию после Севера?
Да и сами императоры IV – V веков… Если начать копаться в родословной каждого, римской крови там будет гораздо меньше, чем варварской.
Кем был Стилихон, оборонявший Италию от готов Алариха?
Кем был Гайна - тень юного императора Аркадия, едва не ставший серым кардиналом Восточной империи, Арбогаст - полководец Валентиниана I, имевший достаточно дерзости и гордости, чтобы противиться даже императору?
И разве не цивилизованные римляне устроили в августе 408 года массовую резню живших в городе семей варваров, не щадя женщин и детей? Этим не имеющим оправдания поступком они дали Алариху прекрасный повод для захвата города и укрепили его войско 30 тысячами беженцев от римской цивилизованности и родственников, жаждущих мести.
Кроме того, Эдикт Каракаллы 212 года никто никогда не отменял. А согласно ему все, живущие на территории империи – ее граждане. Таким образом, варвары, жившие в римских провинциях на правах федератов, de ure были римлянами.
К тому же, разве не императоры давали варварским вождям титулы, должности, всячески приближали ко двору, обволакивали лестью, дабы привлечь их на службу?
Разве тот же Теодорих Великий не стал римским консулом еще до прихода в Италию? И разве не сам император Зенон толкнул его на завоевание полуострова?
Смешно и грустно читать, когда история Великого переселения народов преподносится в черно-белом цвете, якобы с точки зрения Рима и его погибшего величия.
В поздней империи римское и варварское переплелись настолько тесно, что отделить одно от другого, заклеймить одно, возвеличив другое, невозможно – солжешь сразу же и во всем.
Римляне пожинали то, что посеяли.
Они столько веков общались с варварами, то мирно, то на поле боя, гипнотизировали их величием и богатством империи, привлекали на службу, стравливали друг с другом в собственных интересах, приближали и отталкивали.
Они заставили гордых воинов из сумрачных лесов и неприютных степей полюбить этот мраморно-золотой мир, такой чуждый, но такой манящий.
Так чего же они хотели?
Варвары пришли, куда звали и взяли то, чем заманивали. Более того, они долго честно защищали этот мир.
А после его гибели еще несколько веков грезили миражом его возрождения.
Иначе с чего бы Карлу Великом надо было короноваться в Риме и делать вид, что верит сказкам про Константинов дар?
Зачем государство, собранное из варварских королевств и княжеств надо был называть «Священной Римской империей»?
Почему франки, бургунды и другие германцы сочиняли фантастические родословные, в которых возводили свое происхождение к троянцам, соответственно – к Энею, а от него – к римлянам?
Отчего в жестах и легендах владыка эльфов Оберон – существо явно из кельтско-германского фольклора - назван сыном Юлия Цезаря?
Рим был сказкой, Шамбалой для новых хозяев Западной Европы. Они не уничтожить его пришли, а присвоить. Пришли, потому что их слишком долго звали.
И разве их вина в том, что они совсем иначе понимали Рим, чем слушатели Цицерона или ученики Сенеки?
Впрочем, Вечный Город основала шайка авантюристов, изгнанных из других городов Лациума. Его основание началось с братоубийства, первые граждане жили разбоем и набегами на соседей, а первых женщин вообще похитили на пиру, нарушив все мыслимые законы гостеприимства.
Так что Город Волчицы был по своей сути не менее варварским, чем его завоеватели. Просто у Рима было время как-то совладать со своей звериной природой.
Хотя… несмотря на все усилия, у него это, по-моему, не слишком получилось. Всю свою ученость и рафинированность он взял из Греции и с Востока. Впрочем, это не отвратило его ни от кровавых игр и гладиаторских боев, ни от жестокости, с которой он уничтожал непокорные города и вырезал племена, сопротивляющиеся его власти, ни от безумия императоров, предававшихся всем мыслимым и немыслимым извращениям и порокам.
Рим - детище сынов Марса и разбойников, возвысившийся на крови и жестокости, никогда не изменял своей волчьей природе, просто сумел облечь ее в красивые формы и прикрыть роскошной упаковкой. Может, именно поэтому суровым детям Вотана он был понятнее и ближе утонченной Эллады, многоликого Востока. Ведь в их сказаниях асы тоже обуздывали великого волка Фенрира, причем, хитростью, и знали притом, что в Рагнарёк «вырвется жадный» и вместе с другими чудовищами разрушит их мир.
