У Александры было удивительно взрослое лицо, умное, холодное. Так смотрит не ребенок, а взрослая женщина, причем, не особо любящая этот мир. Она потянулась к бабушке, и та с готовностью подставила ей ухо. О. не услышал, что шепнула Александра, но после слов девочки директриса так взглянула на него, как будто только сейчас разглядела. Несколько мгновений она всматривалась в О., потом повернулась к Вере Павловне и тоже шепнула ей. С минуту царило полное молчание. Директриса прервала его словами: «Нам необходимо посовещаться».
Все трое встали со своих стульев и удалились вглубь помещения.
Первые пять минут ожидания О. провел в неприятных догадках. Почему директриса не спросила про гражданство и разрешение на работу? Есть ли у них самих разрешение, и как называется учебное заведение? О чем можно совещаться, в конце концов, так долго? Прошло уже десять минут.
Ноги его затекли. О. встал размяться, сделал несколько шагов по комнате, подошел к окну. Ему показалось, прошлогодние мертвые мухи шевелятся на подоконнике и готовятся ожить. В доме не было слышно ни звука. Помнят ли о нем? Если считают его подозрительным, почему оставили одного в пустой комнате? Подождав еще десять минут, О. ушел.
Прошел той же тропинкой, которой попал сюда. Выйдя за ворота, увидел охранников с короткими стволами. Один из них посмотрел на О. и сказал что-то в рацию. Как он не заметил их, когда заходил? Была мысль позвонить директрисе и спросить, что это было, но передумал. Теперь назад, домой, снова три дня лесом, два дня полем. Потерял целый день, чтобы поучаствовать в чужом получасовом спектакле. Пьеса была не очень, но немая сцена удалась.