8689 подписчиков

Феррус Манус: откровение железа

50 минут

1614 прочтений

8 декабря 2020

Общие сведения

Феррус Манус, также известный как Горгон Медузы, примарх X легиона Адептус Астартес Железные Руки (они же – Железный Десятый, ранее – Несущие Бурю). Манус был известен, как непоколебимый лидер, доблестный воин, одаренный инженер и непревзойденный кузнец. Ему принадлежит множество изобретений и военных артефактов, которые так никто и не смог повторить. Самые известные его работы – это Огненный меч, подаренный Фулгриму, и Сердце Печи – плазменный пистолет, который Феррус сделал для Вулкана.

Наиболее примечательная физиологическая особенность Ферруса Мануса – руки, покрытые некродермисом, «живым металлом», который некронтир использовали для создания тел К’Тан перед Войной в Небесах. Эти руки обладали колоссальной силой, так что в кузне примарх мог вообще не пользоваться инструментами, без усилий предавая металлу нужную форму. Также он мог раскалять и остужать свои невероятные руки усилием воли.

Феррус Манус был близок лишь с одним из своих братьев – Фулгримом, с которым у него было гораздо больше общего, чем могло бы показаться. Остальных он недолюбливал и даже презирал, некоторым откровенно завидовал, не скрывая этого (например, Хорусу и Жилиману). В целом, Манус был известен импульсивностью и непредсказуемостью. Однако это не отменяло других его черт, таких как решительность, упорство и тактический гений.

Под командованием Ферруса Мануса Железный Десятый привел к Согласию немало миров, причем Железные Руки никогда не делали ставку на дипломатию. После первого же отказа присоединиться к Империуму Человечества они сразу приступали к развертыванию войск. Не потому что были кровожадны. А потому что так было быстрее и проще.

К сожалению, славный путь Мануса оказался значительно короче, чем у большинства его братьев. В самом начале Ереси Хоруса, когда Фениксиец не сумел склонить брата на сторону Хаоса, Феррус, осознав, что сделал Фулгрим, поддался гневу и вознамерился убить его. На черных песках Ургалльского плато Истваана Vво время битвы, известной как Резня в Зоне Высадки, Горгон сразился с Фениксом, который к тому моменту уже не был собой.

В финале схватки Фулгрим поверг брата, но не смог нанести решающего удара. Прозрев на миг, Фениксиец был готов принять смерть от Горгона как искупление, но демон Слаанеш хитростью подчинил себе примарха III легиона и обезглавил Мануса. Голова Горгона была преподнесена Хорусу, но в итоге оказалась у воинов Железного Десятого. Вот только Манус не мертв, не в полном смысле этого слова. Во многих книгах цикла (например, в романе «Повелитель Человечества» Аарона Дембски-Боудена) есть прямые указания на то, что Феррус жив. Хотя не совсем понятно, в каком состоянии он пребывает.

А теперь давайте вместе проследим жизненный путь одного из самых недооцененных примархов, и попробуем разобраться, что с ним случилось на самом деле, а главное – есть ли шанс на возвращение Горгона?..

Этимологические аллюзии

Ferrus Manus в переводе с латинского означает «Железные Руки». То есть в случае с десятым примархом GW решили не мудрствовать лукаво, назвав его именем собственного легиона и одновременно заключив в это имя наиболее выдающуюся физиологическую черту персонажа.

Что касается остальных имен собственных, так или иначе связанных с Феррусом Манусом, то с большинством из них сложностей не возникает. Прозвище Горгон, которым Фулгрим наградил брата, отсылает к греческой мифологии, где горгоны – это морские чудовища, дочери Кето и Форкия. Будучи изначально прекрасными и величественными созданиями, горгоны были прокляты Афиной, которая извратила их тела и души. С тех пор каждый, кто смотрел им в глаза, обращался в камень.

Судьба Ферруса – прямая аллюзия на образ греческих горгон. Ведь жестокие черты лица, следы травм, с которыми не справилась даже физиология примарха, нетерпимость к слабости и ошибкам – все это результат не генетического решения Императора, а условий, в которых рос примарх. Вероятно, кто-то сейчас удивиться, но Медуза – самая суровая планета с точки зрения выживания человеческого вида. В подтверждение – цитата из романа «Феррус Манус: Горгон Медузы» Дэвида Гаймера:

Бледную кожу Ферруса испещряли рубцы и шрамы, ибо он был завоевателем по натуре. Примарх покорил самый враждебный мир, известный Империуму Человечества, – свою родину – и ни разу не уклонялся от того, чтобы возглавить бойцов на передовой.

Безусловно, завоевателем его задумал генетический отец, но не он ожесточил и изуродовал Ферруса. Если в случае с горгонами это сделала богиня войны, то с Манусом это сделала сама война. И конечно, название его родного мира – Медуза – является отсылкой к той самой легенде. В греческой мифологии из всех горгон только Медузе не посчастливилось – в отличие от сестер изначально она была смертной. Вероятно, смертность делала ее особенной, поэтому Посейдон полюбил именно Медузу. Собственно, Афина прокляла весь ее род из-за любви Посейдона, из-за банальной ревности. Надо ли говорить, что это ожесточило сердце Медузы? Так и родная планета ожесточила Ферруса Мануса, доведя его непреклонность до неприкрытой тирании (опять цитата из сольника):

Он почувствовал, как возвращается мигрень – стремление причинить боль другим, чтобы отомстить за боль, причиненную ему.

Однако в истории Ферруса Мануса есть еще одно имя, которое раскрывает персонажа с принципиально иной стороны. Это Азирнот – легендарный медузийский змей, тысячелетиями не дававший покоя жителям планеты. Азирнот стирал с лица Медузы целые кланы и никакое оружие не могло причинить ему вреда. Бросив вызов хтоническому чудовищу, Манус убедился в том, что даже он не в состоянии ранить создание. Тогда будущий примарх заманил Азирнота в кратер вулкана и утопил в лаве.

Мы еще поговорим подробнее об этой эпической битве, сейчас нас интересует семантический контекст. Самого слова «азирнот» («azirnoth» на английском) не существует. Однако есть имя Азир («Azir»), которое происходит из тюркского языка и значит либо «величественный», либо «пламя». Вторая часть «нот» («noth») в тюркском языке отсутствует, но в английском «noth» значит «ничего». Эти сочетания – величественный/ничего или огонь/ничего – можно интерпретировать по-разному, но в любом случае получается негативная характеристика, метафорически соответствующая описанию медузийского змея. На мой взгляд, если эта версия о происхождении имени Азирнот верна, то чудовище Медузы выступает аллюзией на Апопа/Апофиза из древнеегипетской мифологии.

Апоп/Апофиз – хтонический змей, обитающий под землей, в Стране Теней (кстати, именно так назывался регион, где обитал медузийский Азирнот). Апоп каждую ночь пытался проглотить солнце, спускающееся под землю, и каждую ночь Сет, а потом Ра сражались со змеем и побеждали его, чтобы жизнь на земле продолжалась.

Закономерен вопрос – почему в своих рассуждениях я не стал продолжать тему греческой мифологии? Ведь у греков тоже был хтонический змей – Пифон. И он тоже был побежден героем – Аполлоном. Но Аполлон – прекрасноликий бог солнечного света, у него нет негативных контекстов. А Феррусу мы не можем дать такую характеристику ни при каком раскладе. И если уж ассоциировать Мануса с кем-то из древних богов, то это определенно египетский Сет.

Потому что изначально Сет входил в так называемую Гелиопольскую Эннеаду – пантеон верховных богов Древнего Египта. Он был богом-завоевателем и главным защитником солнца. Как я уже упомянул, в наиболее древних текстах именно Сет защищает светило, сражаясь с Апофизом. Но в дальнейшем его место занял Ра, а Сет был демонизирован и его убрали из состава Эннеады. У египтологов есть много версий, почему это произошло, но ни одна из них пока не стала полноценной теорией.

Напомню так же, что в мифах Древнего Египта Сета предает собственный брат – Осирис (дальше миф существует в нескольких версиях), и здесь мне достаточно четко видится аналогия с тем, как Ферруса предал Фулгрим. Суммируя все эти факты, я сделал вывод о том, что Горгон ближе к Сету, чем к Аполлону. Кроме того, известно, что на Медузе излюбленным оружием Ферруса было копье – об этом он говорит Сантару в рассказе «Прочность железа» Ника Кайма. По древнеегипетским мифам Сет также бился копьем, что дает еще одну точку соприкосновения (а у Апполона был лук, да).

Таким образом, на мой взгляд, все имена собственные, связанные с аркой Мануса, через мифологические аллюзии дают наглядное описание его личностных черт и жизненного пути. Ниже я еще вернусь к этим параллелям. А еще обязательно вспомню популярное мнение, что в образе Мануса заключен архитипический образ бога-кузнеца. Я это мнение считаю умозрительным и абсолютно несостоятельным, что также попытаюсь доказать.

История Медузы

Медуза располагается в Сегментуме Обскурус, в непосредственной близости от Ока Ужаса. Известно, что до Эпохи Раздора это был передовой технологически развитый мир, где благодаря новейшим робототехническим решениям люди добывали целый ряд уникальных ресурсов. Медуза была настолько важна для человечества, что даже во время Долгой Ночи ее имя не было забыто ни на Терре, ни на Марсе.

Любопытно, что генетические анализы населения Медузы показывают колоссальную разнородность. Генеторы Механикум объясняют большое число примесей в генах изначальных колонистов тем, что во время Долгой Ночи к Медузе регулярно выбрасывало корабли, застигнутые варп-штормом во время перехода через Имматериум (а некоторые, вероятно, приходили намеренно из хищнических мотивов). Так или иначе, но отрезанные от остального человечества, люди на Медузе столкнулись с невероятно суровыми условиями. На планете была атмосфера, но почти не было ни флоры, ни фауны, а ее ландшафт постоянно перестраивался из-за тектонической активности.

Все это вынудило людей вести кочевой образ жизни и разделило их на мобильные группы для упрощения выживания. Позже из этого выросла традиционная медузийская клановая система. При этом большую часть технологий люди потеряли, а то, что сохранили, они использовали уже не по назначению и даже не вполне понимали принципы работы машин, оставшихся в их распоряжении. Из-за этого непонимания на Медузе развилась концепция техномистицизма, чем-то схожая с доктринами Механикус, но куда более эзотеричная. Что касается применения машин, то известно, например, как лидеры медузийских кланов использовались горнопроходческих сервиторов для ведения войн с другими кланами.

Некоторым кланам повезло наткнуться на горнопроходческие краулеры, созданные на основе СШК. Эти кланы доминировали на Медузе веками, не брезгуя захватывать в плен людей из других кланов и использовать их в качестве рабов.

Когда в начале 30 тысячелетия варп-шторма стихли, Медуза была первым приоритетом Механикус, хотя ее точное местоположение было утеряно. Спустя годы один из разведывательных кораблей Марса достиг одноименной системы. Все пространство между четырьмя планетами, вращавшимися вокруг местного солнца, было усеяно обломками кораблей и космическим мусором. Вокруг Медузы все еще вращался остов Телстарака – колоссальной космической станции, окольцевавшей планету. Станция была построена во время эры ТЭТ, но в Эпоху Раздора ее разграбили и она чудом оставалась на орбите Медузы.

Предполагается, что именно станция Телстарак стала причиной разгона тектонической активности на Медузе. Потому что когда станция перестала функционировать, большая ее часть упала на планету, в нескольких местах пробив тектонические плиты. Кроме того, когда корабль Механикус приблизился к планете, он увидел, что в самом начале Эры Раздора эту систему не просто грабили, здесь шла полномасштабная война. Она опустошила три остальные планеты, но и Медуза, по всей видимости, была подвергнута орбитальной бомбардировке. В космосе вокруг нее еще оставались мины и заградительные сооружения.

И вновь мы видим отсылку к греческой Медузе. Планета Ферруса Мануса хоть и не была изначально «красавицей», но слава о ней расходилась по всему Империуму, как круги от брошенного в воду камня. Однако Эра Раздора уничтожила былое величие планеты, превратив ее в настоящее чудовище.

На момент М42 Медуза все такая же суровая планета, классифицируемая как «дикий мир». Орден Железных Рук поддерживает там небольшой контингент, в частности – на Южном Полюсе планеты стоит крупный промышленный комплекс, в котором Адептус Механикус чинят поврежденные машины ордена и создают дредноутов. Этот комплекс называется Кузница Горгона.

Становление Ферруса Мануса

Гестационная капсула с будущим примархом, прошив грозовой фронт Медузы и пройдя сквозь вечно бушующие в ее небе ионные бури, рухнула на самую высокую гору планеты, известную как Карааши, или Ледяная Вершина. Как утверждают легенды, падение примарха привело к тому, что по всей планете начались землетрясения и множество горных хребтов превратилось в зияющие пропасти.

Известно, что гора Карааши располагалась в уже упомянутой Стране Теней или в непосредственной близости от нее. В этом регионе не было человеческого контингента, его считали проклятым, потому что здесь жили Штормовые Гиганты и другие чудовища с металлической кожей. На данный момент уже невозможно понять, что за существа населяли Страну Теней. Учитывая дальнейшее развитие событий, наиболее вероятной кажется версия, что там находились какие-то машины некронов, созданные из некродермиса. Либо же это были человеческие технологии, каким-то образом испытавшие влияние технологии, полученной некронами от К’Тан.

Тут можно попытаться развить множество версий. Например, что до людей на Медузе действительно жили некроны, но во время Эры Раздора, когда планета едва не была уничтожена, их гробницы, спрятанные ближе к ядру, угодили в магму и погибли. А возможно, на Медузе после Войны в Небесах обосновался один из осколков К’Тан и тектоническая активность пробудила его. Или могло сложиться так, что Азирнот был защитным механизмом толи некронской гробницы, толи спящего К’Тан… В общем, можно много чего напредполагать, но едва ли мы когда-нибудь узнаем истину.

Так или иначе, у нас практически нет сведений о том, что происходило с Феррусом в ранние годы его жизни. С одной стороны, народные предания медузийцев не могут быть расценены как источник объективных сведений. С другой стороны, сам Горгон почти никогда не рассказывал о своем прошлом. Известно, что он многие годы выживал в одиночку в ледяных пустошах, уничтожая Штормовых Гигантов и других чудовищ. Например, в ледяных лабиринтах предгорий он убил Караашского Элементаля, а затем истребил полчища неких яррков у Жааданской переправы.

Но самым легендарным деянием Ферруса стала победа над Азирнотом, который иногда покидал Страну Теней, разоряя временные становища кланов. Позже имперские хронисты записали медузийскую устную сагу, известную как «Песни о путешествиях». Там говорится, что Манус охотился за Азирнотом много дней по всей планете, пока не настиг змея. Вступив в бой с чудовищем, Феррус сражался с ним на суше и в море, в высоких горах и болотистых низинах. Их противостояние длилось несколько недель, но будущий примарх так и не смог причинить чудовищу вреда.

Тогда Манус увидел вдалеке извергающийся вулкан и погнал змея туда. Спустившись в жерло вулкана, Феррус изо всех сил сжал Азирнота своими могучими руками и опустил в реку магмы. Руки воина запылали, он закричал от боли, так что раскололись небеса. Но Манус продолжал удерживать змея в реке пламени, пока Азирнот не перестал извиваться. Кожа древнего существа из некродермиса расплавилась от жара, и когда Манус вынул руки из магмы, их покрывал серебристый металл.

Предполагается, что некродермис (если это был он) изменил не только руки Ферруса Мануса. После того боя с Азирнотом глаза примарха стали матово-серебряными и потеряли зрачки. Возможно, некродермис проник глубоко в плоть Горгона, сформировав уникальный симбиоз. Можно только догадываться, как и насколько сильно живой металл изменил физиологию Мануса.

После этого Феррус покинул Страну Теней и стал путешествовать по всей Медузе. Известна легенда, как на одном из островов он бросил вызов древнему Штормовому Гиганту, считавшемуся сильнейшим представителем своего народа. Взглянув на маленького (по меркам Гиганта) человечка, он рассмеялся. В ответ Манус схватил горную гряду и перенес ее на соседний остров. Гигант перестал смеяться, поразившись силе воина, и ушел, посрамленный. Больше его никогда не видели.

Согласно сохранившимся сагам, Феррус Манус еще долго странствовал по планете, истребляя монстров, угрожавших людям. Он посещал самые суровые места своего мира, где не выживали ни люди, ни даже чудовища. Будущий примарх каждый день бросал вызов вселенной, но его ничто не могло сломить и он становился лишь сильнее. Когда Манус исследовал планету вдоль и поперек и уничтожил все, что можно было уничтожить, он наконец обратил взор на людей этого нестабильного мира.

Он посетил каждый клан на Медузе и бросил вызов каждому из его лидеров. Выбор, который предлагал Феррус, был прост. Либо клан починяется его воле, либо… тех лидеров, которым не доставало интеллекта согласиться сразу, примарх убивал без лишних разговоров. Однако он нечасто так делал, потому что большинство кланов безоговорочно подчинилось ему. Ведь все знали, что это великий воин, истребивший если не всех, то почти всех медузийских чудовищ. И нет в этом мире более достойного человека, способного объединить планету.

Но Манус не хотел ничего объединять. Он решил, что единое общество ослабит людей, потому что улучшит уровень их жизни и они попросту разучатся выживать. Горгон хотел, чтобы медузийцы были подобны ему, чтобы они дошли до предела своих возможностей и никогда не ослабляли хватку, став настолько сильными и выносливыми, насколько это возможно. Именно поэтому он намеренно оставил клановую систему, чтобы кочевые племена закалялись в противостоянии друг с другом, но по необходимости могли выступать как единое целое против общего врага.

Нам известно, что как минимум один клан Феррус Манус истребил полностью. История не сохранила названия этого клана, но до нас дошло имя его лидера – Станислас. Станислас был Железным Отцом – так на Медузе назывались клановые вожди, имевшие доступ к сохранившимся технологиям и способные контролировать боевые механизмы. У Станисласа была огромная армия таких механизмов (по всей видимости, здесь подразумеваются боевые сервиторы). В сольнике Мануса сказано, что Станислас преследовал Ферруса с детства и до тех пор, пока будущий примарх не выступил против его армии. Горгон истребил все механизмы, уничтожил воинов, преданных Станисласу, а самого Железного Отца разорвал голыми руками.

Что интересно, в воспоминаниях Феррус называет Станисласа «безумным Железным Отцом». Вполне вероятно, что это не фигура речи, иначе нет никаких объяснений тому, почему один из кланов решил убить Мануса, который длительное время вообще не влезал в их дела, но и потом однозначно не желал им зла. Напротив – Феррус Манус собирал знания техномистиков со всей планеты, и эти знания позволили ему создать новое высокотехнологичное оружие и броню для воинов клановых армий.

Во главе кланов Феррус продолжил изучать Медузу. Он вел своих воинов в те места, где по сохранившимся легендам находились исполинские объекты, некогда рухнувшие с неба. Вскрывая эти космические корабли, Манус зачастую обнаруживал изолированные колонии выродившихся мутантов или еще функционирующие защитные системы. Горгон всегда первым шел в бой, вдохновляя воинов личным примером.

Год за годом кланы истребляли мутантов, безумных боевых сервиторов, скитариев и таллаксов, которых уже невозможно было перепрограммировать и взять под контроль. Горгон скрупулезно, по крупицам собирал утерянные технологии, изучал их и применял для улучшения экипировки клановых армий. У нас нет сведений о том, использовал ли он эти технологии для улучшения жизненных условий медузийцев. Потенциально это возможно, но маловероятно. Ведь, согласно философии Горгона, только по-настоящему жестокие условия способны воспитать людей, сильных духом и телом, достойных быть воинами в его непобедимой армии.

Важно отметить, что Феррус Манус благоволил тем, кто хотел постичь новые знания и обучиться кузнечному мастерству. Он всегда помогал воинам, готовым учиться. Примарх сам создавал великолепное оружие и инструменты, и гордился, когда у кого-то из его людей получались настоящие шедевры.

По одной из медузийских легенд, Горгон победил Азирнота не в начале своего пути, а уже после того, как подчинил кланы. По этому мифу, Феррус вышел на бой со змеем, чтобы доказать своим войнам простую истину – нет ничего невозможного. Но в этой саге есть еще один важный нюанс. Говорят, что до боя с Азирнотом Ферруса не интересовали древние технологии. Но после того, как он убил змея и изменился, Манус неожиданно проявил безудержную тягу к знаниям. Если предположить, что сведения из этого мифа являются хоть сколько-нибудь объективным отражением тех событий, то вполне вероятно, что некродермис действительно сильно повлиял на Горгона. Возможно, он впитал в себя силу осколка К’тан, став чем-то большим, чем то существо, которого задумывал Повелитель Человечества.

Прибытие Императора и Великий Крестовый Поход

Я уже упомянул, что первым к Медузе явился разведывательный корабль Механикус. Именно он, проведя сканирование и съемку с низкой орбиты, обнаружил Ферруса Мануса, который вскрывал очередного космического исполина, рухнувшего на планету тысячи лет назад. Едва астротелепатическое сообщение с разведчика достигло Императора, его флот сразу же выдвинулся к Медузе.

Момент встречи примарха и отца точно нигде не описан. Хроники сохранили лишь фрагменты. Судя по всему, к этому времени Горгон не знал, но точно догадывался о том, кто он и для чего был создан. Но когда Повелитель Человечества спустился на планету, Феррус Манус не преклонил колено. Он заявил, что если звездный странник действительно является тем, кем себя назвал, то он сможет выйти победителем из их поединка.

Описания поединка у нас тоже нет, но известно, что он был титаническим и хотя Император определенно был сильнее, схватка не закончилась поражением Мануса. В своем сольнике Горгон вспоминает, как отец стоял перед ним с огненным мечом в руке и думает, что «если они сразятся снова, исход будет иным». Как мне кажется, сложно однозначно трактовать эту фразу. Однако в медузийских легендах эти события описаны следующим образом:

Когда небо над Медузой раскололось во второй раз, Феррус Манус покинул своих воинов и ушел к месту посадки корабля, на котором, как он уже знал, прилетел его отец. Никто не знает, что Император и Горгон делали в заснеженной пустоши, но восемь дней планету сотрясали землетрясения и ураганы страшной силы, которых она прежде не знала. Затем Манус вернулся к воинам в сопровождении незнакомца, и всем сразу стало понятно, что этих двоих связывает взаимное уважение и даже нечто большее.

Так или иначе, но сын поклялся отцу в верности, он принял его идею Великого Крестового Похода и видение лучшего будущего для всего человечества. Он искренне поверил в это будущее и в течение нескольких лет собрал под своим контролем весь легион Железных Рук, который к тому моменту был разбросан по разным уголкам галактики. Горгон сделал Медузу базой легиона и стал набирать там рекрутов. Он намеренно поддерживал независимость терранских и медузийских кланов, чтобы стимулировать дух соперничества. Вот описание организации Xлегиона из романа о Горгоне из цикла «Примархи»:

Вместо рот и орденов, предписанных в «Principia Bellicosa», Железные Руки делились на независимые, часто соперничающие кланы. Каждое из этих самостоятельных формирований обладало различными особенностями и численностью, но все они функционировали как шестеренки гигантской военной машины, собранной Манусом. Легион в целом представлял собой всесильного исполина. Придя в движение, он становился неудержимым.

Когда Медуза вернулась в лоно Империума, на ней уже практически не было ресурсов, а все технологии, которые можно было найти, нашел Манус. Примарх ничего не сделал, чтобы облегчить жизнь людей на родной планете. По той же причине, по которой до того не стал объединять кланы. Суровые условия Медузы позволяли ему получать идеальных рекрутов – сильных, выносливых, закаленных. Потому что другие на Медузе просто не выживали.

Но вскоре Манус столкнулся с проблемой малочисленности Железных Рук, так как население Медузы было невелико. Тогда он сфокусировался на том, чтобы приводить к Согласию планеты с самыми жесткими условиями и брать с них десятину рекрутами. У нас нет точных сведений о том, сколько планет покорил Манус и его экспедиционные флоты, но похоже, что в продуктивности Железный Десятый не уступал Лунным Волкам Хоруса. Также нам известно, что в составе войсковых соединений Железных Рук длительное время сражался контингент Детей Императора и Тысячи Сынов. Особенно сильно железнорукие сблизились с сынами Фулгрима и многие воины из двух легионов стали настоящими друзьями.

Горгон и Фениксиец

О знакомстве Фулгрима и Мануса я подробно говорил на стриме про Палатинского Феникса, поэтому лишь кратко повторю эту историю. Прибыв на Терру, Манус сразу же направился в легендарные кузницы клана Террават под горой Народной на Южном Урале. Он провел там много месяцев, но неожиданно в кузни вошел Фулгрим, которого Феррус тогда еще не знал. Фениксиец сказал, что пришел выковать для себя лучшее в мире оружие. Манус смерил его взглядом и рассмеялся, сказав, что эти тонкие ручки едва ли способны удержать молот.

Вызов был принят. Оба обнажились до пояса и приступили к работе. Они трудились три месяца без остановки. В итоге, Фулгрим создал великолепный молот Крушитель, увидев который, Манус признал, что его брат выиграл состязание. Но когда Феникс узрел Огненный клинок, выкованный Феррусом, он не согласился, сказав, что брату удалось победить его в этом противостоянии. Феррус сравнил Крушитель с молотом бога из древних легенд нордиков, а Фулгрим сказал, что столь великолепный клинок достоин Нуаду Среброрукого из полузабытых легенд Альбы. В итоге, братья обменялись оружием, и так началась их дружба. Но история на том не закончилась.

Вернувшись вместе в Императорский Дворец, Феррус и Фулгрим увидели там недавно найденного Сангвиния, который преподнес в дар отцу великолепные изделия из драгоценных камней и металлов, сработанные лучшими мастерами Ваала. Фениксиец был приятно удивлен тому, что один из его братьев также умеет ценить истинное искусство и красоту. Но Манус лишь фыркнул, заявив, что все это бессмысленные безделушки. Фулгрим хлопнул его по плечу и рассмеялся, назвав брата «ужасной Горгоной». Манус не обиделся, напротив – он сказал, что прозвище ему нравится по двум причинам. Во-первых, он действительно уродлив. Во-вторых, он часто встречает на своем пути врагов, которые будто каменеют от одного взгляда его серебряных глаз.

Преследование Диаспорекс, Ересь Хоруса, поединок с Фениксом

К началу Ереси большая часть сил Железных Рук составляла 52-й Экспедиционный Флот, который под руководством Мануса покорил множество миров. Они не были столь безжалостны, как Железные Воины или Гвардия Смерти, однако многие планеты сдавались без боя, едва заслышав о приближении Железноруких. Ведь, как я уже сказал выше, Феррус Манус не предлагал мир дважды и никогда не шел на переговоры. Так о нем говорится в сольнике:

Манус был не освободителем людей, а их завоевателем.

Перед самой Ересью, когда планы Лоргара скрытно осуществлялись уже десятилетиями, Альфа легион давным-давно внедрил своих агентов по всей Солнечной системе, а Фулгрим пал на Лаэране, Xлегион столкнулся с Диаспорекс. Это была уникальная цивилизация – колоссальный кочующий мир, что-то вроде Крафтворлдов эльдар. Но помимо людей в состав Диаспорекс входили ксеносские расы. Искусственному миру удалось нанести 52-у Экспедиционному Флоту некоторый ущерб, а затем колоссальная конструкция умудрилась месяцами убегать от X легиона по всей системе.

Тогда Манус призвал на помощь своего лучшего друга – Фулгрима. Феррус не знал, что его брат уже не в полной мере был собой, однако благодаря Фениксийцу ему все же удалось наконец загнать Диаспорекс и осуществить штурм мира-корабля. Во время пустотной битвы флагман Фулгрима «Гордость Императора» едва не погиб, лишь самоотверженность Мануса позволила спасти корабль ценой множества жизней Железных Рук. Но вместо благодарности Фулгрим обвинил брата в том, что тот пытается унизить его. Конечно, это говорил не Фениксиец, а демон, живущий в лаэранском клинке, но Горгон не знал этого.

Через некоторое время после тех событий Фулгрим попал под влияние Хоруса и решил переманить на сторону предателей Ферруса, будучи уверен, что старый друг поддержит его. Он встретился с Манусом в святилище его флагмана, которое называлось Анвилариум. Вопреки ожиданиям Фениксийца, Горгон пришел в ярость, узнав, что планирует Хорус. Манус сказал, что остановит братьев-предателей, и попытался уничтожить Огненный клинок, который некогда подарил Фулгриму. Это ему не удалось, раздался взрыв и потерявший сознание Горгон повалился на палубу.

Фулгрим, несмотря на увещевания демона, не смогу бить брата, но вырезал его терминаторов-морлоков и обстрелял флот Железных Рук, прежде чем скрыться в варпе.

Это критически важный момент, о котором многие забывают. Именно внезапная (а еще, называя вещи своими именами, подлая) атака Фулгрима привела к тому, что на Истваане V бился далеко не полный легион Железных Рук. Канониры Детей Императора целили в основном по ходовым системам, поэтому часть кораблей X легиона в дальнейшем не смогла сразу последовать за своим флагманом.

Придя в себя, Горгон через Рогала Дорна получил приказ Императора и отправился в систему Истваан вместе с Саламандрами и Гвардией Ворона. Они должны были сдерживать предателей (Сыны Хоруса, Гвардия Смерти, Дети Императора и Пожиратели Миров) до подхода второй волны – Повелителей Ночи, Железных Воинов, Несущих Слово и Альфа-легиона.

Когда оказалось, что вторая волна также состоит из легионов, примкнувших к Хорусу, Вулкан и Коракс, сражавшиеся на флангах, решили перегруппироваться, но обуянный гневом Феррус отказался отступать. Железные Руки атаковали по центру фронта и Горгон стремился к поединку со своим братом. Он добился этого – пока Гвардия Феникса и Морлоки истребляли друг друга, Фениксиец сразился со своим братом и лучшим другом.

Во время схватки Горгон удивился силе своего брата, ведь он не знал, что та сила была даром Темного Принца. В итоге, одержимому Фулгриму удалось обезоружить брата и нанести ему тяжелую рану лаэранским клинком. Феррус упал на колени, но Палатинский Феникс до последнего сопротивлялся демону, не желая наносить смертельный удар. Он видел, что Горгон приходит в себя и тянется к Огненному клинку. Вероятно, Фениксиец был готов принять смерть от руки брата, потому что именно в тот миг его сознание очистилось. Но демон взял верх, он обманул Феникса и заключил его в темницу собственного разума. Лаэранский клинок рассек воздух и снес голову повелителя Железного Десятого с плеч.

Железные Руки едва не разделили судьбу своего отца. Точно неизвестно, сколько воинов Xлегиона пережило Резню в Зоне Высадки, но почти все они вошли в состав так называемых Расколотых Легионов, объединившись с Саламандрами и Гвардией Ворона. Никто из них ничего не знал о судьбе примарха, что лишь усугубляло их состояние. Предатели объявили, что Горгон пал, но так как никто из лоялистов, вернувшихся с Ургалльского плато, не видел тела, Железные Руки отказывались верить в это.

Тогда появилось много легенд, и одна из них гласила, что Манус чудом выжил и был переправлен лояльными Адептус Механикус на Марс, где он долгое время восстанавливался и либо так и не пришел в норму, либо по какой-то причине решил не покидать Красную Планету.

Сапфировый Король

В момент гибели Ферруса Мануса родилась уникальная варп-сущность, известная как Сапфировый Король. Не совсем понятно, являлось ли это существо демоном Имматериума в его традиционном понимании. Сапфировый Король стал воплощением гнева и разочарования Горгона, он был духовно связан со всеми Железными Руками и питался их болью, отчаянием, жаждой мести. Воины Железного Десятого не привыкли выражать эмоции и их ярость стала топливом для Сапфирового Короля, который тысячелетиями насыщался этим неугасимым пламенем в их сердцах.

Первым под влияние Сапфирового Короля попал один из Железных Отцов Ордена Железных Рук – Кристос. Другие Железные Отцы еще в 249.М41 видели, что с Кристосом что-то не так, но не смогли вовремя распознать угрозу и принять решение. Спустя 200 лет Кристос собрал под своим руководством более 800 воинов Ордена (подавляющая его часть) и высадился на планету Гаудиния Прайм в одноименной системе. Кристос и преданные ему воины получили благословение варпа в виде ужасных мутаций и сам Сапфировый Король выступил из Имматериума, чтобы поддержать их.

Но не все воины Ордена поддались скверне. Лояльные части под командованием Железного Отца Кардана Строноса стойко бились с превосходящими силами предателей, которым помогали появившиеся из варпа Дети Императора. В момент откровения Стронос осознал страшную правду. Железные Руки тысячи лет подавляли свою ярость. Они тысячи лет не позволяли себе проявлять эмоций, считая их слабостью. И это было их самой большой ошибкой, потому что невыраженные эмоции впитывал Сапфировый Король, становясь все сильнее. Тогда Стронос приказал воинам высвободить боль из своих сердец. Железные Руки впервые поддались затаенному гневу и этот гнев обратился аннигилирующей варп-волной, которая сразу разорвала в клочья десятки демонов и заставила Сапфирового Короля зарычать от боли.

Обуянные яростью с отключенными ингибиторами эмоций Железные Руки в считанные минуты истребили своих противников. Выжившая горстка Детей Императора отступила в варп, а Сапфировый Король перестал существовать. Удивительно, что Железным Рукам потребовалось так много времени, чтобы понять ошибочность своей доктрины. Ведь фразу «Плоть слаба» сказал вовсе не Феррус Манус, как думают многие. Ее сказал пилот истребителя Труракк задолго до событий Ереси Хоруса.

С течение времени легион принял это за истину и в подражание своему примарху воины начали активно заменять биологические компоненты на высококлассную аугметику. Они даже не думали о том, что уникальные руки Горгона – не его выбор, что он победил Азирнота собственными руками, настоящими, руками из плоти. А ведь сам Феррус знал, что это неправильно. Он планировал в будущем разъяснить сыновьям, каков истинный путь их легиона. Вот, что он писал в своих заметках, известных как «Свитки Неймереля» (цитата из рассказа «Железная ярость» Криса Райта):

Это не мои руки. Странно, что братья так часто забывают об этом. О да, это сильные руки, они способны вершить великие дела, но они не мои. Братья забывают, что серебро на моих руках принадлежит зверю, которого я победил. Это знак великого зла, с которым я покончил, и тем не менее оно живет во мне... Я хотел бы избавиться от этих рук прямо сейчас... но не буду этого делать, потому что привык полагаться на них. Виноват мой разум. Я так давно и так сильно полагаюсь на эту уникальную аугментацию, что плоть под ней теперь не более чем далекое воспоминание... Но придет день, когда я сниму это с себя, чтобы не забыть свою настоящую силу. Воины моего Легиона уже заменяют свои истинные руки металлическими в мою честь, и это закономерно приводит к сомнения в силе их собственных тел. Их нужно отучить от этой практики, прежде чем она станет для них манией. Ненависть к естественному и человеческому – первый и величайший из пороков. Поэтому я записываю это здесь: когда придет время, я сниму со своих рук их противоестественное серебро. Я прикажу моему Легиону отказаться от своего недоверия к биологическим телам. Я отверну их от даров машины и предложу заново познать тайны плоти, костей и крови. Когда крестовый поход моего отца закончится, это будет моей священной задачей. Когда битв не станет, я вылечу свой Легион и себя. Ведь если борьба – это все, что у нас есть, если мы так и не сможем остановиться, чтобы поразмышлять о том, что такая преданность силе делает с нами, тогда мы будем не более чем рабами.

Наследие Горгона

Феррус Манус был довольно скрытен и себе на уме, вроде Пертурабо или Мортариона. Однако в отличие от этих двоих он всегда пользовался колоссальным уважением своих братьев. Вот, что сказал Робаут Жиллиман, узнав о смерти Горгона (роман «Не зная страха» Дэна Абнетта):

И теперь, похоже, он ушел. Ушел. Мертв. Брат. Друг. Воин. Лидер. Самый стойкий из союзников Ультрамар.

Но не только братья, сохранившие верность Императору, сетовали о судьбе Ферруса и скорбели о его гибели. Хорус, которому демон в обличье Фулгрима преподнес голову Мануса, часто беседовал с ней (что выступает довольно очевидной аллюзией на разговоры Одина с набальзамированной головой йотуна Мимира). В одной из таких бесед Луперкаль жалуется, что его окружают лишь убийцы и демоны, но не стратеги и люди долга, такие как Феррус Манус (эпизод из аудиокниги «Воитель» Джона Френча).

Также нельзя не отметить фрагмент романа «Повелитель Человечества» Аарона Дембски-Боудена, где Император, чтобы сдержать орды демонов, прорвавшихся в Паутину, призывает армию призрачных воинов. Эта армия останавливает демонов на достаточное время, чтобы кустодии и смертные могли отступить и запечатать врата в Паутину. Что особенно важно в разрезе темы нашего разговора – эти события произошли через несколько лет после битвы на Истваане V и армию павших героев Империума возглавлял гигант с серебряными руками и боевым молотом.

Из рассказа «Несовершенный» Ника Кайма мы узнаем, что Фабий Байл по приказу Фулгрима пытался клонировать Ферруса, чтобы Фениксиец имел возможность все же переманить брата на свою сторону. Но каждый раз воспоминания пробуждались в Горгоне и он начинал бой. Мотивацией к этому служили металлические перчатки, которые носили все клоны. Этот шаг был попыткой сбить клонов с толку, ведь Фабий при всем желании не мог сделать им руки из некродермиса, какие были у оригинала. Так или иначе, но не один клон, вернув себе воспоминания, даже не попытался выслушать Фулгрима.

Также нам известно, что X легиону удалось вынести с кровавых полей Истваана Vруку своего примарха. Воины создали вокруг нее целый культ и собрали механического голема, подарив ему руку отца. Они предполагали, что голем каким-то образом может хотя бы частично перенять сущность Горгона. Естественно, этого не произошло. А Вулкан, когда узнал об этом, посчитал голема осквернением памяти брата и уничтожил механизм. Что любопытно – Железные Отцы сотворили голема, вернувшись с Марса, и когда голем был уничтожен, они оставили своего лидера – Шадрака Медузона – отправившись вести свои собственные войны. На основании этого факта предполагается, что Адептус Механикус по какой-то причине могли заронить семя разложения в рядах Xлегиона (вполне вероятно, это действовали агенты Темных Механикус в рядах лоялистов).

Неизвестно, что случилось со второй рукой Мануса, покрытой некродермисом. Но есть сведения, что ее подобрали воины из предательских легионов, и что им каким-то образом удалось счистить с пальцев руки стружку из некродермиса, которую они наносили на лезвия своих ритуальных кинжалов.

Заключительный факт касается головы Ферруса Мануса. Известно, что голова в итоге оказалась у Жилимана и Дорна. Расколотые Легионы узнали об этом и согласились на Второе Основание только после того, как Железным Рукам вернули голову их отца. Сейчас она хранится на Медузе, где клан Кааргул построил святыню Око Медузы на горе Карааши и поставил там вечную стражу в ожидании примарха. Кааргул верят, что их генетический отец вернется, когда действительно будет нужен Империуму (об этом говорится в двух источниках – роман «Око Медузы» Девида Гаймера и роман «Саламандры: Возрождение» Ника Кайма).

Анализ образа

Так каким же был примарх X легиона? До июня 2013 года мы не имели о его личности хоть сколько-нибудь целостного представления, так как из источников у нас имелся лишь «Фулгрим» Грэма Макнилла, пара рассказов и с пяток единичных фрагментов, разбросанных по остальным книгам цикла. Но потом вышла антология «Примархи» и рассказ «Прочность железа» Ника Кайма, где нам хоть немного описали прошлое Горгона и наглядно показали его, скажем так, в полевых условиях.

А в 2018-м увидел свет сольник повелителя Железного Десятого, и все встало на свои места. Точнее – как раз наоборот, все встало с ног на голову. Например, мы узнали, что Мануса уважали и даже восхищались им, причем абсолютно все. Однако в самой книге он восхищения не вызывает. А тот же Робаут откровенно злится на брата за его, скажем честно, не самые адекватные действия на Гардинаале. И глядя на гнев Владыки Ультрамара, Феррус продолжает ему завидовать. Вот этот эпизод:

Возмущенный, но уравновешенный, рассерженный, но величавый, Жиллиман воплощал собой все, к чему стремился Феррус.

– Знаешь, он восхищается тобой, – заметил Фулгрим, прочитав мысли Мануса без всякой телепатии. Их объединяла связь, возникающая лишь между самыми близкими братьями. – Чрезвычайно. Говорил при мне, что считает тебя и Дорна величайшими из нас.

– Это чувство не взаимно, – фыркнул Манус, отвернувшись от Робаута.

Если в «Прочности железа» Феррус Манус лишь предполагает, что может быть первым среди равных, то в «Горгоне» он уже конкретно хочет быть Воителем и считает себя лучшим среди братьев. Собственно, ради этого он и погубил бессчетное количество Имперских Гвардейцев, сотни собственных воинов и сотни воинов подчиненных ему легионов, включая Ультрамаринов и Тысячу Сынов (Дети Императора, похоже, отделались наименьшей кровью, хотя один только Акурудана, как по мне, стоил целой роты). И все это для того, чтобы доказать братьям и отцу, кто на самом деле достоин возглавить Великий крестовый поход.

Насколько это было необходимо? На самом деле, едва ли ответ однозначен. Потому что большинство примархов были амбициозны, просто их амбиции проявлялись по-разному. Что касается Ферруса, то у него была реальная причина так себя вести. Ведь, как я уже говорил выше, его задумали таким:

Примарх стал олицетворением жажды завоеваний Императора, живым воплощением гнева в железных латах.

Да, Горгон был именно таким, каким его создал Император. Пусть не физиологически, но с точки зрения темперамента и психологии. Потому что с самого первого дня своей жизни Манус бросал вызов окружающему миру. Он покорял самые высокие горы и самые глубокие расщелины Медузы. Сражался с ее самыми опасными чудовищами. Затем стал лидером медузийских кланов и начал раскапывать древние технологии. А потом этого мира ему стало мало, и он безоговорочно принял идею отца о Великом крестовом походе. Вот, каким задумывался и каким был Горгон:

Повелитель Железного Десятого не имел склонности к рефлексии и самокритике. Его не интересовали упорядочивание и скрупулезный анализ данных – процессы, бесконечным циклом происходившие в разуме Жиллимана. Точно так же Феррусу не хватало терпения, чтобы прислушаться к сомнениям смертных, которые Вулкан, Коракс и даже Фулгрим всегда старались развеять. Лишь в случае неудачи они силой возвращали упрямую диаспору под крыло Терры. Для Мануса существовал лишь один способ вести войну – безраздельно, с неограниченным применением каждого средства и орудия в его арсенале.

Я подчеркиваю – это было вложено в гены примарха X легиона его отцом. Не Ангрон задумывался как бескомпромиссный завоеватель и испепелитель непокорных миров. Не Пертурабо, Мортарион или Кёрз. Таким задумывался лишь один из примархов – Феррус Манус. И учитывая этот факт, нет ничего удивительного в его желании получить титул Воителя и повести своих братьев в галактической войне.

С другой стороны, выше приведенная цитата из «Железной ярости» наглядно показывает нам, что Горгон жил отнюдь не для одной лишь войны. Он отлично понимал, что однажды мечта Императора будет воплощена и ему больше не придется сражаться. Как он сам говорит, в эти дни будущего он заглянет внутрь себя. Вновь изучит собственные возможности и научит самосозерцанию своих сыновей. И это тоже логично, потому что любой завоеватель, как это не парадоксально, ищет мира.

Атилла, Александр Великий, Вильгельм Бастард – это длинный список, и Феррус Манус может продолжить его. Точнее – завершить, потому что он выступает явным архетипом тирана-завоевателя. Жесткого, бескомпромиссного, не терпящего иного мнения кроме собственного. К таким личностям можно относиться по-разному, но невозможно отрицать, что они – истинные пассионарии, а их решения исконно управляли мировой историей. К сожалению, решение Феррус на Истваане Vтакже стало роковым. Ибо не погибни тогда примарх Железного Десятого от рук падшего брата, Ересь могла бы развиваться совсем иначе (и она развивалась бы иначе, учитывая диалог эльдар из "Прочности железа").

Тут мы вплотную подходим к главному эпизоду в судьбе Горгона. Почему он не послушал братьев и не отступил, а слепо ринулся вперед, обуянный гневом, жаждая лишь одного – сразить Фулгрима, которого совсем недавно называл лучшим другом? Есть такая поговорка: лучшие враги – лучшие друзья. Да, ее перефразировали все, кому не лень, и многие знают ее в интерпретации Державина («Враги нам лучшие друзья»). Но сути это не меняет, потому что это правда – лишь самая сильная и искренняя дружба может перерасти в фанатичную всепоглощающую ненависть.

С Фениксийцем этого не случилось, потому что он свои эмоции к этому моменту активно сублимировал всем нам хорошо известными способами. Но Манус, как и должно истинному тирану-завоевателю, был замкнут, одинок. Он не имел возможности сублимировать своей гнев, просто не умел, не знал, как это делается. И если раньше он находил отдушину в разговорах с другом, то теперь этот друг предложил ему предательство. Феррус, без сомнения, был человеком долга (как и говорит Хорус) в не меньшей степени, чем Дорн, Жиллиман или Сангвиний. Это помножилось на его «завоевательскую импульсивность» и преданная любовь сменилась кипящей ненавистью.

Поэтому действия Горгона легко объяснимы. Его боль от предательства самого близкого существа в галактике сложно даже представить. Разумеется, он потерял контроль, вероятно – впервые. Потому что помимо импульсивности он был известен, как это ни странно, железной волей. В подтверждение – цитата из сольника:

Поистине сверхчеловеческую вспыльчивость Ферруса превосходила только его сила воли.

И эта способность примарха подавлять свой гнев подтверждается в другом эпизоде:

Дорн ошибался, считая Ферруса безрассудным воякой. Вспомнив, как строгий брат однажды имел наглость упрекнуть его за какую-то мнимую несдержанность – в присутствии воинов обоих легионов, да еще и на командном мостике самого Мануса, – он разъярился так, словно Рогал сейчас находился в зале. Примарх ощутил, что его руки раздуваются: металл нагревался от его гнева. С мастерством полубога, хорошо изучившего собственный разум, Феррус заставил себя подумать о другом брате и немедленно почувствовал, что успокаивается.

Нет сомнений, что зачастую, как я уже упомянул, причиной гнева Ферруса Мануса оказывалась банальная зависть. Но… вы никогда не завидовали? Можно ли судить человека за это чувство? Оно деструктивно, но лишь в том случае, если ведет к саморазрушению. С Горгоном было не так. Сейчас я докажу это, но сначала – о том, как его видели действительно прозорливые воины:

Примарх, возвышавшийся на метр над самыми могучими воинами, ничем не напоминал угрюмого великана, которого Акурдуана оставил в тронной зале. Шагая среди легионеров, Феррус казался открытым, прямолинейным, логически мыслящим, разумным. Но капитан начинал различать множащиеся непрозрачные слои его личности. Под маской выдержанности таились неприязнь и даже откровенная фальшь.

Конечно, он старался никому не показывать свой гнев. Потому что гнев без причины, без непосредственного раздражителя – признак слабости. А быть слабым – это то, чего больше всего боялся Горгон. И за это я тоже не могу его судить. А теперь снова о зависти:

Луперкаль не величайший из братьев, но и не худший, и, кроме того, найденный первым. Медузиец завидовал ему из-за этих важнейших лет. В сравнении с Хорусом он ощущал себя таким… смертным… И ненавидел это ощущение.

Но я повторюсь – таким Ферруса создали, а Медуза лишь развила и закалила эти качества. Потому что прямолинейность и грубость были для Мануса жизненной философией, вот пример:

Судя по лицу Ультрамарина, тот не нуждался в напоминаниях, но Феррус знал, что деликатность – сестра нерадивости.

То есть сам он все свои решения и поступки отлично для себя мотивировал. Это были не просто эмоциональные всплески, это были закономерные следствия, имевшие вполне определенные причины. И эти эмоции шли на пользу примарху и его легиону. Вот, как это видит Акурдуана:

На звездолете Детей Императора новости о походах иного легиона встретили бы ликованием. В бескрайнем космосе такие послания приходили нечасто, поэтому даже известия о трудностях у братьев воспринимались как редкие радости на войне, которую армии Астартес вели по отдельности. Акурдуана был уверен, что в обычных условиях на «Железном кулаке» отреагировали бы так же, хотя и подозревал, что весть о триумфе других послужила бы здесь не поводом к празднованию, а стимулом к достижению еще больших успехов.

То есть для Ферруса Мануса чужой успех – это повод стать лучше. И теперь уже понятно, почему в действительности Горгон и Феникс были близки. Потому что они стремились к одному и тому же, хотя и разными путями. И снова в доказательство приведу слова Акурдуаны:

Десятый примарх не славился привлекательностью. Он не возникал в людских грезах, как Фулгрим, Сангвиний или Хорус, но при этом был прекрасным, как чарнобальская сабля или сработанный вручную комплект доспехов. Теперь капитан осознал, почему Фениксиец так любил Горгона и почему тот столь истово отвечал взаимностью. Манус был совершенным, идеальным в каждой мелочи.

В мудрости Акурдуаны не приходится сомневаться и я согласен с ним, Горгон действительно – совершенный завоеватель. Такой, каким должен быть тиран, способный объединить под своим началом бесконечное множество людей и миров. Связать их своей волей и направить на достижение единой цели. Хм… а ведь мы знаем другого такого персонажа, не правда ли? Получается, Горгон был похож на Императора больше, чем многие из его братьев. Ведь Повелитель Человечества тоже носил множество масок, и нет сомнений, что он был деспотичным тираном. Великим, это факт, но кровавым и жестоким.

Однако в жестокой философии Горгона определенно есть доля истины. Пусть эта доля гипертрофирована (~~как все во вселенной Вархаммера~~), однако же… Вот цитата из сольника, чтобы стало ясно, о чем я говорю:

Феррус Манус не стал скорбеть о павшем сыне. Он знал о сути произошедшего, слышал заключительную передачу воина. Последним деянием в жизни Труракк доказал свою силу, пожертвовав собой ради дела на глазах отца. Разве тут уместна родительская печаль?

На мой взгляд, жестко, но… сильно. И возможно, когда у тебя тысячи сыновей, такой подход действительно обоснован. Хотя, конечно, он выступает явным противовесом подхода того же Сангвиния или Фулгрима, у которых отношение к детям было принципиально иное. Но лишь по той причине, что они были такими созданы. Как и Горгон был ровно таким, каким его сотворили.

Но не заблуждайтесь, будто Манус не знает, что такое любовь и не способен испытывать к своим сыновьям теплых чувств. Вот фрагмент его диалога с Сантаром из «Прочности железа»:

– Благодаря тебе я становлюсь сдержаннее, Габриэль. Думаю, ты единственный, кто способен на это.

Сантар почтительно склонил голову.

– Вы оказываете мне честь своей похвалой, господин.

– Она заслужена, сын мой, – Феррус отпустил его, оставив плечо воина онемевшим. – А Дассан – хороший солдат.

– Я передам ему ваши слова.

Однако, говоря о сущности и устремлениях Горгона, нельзя не отметить, что был у него еще один мотив. Я уже вскользь упомянул о нем, но теперь скажу прямо – цитатой:

Он – примарх, Горгон Медузы, лучший среди братьев. Гардинаалец заявил, что знает его, но никто не знал Мануса. Никто, даже Фулгрим, не подозревал, о чем всегда мечтал Феррус. В своей погоне за совершенством он жаждал лишь одного. Чтобы его одолели. Для бога среди людей победы были ежедневной рутиной. Но поражения? Они поистине драгоценны. Каждое из них чему-то учило примарха, и в тот день, когда свет Императора озарил Медузу, отец преподал Манусу величайший урок.

Сразу же вспоминается Ангрон, который от своего легиона сбежал по той же причине – чтобы хоть кто-то в галактике сумел одолеть его. Обоим братьям не повезло с мечтой, а у кого судьба сложилась лучше – сказать еще сложнее. Правда, у Красного Ангела это не было его сутью, тут нужно поблагодарить СШКашные Гвозди.

А теперь один любопытный момент. Похоже, что у Ферруса Мануса были проблемы со здоровьем и Ангрона я выше не случайно вспомнил. Ведь из-за Гвоздей Мясника Тхал’кр испытывал физические страдания каждое мгновение вне схватки. Возможно, на Горгона тоже порой накатывало нечто подобное, но с точностью до наоборот – он страдал во время приступов гнева. В его сольнике есть несколько таких эпизодов, вот один из них:

С тяжким гневом Феррус заметил, что его легионеры, проявив небрежность, не отключили больше десятка установок. От раздражения у него началась сверлящая головная боль.

Возможно ли, что некродермис изменил физиологию примарха в деструктивную сторону? А быть может даже, руки Мануса постепенно убивали его так же, как Гвозди убивали Ангрона? Я понимаю, что гипотеза кажется притянутой, но у нас есть факты: у Ферруса «болит голова» когда он злится, а его биологическое тело имеет симбиоз с некронской (или точнее – к’танской) технологией. Более того – ситуация, похоже, усугублялась. Потому, что «Прочность железа», насколько я понимаю, хронологически стоит перед «Горгоном» Гаймера. И если в «Горгоне» воинов X легиона не удивляют постоянные вспышки ярости Мануса, то в «Прочности железа» это кажется им странным. Вот мысли Первого капитана Габриэля Сантара из эпизода, где Манус в ярости крушит стратегиум:

Сантар редко видел его столь разгневанным и задумался над причиной.

А вот мысли лорда Лорда-командующего Амадея Дюкейна из сольника:

– Уже отстаем от других кланов. Примарх будет недоволен. Лорд-командующий хмыкнул. «А он вообще бывает доволен?»

Получается, что чем ближе к Ереси, тем импульсивнее становился Горгон, тем чаще случались вспышки ярости и тем хуже он себя контролировал. А на фоне – до мелочей известная ситуация с Ангроном. Совпадение? Не думаю… Тем более, что сам Феррус не мог об этом не знать. Поэтому в «Железной ярости» есть такой фрагмент, когда Горгон повел своих Морлоков в эльдарскую бурю и вспоминает, что Мортарион предлагал ему помощь в этой кампании:

– Ты не сможешь помочь мне! – закричал он, когда его захватило ощущение полета, а затем – падения.

И намного более тихим голосом в подсознании он добавил:

– Никто не сможет.

А потом он признается в этом уже на Гардинаале:

– Мы знаем, кто ты, – прогромыхал Страчаан. – Нам все о тебе известно, и Верховные лорды верят, что тебя можно одолеть. Они верят, что я могу одолеть тебя.

– Сомневаюсь, – шагнув с верхней ступени возвышения, Манус потащил за собой молот. – Меня не знает собственный отец.

То есть некродермис в теле Ферруса действительно мог убивать его и примарх об этом знал, но не видел – как исправить ситуацию. Это объясняет, почему он стремился покорять миры блицкригом, не считаясь с потерями. Чтобы покорить их как можно больше, пока его время не вышло. И Воителем он хотел стать в том числе по этой причине – чтобы навязать братьям свою стратегию завоевания галактики и исполнить мечту отца о светлом будущем человечества в минимальный срок. Ведь, во-первых, для этого он был создан. А во-вторых, учитывая «Свитки Неймереля», Горгон в глубине души вполне мог быть сентиментален и он просто хотел успеть увидеть это будущее. Лучшее будущее.

Кроме того, тот же рассказ «Прочность железа» показывает нам явный когнитивный диссонанс личности Ферруса Мануса, одно только это рассуждение чего стоит:

Примарху не приходилось когда-либо испытывать печаль. Она причиняла ему боль при утрате сыновей в битве, но это был риск, неотъемлемый при той судьбе, ради которой их создали. Он принимал его. Он никогда не чувствовал истинную утрату и вот теперь она овладела им, видимость реальной.

А затем, когда вопреки своему, казалось бы, естественному желанию Горгон отказывается убить мистических птиц, олицетворяющих, без сомнения, Империум, он сам удивляется своим действиям:

Убивать их было жалко, хотя, возможно, смерть покончит с их страданиями и станет актом милосердия. Удивившись тому, как он обрадовался, воздержавшись от убийства, Феррус последовал за первой птицей…

Вдумайтесь – не позволив себе убить другое существо, Манус испытал радость. Говорит ли это о том, что истинный Горгон-завоеватель был хотя и жесток, но вовсе не безжалостен? Возможно ли, что технологии некронов или К’Тан действительно изменили его?.. Учитывая выше приведенные факты, мне это кажется вполне вероятным.

Хотя эта теория подозрительно похожа на отчаянную попытку найти главное оправдание поступкам Ферруса Мануса. Потому что мне кажется, что оправдание ему нужно. Ведь при всех его проблемах (которых, честно говоря, было не так уж много, и значительно меньше, чем у большинства братьев) Горгон остается для меня великим лидером и воином. Жестоким и беспринципным завоевателем, достойным того, чтобы о нем тысячи лет слагали легенды. И видимо все же умел он вдохновлять своих воинов, раз после его гибели у многих Железных Рук возникли… скажем так, трудности с адекватным восприятием объективной реальности. Причем у некоторых орденов-наследников эти проблемы остаются спустя 10к лет.

В заключении

Еще раз коснусь этимологических аллюзий. Руки Мануса из некродермиса отлично вписываются в теорию о том, что его архетип – бог-завоеватель. А вовсе не бог-кузнец, как считают некоторые коллеги по цеху, не особенно хорошо знакомые ни со вселенной Вархаммера, ни с мировым культурологическим наследием. Потому что ковали у нас многие примархи, как минимум – Вулкан, Фулгрим и Пертурабо, и в мастерстве этом они едва ли уступали Манусу. Да и сам он себя никогда великим кузнецом не позиционировал, это скорее к Милосердному Дракону с его боевым кличем насчет наковальни войны.

Но вернусь к рукам Ферруса. Помните, Фулгрим сказал, что выкованный Манусом Огненный меч достоин Нуаду Среброрукого? А ведь отсылка довольно прозрачная – у короля Нуаду из ирландских легенд как раз была «божественная» серебряная рука и волшебный меч. Был он силен, импульсивен, довольно «тиранист», хотя и любим народом. При этом, как мы знаем, терранскую часть X легиона набирали на Альбии, и судя по существовавшей среди Несущих Бурю клановой системе – конкретно в Ирландии или Шотландии. Хотя разница тут не критична, так как и те и другие по происхождению кельты, а легенды про Науду и племена богини Дану входят в корпус кельтских мифов.

Так что Горгон не больше кузнец, чем Фулгрим или Пертурабо. А вот завоеватель он определенно колоритный. Архитепический. И как любой завоеватель, Горгон с самого начала был обречен на одиночество…

P.S. Я сознательно не затронул Парадокс Тесея. Потому что это больше про легион Мануса, чем про него самого. Но чуть позже я обязательно рассмотрю эту тему в отдельном материале.