Шум за спиной приближался. В ужасе Дайне полезла на дерево, но сильная рука ухватила ее за ногу и сдернула вниз. Оставалось одно – сражаться и Дайне обернулась, оскалив зубы, но тут же увидела, что это была мама. Она схватила ее и с силой бросила о дерево так, что у Дайне посыпались искры из глаз. Пнув ее несколько раз ногой, мама посмотрела, не сильно ли она ушиблась и сказала:
- Икхмо в ярости. Тебе пока нельзя возвращаться. Уходи из племени и поживи в лесу. Я попробую его умилостивить. В конце концов, все знают, что ты сделала это не нарочно.
- Конечно, я не хотела, - заплакала Дайне.
- Я найду тебя, когда станет можно вернуться, - мама развернула ее спиной к себе и подтолкнула в сторону леса. – Остерегайся проклятого места и смотри не забреди на болота к лопи.
- Да, мама, - Дайне пошла вперед, ничего не видя от слез. Раздвинула ветки и скрылась в джунглях.
Отойдя подальше, она села на бревно и зарыдала в голос.
Одна, без мамы и сестер. Преследуемая и опозоренная.
Когда Дайне наплакалась вволю, она поднялась с бревна и все еще всхлипывая, пошла дальше в джунгли. Она не боялась погибнуть в лесу. Она всю жизнь жила среди этих деревьев и умела и постоять за себя и найти пропитание. Лес укрывал, поил и кормил. Чуа ловили птиц и змей, ели личинок и жуков, охотились на тапиров, обезьян и на птиц. Если не было воды, всегда можно было поймать змею и напиться ее крови. В лесу в изобилии росли фрукты, ягоды, в земле было полно кореньев. Для ночлега можно было соорудить гнездо на дереве и спокойно выспаться. Дайне была спокойна за себя, но ее будущее ее страшило.
Проекции, наполнявшие весь мир, невидимые остальным, кружились вокруг нее. Дайне присмотрелась и увидела, что одна из них показывает их поляну. Там возле источника сидел, вытянув пострадавшую ногу, Икхмо, а пятеро его дев бегали вокруг него и кричали, отпугивая злых духов. Жрица Гиру поспешно перетирала в золотой чаше какое-то снадобье. Дайне пригляделась и увидела, что правая нога Икхмо ниже колена представляет собой живое полупрожаренное мясо с уцелевшими клочьями кожи.
Девочка вздохнула и отвернулась. Прошла немного по лесу без особой цели. Заметила, что стало темнеть. С тех пор, как Дайне побывала в проклятом месте, ночи для нее тоже стали особенными. Иногда они были просто черными, как всегда, но иногда, непонятно почему, становились фиолетовыми, или синими, или зелеными.
Эта ночь стала желтой. Дайне видела все, как днем. В такую ночь можно было бы путешествовать, но Дайне не знала, куда она могла бы пойти. В проклятое место она идти боялась, с другой стороны были болота людоедов лопи – дикарей, остановившихся в развитии миллионы лет назад и страшных своими каменными топориками и привычкой поедать трупы своих же сородичей.
С третьей стороны были земли синдов – тоже индейцев, но не таких, как чуа, цивилизованных. Они носили одежду, ездили на грузовиках, имели оружие и в огромных количествах потребляли ром и порошок из листиков куки. Это были воинственные соседи, вождям которых иногда взбредало в голову пойти с оружием в земли чуа за золотыми самородками. Чуа радовались этим визитам – молодым воинам было приятно показать свою доблесть. Они беззвучно передвигались за деревьями, а синды шли в ряд, одетые в камуфляж, с автоматами, собаками, решительные и грозные. Но чем дальше они заходили в леса чуа, тем быстрее смелость покидала их. Собаки, чуявшие присутствие чуа, жались и скулили. Сами синды нервно оглядывались и держали пальцы на курках автоматов. Чуа дожидались, пока враги окончательно потеряют присутствие духа и тогда начиналась бойня.
В общем, идти к синдам тоже не стоило.
На западе начинались земли бледнолицых – огромный мир, окружавший чуа, синдов и лопи со всех сторон. Где-то там, у горы, жил отец Дайне, которого она никогда не видела. Мама запрещала даже говорить о нем – ведь ей стоило огромного труда оправдать себя за эту связь. Она прожила в деревне отца около года и ушла лишь после того, как родила Дайне.
Увидеть эту гору можно было, взобравшись на дерево и Дайне так и поступила. Определив направление, она пошла вперед.
Ей всегда хотелось увидеть своего отца – чужого, бледнолицего, странного. И возможно, ей больше не представится такой удобный случай навестить его в его деревне.
Дайне шла по лесу и глаза ее видели в желтом свете ночи все до мельчайшего листика. Проекции кружились, сканируя лес и фиксируя каждый ее шаг, небо было заполнено движущимися шарами, ромбами, какими-то непонятными фигурками, к которым Дайне давно привыкла. Она перестала искать ответы и просто шла вперед.
Спасибо, что читаете) Если вам нравится, поставьте мне лайк!
Предыдущая глава здесь
Следующая глава здесь