Цикл статей "История экономики"
Несмотря на то, что с начала радикальных экономических реформ в нашей стране прошло уже 30 лет, не утихают споры о том, что лучше, капитализм или социализм.
В последнее время они стали даже более ожесточенными. Сразу же следует заметить, что, во-первых, и капитализм, и социализм бывают очень разными; а во-вторых, вовсе не очевидно, что нынешняя российская экономика и общественное устройство являются именно «капитализмом».
Какой была ситуация в экономике, когда Карл Маркс и Фридрих Энгельс создавали свое учение?
Это было, как мы помним, время промышленной революции.
Была изобретена паровая машина, которая продемонстрировала возможность замены мускульной силы человека. Хотя силы неживой природы и ранее использовались в виде ветряных или водяных двигателей, но новое изобретение было гораздо более мощным, оно уже не зависело от погодных условий и не требовало наличия реки или стабильных воздушных потоков. А соединение его с ткацким станком произвело настоящий переворот в текстильной промышленности.
В результате в первые десятилетия XIX века производство тканей в Англии возросло многократно, а цена их, наоборот, значительно снизилась.
Во времена написания «Манифеста коммунистической партии» ручной труд всё больше заменялся машинным, а этапы производства разбивались на предельно простые операции, на выполнение которых можно было поставить и малоквалифицированного работника.
Таких работников набирали из пролетариев (временно безработных), которых можно было быстро обучить требуемой несложной операции типа нарезания проволоки на стандартные отрезки или закручивания гаек на конвейере.
Развитие такого производства стало привлекательным, потому что доходы от него стали сопоставимыми с доходами от дальней торговли.
В первое время рынок насыщался самыми простыми товарами, для производства которых достаточно было невысокой квалификации. Потребности же большинства людей были скромными, в течение многих веков благополучие означало «поесть досыта» (вспомним сказку «Горшочек, вари!»), и раннее капиталистические фабрики, с их двенадцатичасовым рабочим днем и низкими зарплатами, обеспечивали пролетариям такое нищенское благополучие.
Создавалась иллюзия, что особых умений для работы на производстве не требуется, поэтому скоро вместо людей будут работать машины. Требуется только избавиться от бесчеловечной эксплуатации, а для этого – передать основные средства производства в руки тех, кто сам работает, и делить все «по справедливости».
А чтобы устранить несправедливость и эксплуатацию, нужно упразднить главный источник зла, то есть деньги.
Отрицательным персонажем в концепции Маркса выступает капиталист – нехороший человек, который вкладывает деньги в производство с целью получения прибыли.
Но фигуры организаторов производства – технолога и, по-нынешнему говоря, менеджера – остаются вне её поля зрения, их труд и знания не учитываются никак. (Впрочем, представление о том, что управленческим трудом способен заниматься любой человек, имеет давнюю историю.
Почему оно возникло и просуществовало много веков – это отдельная тема, которую мы здесь обсуждать не будем.)
Таким образом, перспективы развития капитализма были описаны Марксом и Энгельсом вполне реалистично.
Уравнительные настроения так же древни, как и само человечество, и в истории не раз были попытки все «отнять и поделить». Построить социализм с общественной собственностью на средства производства так нигде не удалось.
Можно лишь вспомнить о некоторые сельскохозяйственных коммунах, где общественную собственность использовали более или менее удачно.
Но капиталистический способ производства оказался более гибким, доказал свою эффективность и прошел через многие кризисы.
Не будем здесь обсуждать другие страны, но можно ли назвать политический строй СССР тем самым прекрасным и справедливым социализмом по Марксу? Обсудить все нюансы –дело непростое, но была ли общественной собственность на средства производства?
Предприятиями руководили директора, которых назначали представители власти. А у власти была группа политиков, которые распределяли полномочия без всякого участия народа.
Автору в советское время приходилось 3-4 раза участвовать в «выборах», то есть отдавать свой голос за единственного безальтернативного кандидата, о котором я ничего не слышал ни до, ни после этих выборов. И ни разу мне не предлагали выбирать ни руководителя поселка, где я жил, ни руководителя района, ни руководителя страны.
Успешно ли руководили «красные директора»? Насчет продукции оборонной промышленности вопрос непростой.
Но вот что касается потребительских товаров, то отечественной продукции, от одежды до бытовой техники, наши граждане почему-то предпочитали импортную.
Купить французские духи или финскую мебель было целым событием, купить чехословацкие или югославские ботинки, ГДР-овскую куклу или ГДР-овский бюстгальтер, венгерские фломастеры, болгарский кетчуп – большой удачей.
Руководители же предприятий очень не любили выпускать бытовые товары (на них план не сделаешь, а на претензии покупателей приходится отвечать), пренебрежительно называя их «ширпотребом».
Кстати, в капиталистических странах тогда появились полностью автоматизированные заводы, на которых работали всего несколько человек.
Например, в 80-х годах я видел репортаж о японском заводе по сборке автомашин, так его обслуживали всего четверо квалифицированных рабочих. В странах же, называемых «социалистическими», на аналогичных производствах работало многократно больше сотрудников.
Так что описание Марксом и Энгельсом ситуации, сложившейся на заре капитализма, можно считать приемлемым, но те прогнозы, которые давал марксизм, в долгосрочной перспективе не оправдались.
На дальнейшее развитие общества – как капиталистического, так и того, где пытались строить социализм и даже объявляли его построенным, – повлияло множество факторов, которые в этой концепции не учитывались.
Стоит отметить, что правоту или неправоту марксизма сложно обсуждать вот по какой причине.
Работы Маркса были прочитаны многими как своего рода религиозные тексты о наступлении конца времен и о грядущем рае на земле – и нужно сказать, что основания для такого прочтения были и в самих этих работах.
Кто сейчас готов спорить о концепциях других экономистов XIX века и даже о великом Адаме Смите?
О Марксе же спорят именно потому, что его учение было принято как священное писание политиками из последующих поколений, оно стало знаменем для их борьбы и впоследствии основанием для их власти. А у священных писаний любой религии есть такое свойство: их адепты нередко, что называется, «вчитывают» в святые книги свои убеждения и интересы. Иногда они делают это искренне и бескорыстно, а в других случаях – вполне осознанно.
Отсылки не столько к оригинальным текстам Маркса, сколько к марксистской терминологии в течение многих десятилетий были основанием пропаганды, и в результате советский человек (а теперь уже, пожалуй, и его дети, и внуки) твердо усвоил, что «социализм» – это хорошо, а «капитализм» – это плохо.
Разбираться в том, что стоит за этими ярлыками, как работают та и другая общественные системы, готовы не все. Зато людей, которые готовы сделать обратный квазилогический шаг: если капитализм – это плохо, то всё, что плохо, это капитализм, а если убрать капитализм, то все будет хорошо – в интернетовских дискуссиях и комментах приходится наблюдать постоянно.
А вот свежая новость: всего неделю назад в Барнауле молодые сторонники КПРФ вышли на демонстрацию с лозунгом: «Последствия коронавируса – это следствие капитализма!»
Нужно сказать, что концепция товарно-денежных отношений, которая является научным ядром построений Маркса, – это не единственный возможный способ понимания того, как устроена и как работает экономика.
Экономические явления бывает полезно и поучительно сопоставить со многими другими вещами. Об этом читайте в наших дальнейших публикациях:
- Какой была экономика в каменном веке.
- Экономические эксперименты с крысами.
- Почему у обезьян не сложились экономические отношения.
- Сословное общество и законы Хаммурапи.
Автор: #медведев_александр биофизик, выпускник Физтеха (МФТИ), кандидат биологических наук, бывший эксперт отдела экономического анализа банка. Автор книги "Как появилась рыночная экономика". Пенсионер, 65 лет.