Водохранилище затопило не только леса и поля, но и обширные болота водоразделов. Многометровые пласты торфа, всплывали, разваливаясь на отдельные острова.
Куски торфяной сплавины разбивало волнами, ветер загонял их в затопленные леса и на прибрежное мелководье. На водозаборах Рыбинской плотины вынуждены были ставить специальные решетки, не позволявшие кускам торфа попасть под лопасти турбин.
Некоторые острова, покрытые сфагновыми кочками, с растущей на них клюквой и мелкой болотной сосной, долго дрейфовали по водохранилищу, пугая капитанов проходящих судов. Поросшие мхом островки с зеленеющими деревьями неожиданно появлялись там, где лоции показывали глубину, и никакой суши не должно было существовать в радиусе десятков километров.
Наиболее крупные массивы торфяных островов существуют до нашего времени. Сохранив связь с дном водохранилища, они стоят на месте, совершая только вертикальные перемещения в соответствии с колебаниями уровня, то есть всплывают и опускаются. Самые крупные из них – острова Центрального мыса, Святовский мох и Леушинские торфяники. Святовский мох, расположенный рядом с затопленным городом Мологой, называется еще Мологским торфяником. На нем сохранилась типичная растительность верхового болота: мох сфагнум, мелкая сосна, кассандра и багульник. На плавающем болоте растет клюква, и жители прибрежных деревень до сих пор ездят туда на лодках собирать ее. Такая сохранность болотной растительности объясняется тем, что Мологский торфяник всплыл одновременно с подъемом воды в водохранилище, он никогда не затапливался. Так же никогда не затапливались и сохранили болотную растительность некоторые участки островов Центрального мыса, но добраться до них можно только на снегоходе зимой или ранней весной.
Однако большая часть торфяных массивов всплыла спустя несколько лет. При этом вся болотная растительность под водой погибла. В затопленных пластах продолжались процессы разложения органического вещества с выделением углекислого газа и метана. Торфяная залежь насыщалась газами, расслаивалась и по частям всплывала.
Но всплывала она уже в виде черной торфяной жижи, лишенной всякой растительности. Постепенно жидкий торф подсыхал, на его поверхности поселялись влаголюбивые травы, выросшие из семян, огромное количество которых ежегодно разносят по водохранилищу ветер и вода. Волны безжалостно разрушали, перемалывали мелкие торфяные островки, но с большими массивами торфяников не могут справиться до сих пор. Заякорившись на мелях и пнях затопленного леса эти торфяные пласты не дрейфуют по водохранилищу, а лишь поднимаются и опускаются при колебаниях уровня. Самый большой массив всплывших торфяников такого типа расположен неподалеку от южной оконечности заповедного полуострова, на оси водораздела Мологи и Шексны – это острова Центрального Мыса. Достигая 10-12 километров в диаметре, этот массив состоит из множества больших и малых островов. Среди них есть островки покрытые сфагнумом, поросшие мелкой сосной , всплывшие сразу же после затопления, но большая часть островов поднялась из-под воды только через несколько лет.
Травы были растительными первопоселенцами торфяных островов. Их появление обеспечило убежищами и пищей различных беспозвоночных, в первую очередь насекомых и пауков, перенесенных сюда ветром и волнами. На стволах деревьев приплыли мелкие млекопитающие: полевки, мыши и землеройки. Многие звери проникли сюда зимой, когда ледяной панцирь соединил торфяники с берегом. Постепенно расселилась по островам ива. Плотные ивняковые заросли покрывают сегодня острова, особенно их прибрежную зону, там, где торф наиболее уплотнен и завален стволами плавника. Корни ивы переплетают мертвые стволы деревьев, укрепляют торф, образуя в нем разветвленный каркас. На некоторых островах поселилась береза. Корни берез, пронизывая верхний слой торфа, сплетаются, образуя довольно прочные плотные участки. К настоящему времени березы на островах достигают пятнадцати-двадцати метров высоты и до тридцати сантиметров в диаметре. Со стороны острова выглядят как покрытые лесом, и посторонний человек ни за что не догадается, что под этими лесистыми островами может быть несколько метров мутной, насыщенной торфяными частицами воды.
Но березы выросли только на некоторых участках прибрежной зоны. Внутренние части островов зарастают тростником и ивой. Между их куртинами поверх жидкого торфа раскинулась сплавина из болотных трав. Летом передвигаться пешком можно только по кромке островов, укрепленной корнями деревьев и стволами плавника. Заходить вглубь островов опасно – можно провалиться в окно жидкого торфа.
В летний период поверхность островов лишь немного возвышается над водой. Волны прибоя заползают далеко на пологий берег, намывая торфяные косы и торфяные пляжи.
Зимой уровень воды в водохранилище снижается и торфяники садятся на дно. Весной и в начале лета, после подъема уровня воды, они всплывают не сразу, а спустя какое-то время, при этом бо́льшая часть островов в некоторые годы остается затопленной на небольшую глубину еще в середине июня. В маловодные годы острова садятся на мель, вода уходит, верхний слой торфа подсыхает, превращаясь в черную пыль, которую переносит ветер, формируя на открытых участках торфяные дюны. Обнажаются сплошные завалы плавника и стволов затопленных лесов, обычно скрытые под водой.
При самом низком за все годы существования водохранилища уровне воды в 1996 году, торфяники с воды выглядели черными обрывами, ощетинившимися корягами и пнями. В том году мне пришлось несколько дней провести на островах Центрального мыса вместе с сотрудником Института проблем экологии и эволюции РАН, известным зоологом, профессором Евгением Николаевичем Пановым и его аспирантом Дмитрием Монзиковым.
Порывы ветра поднимали тучи легкой мелкой торфяной пыли. Пыль забивалась всюду – в палатку, в спальные мешки, в чай, в нашу еду, которую удавалось готовить только в лодке на примусе. О том, чтобы развести костер, нельзя было и думать – малейшая искра могла привести к страшному пожару.
Своеобразен животный мир торфяников. Зимой по льду водохранилища переходят на острова лоси, кабаны, зайцы, лисицы. Некоторые из них, не успев вернуться по весеннему льду, остаются здесь и летом. В зарослях ивняка поселились бобры.
Бобровые хаты, построенные из ивовых веток, холмиками возвышаются среди тростников и мелкого ивняка. По торфяным косам бродят в сумерках енотовидные собаки. Даже медведи приспособились устраивать берлоги на торфяниках. Однажды зимой сотрудники заповедника, обследуя бобровые поселения, вспугнули медведя, зимовавшего в старой бобровой хате.
Но особенно интересно птичье население островов. Среди воробьиных птиц полностью отсутствуют виды, кормящиеся на земле, такие как зяблики, дрозды, овсянки, соловьи, зарянки. Это и понятно, ведь суши настоящей здесь нет, и весной, в период гнездования, между стволами берез и кустами ивы всюду плещется вода. Зато в тростниках и ивняковых зарослях обитает множество камышевок, включая самую крупную и редкую у нас дроздовидную. В кронах берез вызванивают свои песенки пеночки, слышится перестук больших и малых пестрых дятлов, охотятся за летающими насекомыми мухоловки. Заболоченные тростниковые крепи и осоковые болотца – излюбленные места кормежки различных уток. Здесь гнездятся кряква, чирки, шилохвость, хохлатая чернеть. В самой глубине торфяников, в недоступных для человека местах, строят свои огромные гнезда лебеди-кликуны.
В первые десятилетия после создания водохранилища, на пластах подсыхающего торфа, покрытого редкой травянистой растительностью, располагались огромные колонии озерных, сизых, малых чаек и речных крачек. Крупные серебристые чайки, никогда ранее не гнездившиеся в Молого-Шекснинском междуречье, загнездились здесь после создания
водохранилища. Их колонии располагались отдельно от других чайковых птиц, на мысах торфяных островов. По мере зарастания торфяников ивняком и березой, а также в связи с уменьшением рыбных запасов, колонии чайковых птиц сокращались. Почти полностью исчезли колонии озерных и сизых чаек, существенно уменьшилась численность малых чаек и речных крачек. Только серебристые чайки, поселившись на определенных островах, живут там до сих пор, сохраняя довольно стабильную численность.
Самый обычный пернатый хищник торфяных островов – болотный или камышовый лунь. Свои гнезда луни устраивают в тростниковых крепях на кочках, иногда на заломах тростника или в густых ивовых кустах.
Обилие птиц и мелких млекопитающих обеспечивает луням богатую и разнообразную кормовую базу. Очень обычны на торфяниках орланы. В летний период острова мало посещаются человеком, условия обитания здесь во многом сходны с заповедником, поэтому молодые орланы, в возрасте двух-трех лет, как правило, не имеющие еще пары и своего участка, живут на торфяных островах. Побережье заповедника с гривами сосняков и осинников, где удобно устраивать гнезда, уже давно поделено между территориальными парами. Взрослые орланы изгоняют молодых со своей территории. В связи с отсутствием на островах высоких деревьев, там негде строить гнезда, а значит нет там и взрослых территориальных птиц. Потому и образуются здесь "клубы" холостующих молодых орланов, отличающихся от взрослых более темной окраской. Обычно орланы восседают на пнях и корягах в прибрежной зоне, или кружат над островами, внимательно осматривая побережье, выискивая рыбу - свою основную добычу.
В таинственной темноте подводного мира островов, среди коряг и пней затопленного леса, под пластами всплывшего торфа скрываются огромные сомы. В последнее время все массивы торфяных островов на водохранилище стали их излюбленными местообитаниями. Увеличение численности сомов, бывших исключительно редкими в первые десятилетия существования водохранилища, началось в семидесятые-восьмидесятые годы. Сейчас нередко встречаются великаны, достигающие полутора-двух метров длины, весом до сорока-пятидесяти килограммов. Вполне возможно, что в мрачной темноте под торфяными островами могут обитать и стокилограммовые гиганты.
Такова, вкратце, картина современного состояния уникальных торфяных островов, в которые превратились всплывшие болота. Не оправдались прогнозы, сделанные специалистами в первые годы существования водохранилища, о том, что торфяные острова будут вскоре размыты и исчезнут. Они существуют уже более семидесяти лет, проходя определенные этапы своего развития. Заселившая их растительность укрепила острова, они стали исключительно ценными местообитаниями для целого ряда зверей, птиц и рыб. Таких обширных массивов плавающих островов нет больше нигде, кроме Рыбинского водохранилища, именно поэтому они нуждаются в тщательном изучении и охране. В прошлом острова Центрального мыса входили в состав Дарвинского заповедника, однако в шестидесятые годы, во времена печально известного хрущевского гонения на заповедники, площадь заповедника была уменьшена, и острова исключили из его состава. Лишь в 2000 году, благодаря поддержке администрации Ярославской области, удалось расширить охранную зону заповедника и восстановить щадящий режим природопользования. Какова будет дальнейшая судьба торфяных островов – покажет время, но радует уже то, что на сегодняшний день их уникальная, хрупкая природа находится под защитой.
Спасибо, что вам интересна эта история!
Подписывайтесь на мой канал и первыми узнаете о новых публикациях.
Не забудьте поставить «Лайк».
У вас есть, чем поделиться, пишите в комментариях, я буду рад почитать их, ответить на ваши вопросы.