Когда мне было лет шесть-семь (или что-то около того), я нашел на даче старый патефон. В общем-то, не сказать, что он меня особо вдохновлял, поскольку был проигрыватель с вполне современными долгоиграющими дисками. Но вот одна песня тогда меня поразила:
Это пел Владимир Нечаев (28 июля 1908 - 11 апреля 1969), певец совершенно фантастический, в ином свете показавший недавно прошедшие (в то время, конечно) пятидесятые.
Позже я начал искать его целенаправленно - и, надо сказать, хороших песен у него на удивление много. Странно, что их редко публикуют в наше время - и Нечаева и Трошина и многих других, которые сделали наше детство значительно лучше, чем оно могло бы быть, публикуют сейчас фрагментарно и многих очень хороших песен нет ни в каких сборниках - выпускают все время несколько сот одних и тех же - и вовсе не лучших.
Условно, я разделил послевоенную эстраду на три больших эпохи - "эпоха теноров", "эпоха Магомаева" и "эпоха ансамблей". Их разделение, разумеется, довольно зыбкое, но культура в каждую из этих эпох складывается вполне самостоятельная, цельная и достаточно самобытная, чтобы можно было легко отличить песни одной эпохи от песен другой.
Раз уж я начал говорить о патефоне то понятно, что тема нашего сегодняшнего разговора - эпоха теноров. Самые яркие ее представители - Владимир Нечаев, Георгий Виноградов, Марк Бернес, Владимир Трошин и многие другие.
Марк Бернес, вообще-то не певец - он киноартист. Обладая фантастическим художественным вкусом, он не умел петь - поэтому каждая запись его песен была весьма мучительна и для него и для всех, принимающих в ней участие. В те годы не умели делать многодорожечную запись, любая песня исполнялась сразу и начисто. Если исполнить ее сразу и начисто не получалось, делали вторую попытку, потом третью - и так до победного. Обычно, раза с тридцатого записать все-таки получалось. У Бернеса редко выходило раньше, чем с сотого раза - он требовал идеального исполнения и он слышал, что идеально не получилось.
Аппаратура того времени сводила сигналы от микрофонов певца и всех музыкантов через пульт (в реальном времени) и записывала сразу три восковых диска. Один металлизировали и делали матрицу. Второй отправляли в архив, если нужна была допечатка а матрица уже износилась, использовался этот, архивный, диск. Третий экземпляр использовали для приемки записи - восковой оригинал можно было один раз прослушать (после этого он выходил из строя), и решить, пускать его в печать или нет. Как видим, слушать что получилось певцу приходилось прямо в процессе исполнения, другого варианта не существовало. Возможно, среди забракованных Бернесом вариантов и были более или менее годные к употреблению - только вот "более или менее" Марка Наумовича не устраивало, ему нужно было "хорошо" - и, может быть сложным путем, он это получал, его записи безупречны.
Эту песню я нашел в шести или семилетнем возрасте, в пластинках, предназначенных на выброс - все эти песни давно были переизданы в долгоиграющем виде, а мне тогда досталась патефонная версия. Однако, она поразила меня настолько, что я сейчас включаю ее в число самых значимых:
А вот эту песню мне подарили в начале 70-х, на маленькой пластинке "Музыка из кинофильмов". "Русское поле" особых вопросов не вызвало, а вот "Ты погоди" была непонятна но что-то затрагивала - и затрагивала больше, чем могло показаться с первого раза.
Песня и сейчас представляется совершенно замечательной, однако тогда, особенно через несколько лет, когда пошел в школу, все время ее вспоминал и пытался попробовать на вкус - как на самом деле выглядит то, о чем поется.
Последняя песня в сегодняшнем обзоре - "Морзянка" в исполнении Владимира Трошина. Этот миньон подарили примерно в то же время, что и предыдущий - к сожалению, его этикетка не сохранилась, на обратной его стороне "Лаине" исполняла песню из кинофильма "Девчата" - тоже одна из примет детства, я бы с удовольствием ее продемонстрировать (пластинку эту я в свое время оцифровал) - но в сети этой записи нет.
Зато "Морзянка" в исполнении Владимира Трошина есть - ее мы сейчас и послушаем.
Когда услышал эту песню в первый раз - спросил "а про что это"? Отец ответил "вырастешь - узнаешь". Наверное, я еще не вырос.
И снова о патефонах. Сколько бы коллекций патефонных пластинок мне не встречалось, одна песня там была практически всегда. Была она и в моем первом патефоне. Итак, Павел Гофман, оркестр Эдди Рознера. Тихая вода:
И на этом, пожалуй, прервемся.
В следующей статье, которая почти готова, мы продолжим экскурсию по истории звукозаписи, так что не прощаюсь.
