Эта земля была пуста.
Он смотрел на пурпурно-золотое небо, покрытое хрупкой пеленой облаков, дышал колючим воздухом с привкусом застывшей на кончике языка крови и вспоминал.
Он думал о многом: о далеких друзьях, о бескрайних пустынных просторах впереди, о разбитой вдребезги машине и глубоком, вспарывающем желтоватую сухую землю кратере. Тишина вокруг него стояла такая, что звенело в ушах и оглушительно гремел стук собственного сердца. Вокруг не было никого, кто мог бы разделить с ним эту тишину.
Сквозь тонкую пелену облаков проступали очертания тусклого, падающего за горизонт солнца. Оно казалось белесой кляксой, гулким порталом в прошлое, но, сколько бы он ни глядел на него, тишину не разрушало ничего, кроме его собственных вдохов. Он был здесь один, и солнце смотрело на него безразличным огненным шаром, слишком громадным, чтобы заметить такую мелочь.
Ему нужно было лишь сделать шаг, броситься вперед, пробежать по безликой земле, и тогда, возможно, за горизонтом окажется чистое спокойное море, шумящее как ток крови по венам. Ему нужно было сделать один лишь вдох, чтобы пелена перед глазами рассеялась и перестали плясать выжженные на сетчатке пятна.
Но он продолжал смотреть.
Он стоял на земле, спиной к развороченному уродливому кратеру в иссушенной почве, смотрел на скрывающееся за горизонтом солнце и теряющее краски небо и слушал тишину.
Он был здесь один, словно единственный человек на планете, первопроходец и идущий на плаху узник, и выброшенный на берег выживший, задохнувшийся от красоты неизведанных мест. Он был всем сразу, первым и последним, а солнце, выплевывая последние пурпурные искры, скрывалось, падало и разбивалось. Сухая рыжая земля дыбилась и взрывалась, осыпалась крошкой под ногами и уходила вниз, уступая место шелестящему в ушах морю.
Сделав глубокий вдох и прикрыв слезящиеся от наступившего мрака глаза, он сделал шаг вперед, сорвался с места и побежал, по щиколотки зарываясь в колючий песок. Он бежал до тех пор, пока земля не стала холодной, а ноги не подкосились, но так и не открыл глаза.
Он видел зеленые леса и голубое небо в кружеве белоснежных облаков, и ударяющее в колени море, холодное и сбивающее с ног. И не было ни пустой земли, ни звенящей тишины, ни пелены пурпурно-золотых облаков с белесой кляксой громадного солнца.
Эта земля не была пуста, потому что он был здесь.
