Здравствуйте, уважаемые подписчики и читатели канала! Наше представление о казаках конца 16 - начала 17 вв. чаще всего не выходит за рамки того образа, который был создан замечательным художником Ильёй Ефимовичем Репиным на картине "Казаки пишут письмо турецкому султану". Сразу видно, что среди всей честной компании грамоте обучен только писарь, а остальные персонажи как будто только что сошли с большой дороги.
Казаки были разные
Как писал историк Р.Г. Скрынников,
"В начале 17 в. воеводы южных городов набирали на казачью службу исключительно вольных людей: станичников, крестьянских и бобыльских детей, монастырских крестьян, помещичьих крестьян, нашедших себе замену на пашне и так далее".
В вольных станицах среди казаков искали себе прибежище прежде всего несвободные люди и выходцы из других социальных групп, порвавших связи со своей средой. Удивительно, но среди этих "отщепенцев" было много детей боярских и дворян, которым сам бог велел верно нести службу батюшке-царю.
Из Разрядных книг Московского царства известно, к примеру, что с государевой службы перебежал к казакам рязанский помещик Биркин, принадлежавший к верхам провинциального дворянства. Вместе с ним "работодателя" переменил помещик Поздняк Данилов сын Голохвастов, а также "сшёл в вольные казаки" сын боярский воронежский помещик М.Д. Пахомов. Кроме них на Дон сбежали дворяне С. Воейков, Л. Безобразов и многие другие.
Представители русской знати встречались и среди казацкой верхушки. Дворянами были донские атаманы Иван Васильевич Друцкий и Иван Смага Степанович Чертенский. Последний происходил из захудалого княжеского рода и был самым знатным и одновременно самым известным казаком начала 17 века. Чертенский оставался одним из лидеров войска Донского в течение всей Смуты.
Отношение "лучших казаков" с Москвой
Можно было бы думать, что московское правительство будет преследовать дворян-перебезчиков за их дезертирство, но политика Кремля в этом вопросе была на редкость гибкой. Царь жаловал своих бывших слуг, а ныне "лучших" казаков войска Донского, всякого рода жалованием, а изредка даже и землёй.
Для новообращённых казаков (вчерашних дворян) царская щедрость создавала большие проблемы, поскольку донские казаки "резко разграничивали службу с поместий и вольную казацкую службу". Нужно было выбирать - или оставаться на Дону на "вольных хлебах", или возвращаться "на государеву службу в прежние чины". Многие возвращались и получали прощение за длительную "самоволку".
Вольница процветает
Что же касается обычной казацкой массы, их тоже пытались привлечь к "государеву делу". Казаков зачисляли в "погранвойска" целыми ватагами и и выплачивали им хорошее жалование.
Центральная власть в годы великой Смуты была слишком слаба, чтобы "закручивать гайки" на своих границах. Казаков миловали, заигрывали с их верхушкой и сквозь пальцы смотрели на эксцессы корпоративной вольности. Бывало, казаки, собравшись на круг, отказывались утверждать мирные договоры, подписанные Москвой, и даже прикладывались кулаками к личности атамана, слишком рьяно убеждавшего их следовать указаниям Кремля.
Постскриптум
Русское дворянство в конце 16 в. - начале 17 в. проходило стадию формирования. Дворяне хотели для себя лучшей жизни, и так получалось, что иногда они находили то, что искали, на Дону, но чаще всё-таки перевес оказывался на стороне Москвы с её денежным довольствием и земельными дачами.
То же самое касалось казаков. Некоторые из них переходили на царскую службу и даже дослуживались до известных чинов. Время, однако, расставило всё на свои места, и уже во второй половине 17 в. дворяне не бегали на Дон туда и обратно, а донские казаки подыскивали человека, который мог бы возглавить восстание Степана Разина.