Башня в Париже, а также мост в Порту вышли замечательные, составили национальную гордость, соответственно, французов и португальцев. Но Эйфель на этой нетленке не остановился и создал еще кое-что… и в некоторых случаях лучше бы не создавал. :)
Безусловно, это был талантливый архитектор, который сотворил много интересного и прекрасного, полезного и живущего долгие годы.
В то же время, проруха бывает и на старуху. И вот как было дело с нашей раскрученной звездой.
Популярность к Густаву пришла именно после того, как на парижской выставке 1889 г. он представил свою металлическую Эйфелеву башню.
Правда, изюминку его творческого изыска поняли далеко не все и не сразу.
Во-первых, простые граждане ворчали, что налогоплательщики вынуждены были потратить целых 6,5 млн франков на это громоздкое сооружение.
И только раскрутка и громкий ПР позволили окупить затраты на строительство: вогнав башню в модный тренд, менеджеры обеспечили приток платных посетителей, желающих поглазеть на диковинку. Причем видно-то ее было издалека, но ПР-щики того времени, по сути, брали с публики деньги «за вход в провал».
Во-вторых, 1-ое время большинство как парижан, так и гостей города считали башню неприятным творением странной фантазии автора.
Особенно проявил себя при этом Виктор Гюго, который громче всех кричал о том, что творение Эйфеля делает лицо прекрасного Парижа безобрАзным и безОбразным. А потом сам этот писатель был обнаружен в кафе на башне. Оказывается, он там каждое утро пил кофе.
Когда друзья не без иронии спросили Виктора, отчего же он так часто приходит посидеть на верху создания, которое считает самым неприятным во французской столице, тот ответил: это единственное место, откуда саму башню не видно…
Так постепенно «железную леди» стали признавать интересным и незаурядным творением, а потом и вообще стали обязательно включать ее в список самых замечательных технических сооружений XIX в. СамогО же ее архитектора не просто признали, но сделали модным.
Сразу обратили внимание и на другие созданные им сооружения:
- португальский мост Марии Пии через Дору;
- вокзал в Будапеште;
- самый высокий (122 м) по тем временам виадук во Франции;
- и др.
В свою очередь, Эйфель решил не останавливаться на достигнутом и продолжать творческие поиски. В частности, под его руководством и при его участии были созданы:
- машины для Панамского общества около Парижа. Собственно машины были неплохи. Но Эйфеля обвинили в том, что для этого общества он получил крупную взятку – целых 19 млн франков – за то, что якобы выполнял некие работы, которые на самом деле оказались фиктивными.
Эйфель даже был призван в суд, где ему вынесли приговор: 2 года тюрьмы и штраф в размере 20 тыс. франков. Правда, потом приговор отменили;
- санкт-петербургский Троицкий мост, что между Петроградским и 1-м Адмиралтейским островом. Мост, безусловно, прекрасен и достойно вписан в ансамбль города на Неве. Кроме того, он еще и несколько десятков лет (до создания моста Александра Невского в 1965 г.) был самым длинным в городе (ну, любил Эйфель замахиваться на все самое длинное, высокое и проч.).
За проектирование арочной системы моста Эйфелю вместе с его фирмой дали 1-ую премию в размере 6000 руб. В те годы это была довольно солидная сумма. И даже жалко, что получил ее не какой-нибудь местный архитектор, а заморская звезда. А ведь, возможно, наши ребята были ничуть не хуже, просто менее раскручены;
- нью-йоркская статуя Свободы. Вы наверняка в курсе, что статую, которые американцы почитают как символ своей страны, создали и подарили им французы.
Сами французы особой художественной ценности за этим творением не видят. У них у самих есть точно такая же статуя, но за великолепием действительно замечательной архитектуры эта статуя просто теряется.
На экскурсии по Парижу вас провезут мимо нее и максимум – мельком обратят ваше внимание на то, что французы имеют сестру американского символа; а скорее всего, вам даже про нее ничего и не успеют сказать – найдутся объекты гораздо более интересные, чем эта ерунда.
Так вот для статуи, которая затем стала символом американской государственности, но которую сами французы интересной не считают, Густав наш Эйфель строил железный каркас;
- Железный дом в амазонской глубинке. Это здание также стало символом своей страны – в данном случае Перу – и также было создано людьми из другого государства и даже с другого континента.
На сей раз изюминка заключалась в том, что сооружение из железа, да еще и отлитое в Европе и в виде отдельных частей прибывшее на пароходе через Атлантический океан, находилось в городе, бОльшую часть которого составляли деревянные сооружения.
Правда, почти сразу стали видны недостатки:
– с одной стороны, железную конструкцию разъедали постоянные экваториальные ливни, свойственные амазонским территориям. И на борьбу с коррозией требовалось много средств;
– с другой стороны, металл нещадно накаляло солнце и жить в таком доме было невозможно.
Не зря ведь аборигены строили именно из дерева.
В итоге местный богач, замахнувшийся на спонсирование этакого помпезного, но неудобного и непрактичного шедевра, решил сбыть его с рук.
Выкупивший его новый владелец быстро смекнул, в чем дело, и тоже продал Железный дом. Так творение Эйфеля «пошло по рукам», пока его не придумали использовать не для проживания, а для развлечений: сначала в нем разместили ночной клуб, а затем – сувенирные лавки и кафе;
- 2 подобных дома в Мапуту и в Луанде. И оба сопровождали как внимание публики, так и одинаковые проблемы.
Словом, незаурядный наш архитектор все время балансировал на грани таланта и скандальщинки, оригинальности и убыточной непрактичности, любви к шику и нежелания изучить условия, в которых будет «жить» его творение.
Одно слово: француз! :)