Про биографию Сартра написано множество трудов: от статей жёлтой прессы окраин Франции до главных печатных изданий планеты, но не смотря на количество публикаций, посвященных ему, вопросов о нем не становится меньше, почему он писал именно об экзистенциализме и почему он так поступал и множество других важных вопросов остаются абсолютно открытыми даже спустя 40 лет с момента его смерти.
Сегодня мы рассмотрим семьи Сартра: первая - консервативная семья матери философа и писателя, а вторая - анархичная семья, созданная им вместе с Симоной Де Бовуар. Разбор семьи даст нам возможность чуть получше понять этого гениального пассионария XX века.
Первая семья. Детство
Жан-Поль Шарль Эмар Сартр родился в Париже в 1905 году в семье буржуа. Когда ребенку было всего пятнадцать месяцев, его отец скончался от тропической лихорадки. Похоронив мужа Анн-Мари вернулась под родительский кров в Париж. Там родные окружили мальчика заботой и любовью. Но благодарности от Сартра они не дождались: в романе «Слова» писатель назвал жизнь в доме адом, в котором царило тлетворное лицемерие. Позже сын своеобразно «поблагодарит» и отца, назвав преждевременную кончину Сартра-старшего единственной заслугой, ведь отец не воспитывал его, а значит и не подавлял, позже он напишет: «Останься мой отец в живых, он повис бы на мне всей своей тяжестью и раздавил бы меня». Отрицая фантазию Эдипова комплекса, Сартр утверждал, что он вырос без привычки к сыновьему послушанию: «Мне был неведом комплекс «суперэго»… не было никакой агрессивности». Через всю свою жизнь он пронесет детские анархические устои и не проявит интереса ни к власти, ни к желанию повелевать кем бы то ни было.
Овдовевшая мать Анн-Мари баловала и чрезмерно жалела мальчика так как он родился с косящим левым глазом и бельмом на правом. Дедушка и бабушка тоже всячески баловали внука, каждый день дарили ему подарки и беспрестанно хвалили, так что мальчик вырос, прекрасно осознавая свое превосходство над остальным миром. В итоге к 12 годам Жан-Поль стал избалованным нарциссом и эгоцентриком. Но в зрелом возрасте философ и эссеист признался, что в ранние годы ощущал себя «опешившей тлей, существом без смысла и цели».
Мама яркого представителя экзистенциализма происходила из рода эльзасских ученых Швейцеров. Дедушка Сартра Шарль Швейцер – филолог-германист, профессор, основавший в столице Франции лингвистический вуз. Дядя – Альберт Швейцер – нобелевский лауреат, теолог и христианский гуманист. Примечательно, что дядя, выросший в том же доме, описал семейную атмосферу как удивительно теплую.[1]
Позже Сартр напишет: «Когда мне было семь или восемь лет, я жил с овдовевшей матерью у бабушки с дедушкой. Бабушка была католичка, а дедушка – протестант. За столом каждый из них подсмеивался над религией другого. Все было беззлобно - семейная традиция. Но ребенок судит простодушно: из этого я сделал вывод, что оба вероисповедания ничего не стоят»
Во многом благодаря деду и его библиотеке Сартр изучал классическую литературу и труды философов в детском возрасте пока его сверстники читали еще детские книжки. Уже в детстве мать и дед считали, что юный Жан-Поль будет великим писателем или ученым. Окруженный женской любовью мамы и бабушки, Жан-Поль компенсировал отсутствие отцовского «суперэго» ростом своего собственного, в автобиографическом произведении “Слова” он напишет: «У меня хорошие задатки, но этого мало, мне положено быть гением». Позже Жан-Поль или Пулу, как называли его дома, обвинит семью в том, что они искалечили ему жизнь: они не только оставили его единственным ребенком в семье, но и избаловали, лишив тем самым иммунитета к жизни, которая была к Сартру далеко не благосклонна наделив некрасивое тело таким изысканным умом.
В 1917 году Анна-Мари вышла второй раз замуж и увезла сына в Ла-Рошель. Там-то Сартр почувствовал себя изгнанным из рая: им никто не восторгался, мать, ранее принадлежавшая только ему, стала меньше уделять внимания сыну и у нее был муж, абсолютно чужой человек для Сартра, а одноклассники всячески над ним издевались из-за его внешности, ухоженного вида и заумности, а так как в то время шла первая мировая война, то жесткость того времени отразилась на его ровесниках и на издевательствах над ним. Это неприятие сверстниками сделало мальчика замкнутым и сосредоточенным на самом себе. Сломать Сартра оказалось не просто и его детский эгоизм развился в независимый склад ума.
Сартр стал играть в классе традиционную двойную роль гения и изгоя: неприятный прыщеватый маленький тип в очках, который знал все (и всех в этом убедил), но также был способен к очень грубым ошибкам. Достаточно привести одну историю, рассказанную самим Сартром сорок лет спустя. Как и все подростки-одноклассники, Сартр строил фантазии по поводу легкодоступных женщин. Его исключительное воображение оставляло далеко позади бледные выдумки одноклассников:
«Я говорил им, что у меня есть женщина, с которой я хожу в отель; мы встречаемся вечером и занимаемся тем, чем занимаются мужчина с женщиной. Я даже попросил прислугу матери написать мне письмо: «Дорогой мой Жан-Поль! (...) » Одноклассники «раскусили» мою ложь. Я стал посмешищем в классе».[2]
Сартр ненавидел отчима Жозефа Мэнси до конца своих дней. Сам Мэнси был успешным и эффективным директором местного судостроительного завода в буржуазном стиле: любая угроза забастовки своевременно была подавлена массовым увольнением рабочих. Мсье Мэнси придерживался ортодоксального подхода к обучению: за плохие успехи гениальный пасынок мог получить телесные наказания. После получения образования он вернулся обратно в Париж к дедушке и бабушке.
Шарль Швейцер, дед Сартра, соответствовал патриархальному типажу Франции того времени, его слово было законом для домочадцев (сплошь женщин); верность жене в число его доблестей отнюдь не входила. В произведении «Слова» Сартр описывает деда как «красивого мужчину с развевающейся на ветру белой бородой, который всегда не прочь порисоваться перед окружающими. (…) Он так походил на Бога-отца, что его нередко принимали за Всевышнего».
В 1920 году Жан-Поль поступил в парижский лицей Генриха IV – одно из престижнейших начальных учебных заведений, где в свое время учились писатели Ги де Мопассан и Проспер Мериме.
Комплексы из-за внешности, незаурядный интеллект, анархичный нрав, знатный род и эгоцентризм сыграли важнейшую роль в становлении Сартра. Далее путь Жан-Поля Сартра будет услан различными интеллектуальными победами: орден Почетного легиона, Нобелевская премия по литературе, кстати от обеих премий он откажется, лидер философского течения экзистенциализма, популярность, неформальное лидерство новых левых и множество книг, эссе и статей, что перевернули мышление интеллектуальной части Мира, но сегодня мы поговорим только о его семьях. Его вторая семья началась с появления в его жизни Симоны Де Бовуар.
Вторая семья. «Большая семья» и окружение
В 1927 году Симона де Бовуар закончила Сорбонну, защитив диплом по философии Лейбница и став девятой женщиной, окончившей этот университет. Всего спустя год, в 1928 году, женщина получила степень бакалавра искусств. Обучаясь литературе, Бовуар познакомилась с Жаном Полем Сартром.
Симона де Бовуар (в дружеском кругу ее называли “Бобр”) является одной из самых известных идеологов феминистского движения, марксистка, атеистка, писательница, ну и, конечно, верный друг и товарищ Жан Поля Сартра. Для нее под цинизмом и критическим отношением к самому себе, которые он любил изображать, скрывались безмерная теплота и мягкость, в которых он ни за что не хотел признаваться. У них всегда были открытые отношения.
Он постоянно вступал с ней в споры, выдвигая разрушительные аргументы, а Симона отвечала уничтожающей критикой его идей. Впервые в жизни Сартр встретил ту, что "ростом вровень": к критическим высказываниям Бобра он относился всерьез. Вскоре он обнаружил поистине материнскую заботу о себе (ему предлагали помыться, сменить рубашку, подсовывали крем против угрей – и все в таком роде). Для де Бовуар он был "половинкой" в психологическом смысле, Сартр же обрел в ней утерянную в лице Анн-Мари сестру-мать, которой ему так не хватало. Он всю жизнь полагался на ее редакторское чутье и острый ум. Они заключили договор, который для многих современных пар стал образцом для подражания: быть вместе, оставаясь при этом свободными. Брак и соблюдение верности исключались. Сартра это устраивало, поскольку этот сексуальный анархист не мог устоять перед чарами привлекательных и глупеньких молодых девиц. Взамен единобрачия они дали обет рассказывать друг другу «всё», быть «откровенными».[3]
Состояние Симоны менялось постоянно — она могла в один день быть сухой интеллектуалкой, а на следующий превратиться в капризную девицу. То же происходило и с Сартром — он легко переходил от амплуа философа, которому чуждо все приземленное к нытью и брюзжанию. При этом в паре не было упреков по этому поводу, так как каждый считал, что все зависит от настроя. Этот союз был уникален во всех отношениях – два новомодных философа, воплощение парижской богемы, провозгласивших основной принцип экзистенциализма «Вы свободны, поэтому выбирайте!» по описаниям друзей выглядели так - «он был небольшого роста, с брюшком, слепой на один глаз, она отличалась элегантностью, носила тюрбан, одевалась в яркие шелка или во все черное».
«Большая семья» создалась спонтанно – первой в нее вошла импульсивная Ольга Казакевич, молодая дворянка из России, из семьи эмигрантов, студентка Симоны, влюбленная в нее, а потом и в самого Сартра. Ничего не планируя, они зажили втроем. Когда любовь втроем стала явью, Бовуар перестала чувствовать себя «одним целым» с Сартром, однако это подхлестнуло ее к сочинению романов. В материале недостатка не было, поскольку Сартр рассказывал своему любимому Бобру «обо всем». Так появился роман «Она пришла, чтобы остаться» об извечном любовном треугольнике. Повествование заканчивается искусно задуманным убийством общей любовницы.
Вскоре грянула Вторая мировая война и Сартр отправился на фронт, где вскоре попал в плен. В этот период Симона де Бовуар написала свой роман «Гостья», который, как считают многие, стал отражением беспокойства женщины за судьбу ее любимого.
Сартр, вернувшись из плена, в отличие от Симоны, оказался в восторге от ее литературных экспериментов. Он пристроил «Гостью» в хорошее издательство и начал настаивать, чтобы Симона продолжила писать. Эта поддержка от любимого человека очень помогла Бовуар — из обычной преподавательницы философии она превратилась в писательницу.
Следующей стала Ванда, сестра Ольги, которую Сартр вынужден был лишить невинности, так как по недоразумению, эта зрелая девица была еще девственницей. Жан -Поль признался Симоне - «Должно быть, я очень люблю ее, коль взялся за такую грязную работу». Возможно, он вслед за Реми де Гурманом считал, что «целомудрие - самое неестественное из сексуальных извращений». [4]
Через некоторое время семья пополнилась огненно-рыжей еврейкой Бьянкой Бьененфелд. После чего к ним добавился бывший студент Сартра Жак-Лорен Бост, который полюбил Ольгу и которого полюбила Симона.
Впоследствии к ним присоединилась еще одна еврейка, семнадцати лет от роду, Арлет Элкаим. Она приехала из Алжира и Сартр даже решился жениться на ней, чтобы предотвратить ее депортацию, да к тому же всей семье показалось вдруг, что она забеременела. В результате Сартр нашел лучший выход из положения – он удочерил Арлет.
Помимо этого, Сартр имел и случайные связи. Но У Симоны де Бовуар были многолетние романы с другими мужчинами. Одним из них был Нельсон Олгрен и он был писателем. После недолгого, но очень бурного романа, Олгрен предложил Симоне три вещи: переехать к нему в Чикаго, заключить брак и завести детей. Все три предложения Бовуар отклонила, что не помешало ей называть в переписке Нельсона «любимым мужем». Симона постоянно огорчала своего мужчину нежеланием быть рядом, ускользанием и сменами настроения. Женщина могла неожиданно уехать в другой конец света и писать оттуда нежные письма. Этот удивительный роман длился целых 14 лет.
Далее в жизни Бовуар появляется третий важный в ее жизни мужчина — 27-летний журналист Клод Ланцман. Мужчина был на 17 лет моложе Симоны и они работали в одной газете. Клод предложил женщине начать жить вместе и та, к удивлению всех, кто ее знал, впервые в жизни согласилась. Вслед за этим последовали семь лет жизни, которые можно было назвать счастливыми.
Но в 1958 году Бовуар расстается с Ланцманом, а в 1961 — с Олгреном. С этого момента в ее сердце, как всегда, оставался Жан Поль Сартр, с которым Симона чувствовала связь, даже находясь в разных полушариях. Сартр и Бовуар проводили немало времени вместе, а в 60-х даже посетили Советский Союз.
В 1970-м Сартр тяжело заболел и проблемы со здоровьем уже не оставляли его. Симона Бовуар ухаживала за любимым десять лет, в очередной раз доказывая этим, что именно он является любовью всей его жизни. Смерть Сартра поставила точку и в жизни женщины — она не могла полноценно жить и работать без своего вдохновителя. Симона умерла спустя шесть лет после того, как покинула этот мир ее главная любовь.
К сожалению, сегодня феминизм все больше теряет свою идеологическую составляющую, заложенную Симоной Бовуар и приобретает странные и даже смешные формы. [5]
Отношения с Бовуар и "Большая семья" стали отображением нрава и интеллекта Сартра. Не смотря на различные связи Жан-Поль с Симоной остались друзьями, коллегами и как- то по-особому любившими друг друга людьми. В следующих частях мы так же будем пытаться разобрать сущность Сартра и в итоге хоть как то его понять.