С 1859 года Бородин совершенствовал свои познания в области химии за границей. Три года он занимался научными исследованиями в Германии, затем во Франции и Италии. Сначала путь его лежал в Германию, где много времени он провёл в Гейдельбергском университете - одном из лучших университетов Европы, который в то время был главным пунктом назначения для молодых учёных из России. В Гейдельбергском университете Бородин подружился с химиком Дмитрием Ивановичем Менделеевым, который в тот момент был уже профессором Петербургского технологического института и выбрал для усовершенствования своих знаний Гейдельбергский университет из-за его хорошей технической оснащённости и присутствия там незаурядных естествоиспытателей - Р. Бунзена, Г. Кирхгофа и других. Там же композитор познакомился и с выдающимся физиологом Иваном Михайловичем Сеченовым, готовящем в стажировке за границей свою диссертацию "Материалы для будущей физиологии алкогольного опьянения".
В Гейдельберге жизнь молодых учёных протекала в напряжённой научной работе. Они экспериментировали в лабораториях, участвовали в международном химическом конгрессе, печатали статьи в специальных журналах. А вечерами, после утомительного рабочего дня, собирались у кого-либо из друзей для отдыха. По воспоминаниям Сеченова, в квартире Менделеева читался вышедший роман «Обрыв» И. А. Гончарова, а в квартире Бородина было пианино, за которым Бородин, скрывая, что он серьёзный музыкант, удивлял публику популярными песнями и оперными ариями, исполняя их по памяти, без нот. Однажды, услышав, как Дмитрий Иванович напевает свою любимую мелодию - увертюру бетховенской "Леоноры", Бородин, ни слова не говоря, сел за пианино, согнав с него кошку, и сыграл по памяти всю увертюру. Менделеев и присутствовавший при этом Сеченов были сильно удивлены такой виртуозностью Бородина, который даже после этого случая продолжал называть себя "заурядным любителем музыки". Бывало, что друзья всей компанией посещали концерты, ездили в ближайшие города смотреть оперные спектакли и слушать симфоническую и органную музыку.
Весной 1861 года в Гейдельберге Бородин встретил самого дорогого человека в своей жизни, будущую жену - Екатерину Сергеевну Протопопову. Екатерина Сергеевна страдала серьёзным хроническим бронхо-лёгочным заболеванием и приехала в Германию для лечения. Она была пианисткой, ученицей выдающего чешского музыканта Эрвина Шульгофа. Очень талантливая, обладающая абсолютным музыкальным слухом, Екатерина Сергеевна произвела на Бородина неизгладимое впечатление.
По воспоминаниям самой Екатерины Сергеевны Бородин "тогда ещё почти вовсе не знал Шумана, а Шопена разве немного больше". Прекрасная исполнительница, она открыла для Бородина, раньше интересовавшегося преимущественно музыкой XVIII века, ещё неведомый ему поэтичный мир современных композиторов-романтиков. Александр Порфирьевич с упоением заслушивался новой для него музыкой. Разговоры о музыке и совместные музицирования сблизили молодых людей и вскоре Екатерина Сергеевна стала невестой Александра Порфирьевича.
В сентябре 1861 года её здоровье значительно ухудшилось. Гейдельбергский профессор дал Екатерине Сергеевне рекомендацию срочно переменить климат и отправиться на юг. Той же осенью она уехала в Италию, в Пизу, куда Бородин сопровождал её на правах жениха.
Во время пребывания в Гейдельберге, наполненного научной деятельностью, Бородин продолжал активно сочинять. К этому периоду относится создание струнного секстета ре-минор. Секстет, вероятно незаконченный, состоит из двух частей: Allegro (ре-минор) и Andante (ми-минор) в форме вариаций. Упоминая вскользь о секстете, Бородин сам называл его "мендельсоновским". Если можно вообще усмотреть следы влияния Мендельсона в музыке Бородина, то разве что в этом его гейдельбергском секстете. Но, тем не менее, в этом сочинении много типичного для Бородина - напевность, широта мелодики, общий полнокровно эмоциональный тонус музыки.
I. Allegro
II. Andante
