Чем же ты обладаешь на самом деле, ведь даже ты сам себе не принадлежишь? Нагваль Модест.
Жил был домик у моря. Он был с белыми стенами и красной крышей. С красивым зелёным двориком и фруктовыми деревьями. С окнами, глядящими на море, всегда разное, но такое притягательное для взора. Домик был и жил. Своей жизнью. Домиковской.
В домике жил его друг — человек. Который заботился и ухаживал за ним. Вовремя делал ремонт и красил стены, облупившиеся под палящим южным солнцем. Ухаживал за травой и деревьями, приводил сюда своих друзей, вместе наслаждаться прекрасным морским видом.
Домик мечтал дать человеку живущему в нём тепло и уют. Защиту от непогоды и спокойное, мирное существование. Ведь забота человека о домике не могла быть пустой и безответной. Домик возвращал её человеку своими стенами и крышей, садиком и деревьями, желая чтобы это никогда не кончалось.
Шторм возник неожиданно и длинным своим жидким языком дотянулся до стен домика, сначала облизнул, а потом обрушился сверху всей своей тяжестью и невидимой силой. Домику стало больно и он почувствовал сначала трещины, а потом ломающиеся стены и крышу, и также он почувствовал боль человека придавленного своими обломками. Боль была беззвучной и оттого такой сильной.
Взошло солнышко и домик, существующий теперь только в виде огромной кучи мусора, как израненный лесной зверь, уже не чувствовал его тепла. Смертельный холод проник всюду, забрав тепло жизни и домика, и человека, присваивая чужое, делая его своим, собой.
У моря больше не было домика, у домика больше не было друга. Осталось только море, солнце, песок и холодный могильный холм…
Всё когда-то кончается. Домики, люди. И море знает об этом, хотя и не подаёт виду. Море оно такое. Разное. И притягательное, и отталкивающее, а ещё солёное. Море и есть те слёзы и радости и горя, которыми оно смотрит на мир. Домики и люди рождаются и умирают. Море остаётся…
Андрей Притиск (Нагваль Модест) ©