Почему творцы бегут из культурной столицы в глубинку
Бытует мнение, что все творческие хотят в Питер. Что это лучший город для художника, поэта, музыканта, актёра… А где оно бытует-то?
Постановщик спектаклей сразу после окончания учёбы в петербургском ВУЗе переезжает в тайгу. Поэт и музыкант меняет концертные площадки и ссоры со звёздами на пистолет под подушкой и роль разнорабочего. Востребованный городской артист уезжает работать в поселковый театр, где разваливаются стены, а уборная на улице.
Это не сюжеты советских фильмов о героической молодёжи, а реальные истории из жизни современных петербуржцев. Сцену «Ионотеки» или БДТ, они променяли на «тётку, глушь, Саратов». А, может, решение уехать от них не зависело? Сейчас расскажут сами.
В краю неровных горизонтов
В 2018 недавний выпускник РГИСИ и, на тот момент, главный режиссёр маленького сибирского театра «Поиск» Олег Христолюбский сказал мне в интервью, что не понимает, почему его коллегам по цеху так неймётся осесть на берегах Невы.
— Очевидно, виноват этот питерский флёр, который замечательно поддерживается социальными сетями, — предположил Олег и процитировал: «Бросать всё и ехать в Питер», «Питер — для души» и прочие фразочки, которые летают по интернету. Это формирует сознание молодёжи, формирует восприятие города. Потом они, конечно, сталкиваются с суровой реальностью загаженных парадных и дворов-колодцев, которые не проветриваются, и флёр слетает. Значение культурной столицы Питер давно потерял. Он не является законодателем мод. Это просто бренд.
— Не боишься, что сейчас это прочтут и обратно тебя не пустят? Мол, ну вот и сиди в своей тайге, — спросил я тогда.
Оказалось, Олег не против. Правда, Лесосибирску, куда прямо со студенческой скамьи его завербовал «Поиск», он предпочёл бы столицу. Нет, не Москву, а столицу того же региона — Красноярск.
— Питер — г*ённый город, — Олег упрямо продолжал сжигать мосты, — Мне не нравится там погода, он слишком тёмный зимой. А в Красноярске, в том климатическом поясе, где он находится, мне комфортно. Плюс там есть холмы. Я люблю, когда у меня горизонт неровный, когда взгляд цепляется за что-то.
И всё же в «краю неровных горизонтов» Христолюбский не задержался. Отработав год, спотыкаясь взглядом о Саяны, отправился втыкать флажки в другие регионы. И скоро оказался в Хабаровске, трудился в местном ТЮЗе. Это последнее, что я о нём слышал. Когда готовил статью, написал, чтобы узнать, как там на у них, на Дальнем Востоке идут дела.
— А я в Питере, — удивил Олег, — недавно была премьера в ТЮЗе Брянцева, спектакль «Как тебе такой тятр, Илон Маск». Приходи!
Вот те раз. А как же провинциальная публика? В 2018 Христолюбский отзывался о ней с нежностью, явно не планируя сказать «прощай»:
— Мне нравятся там люди, они более открыты, чем в Питере, на мой взгляд. Они жадные до событий, до впечатлений, и это подкупает. И они добрее, что ли, гостеприимнее. А Петербург — это закрытая коммунальная квартира, где каждый живёт в своей комнатке и подслушивает за соседом.
Ещё в Лесосибирске для «открытых и гостеприимных» Олег ставил спектакль по пьесе Вуди Алена.
— Казалось бы, где Сибирь, а где Вуди. Но принимали хорошо, спектакль в репертуаре до сих пор. А режиссёр снова в родной «коммуналке». Помирились?
— Не совсем. До сих пор считаю Питер дурацким городом и не хочу тут жить. Но пришлось временно смириться по личным причинам.
Ох уж эти «личные причины». Ещё недавно Герман Проказин, разрывал зал словом и саксофоном на петербургском Чемпионате поэзии им. Маяковского. Но пандемийной весной 2020 «личное» завело его сначала в кубанскую глушь, а потом и за решётку.
«Нет денег – перелезь через забор»
Характер у Германа всегда был не сахар. Как-то он рассказал, что считает своим личным врагом Алексея Никонова из группы «Последние Танки В Париже». А чего не поделили?
— Ой, да пьяное дело — не хитрое, — отмахнулся Герман, — Был какой-то говнарский сборный концерт на Петроградке уровня «Вечер памяти Цоя». А у меня под воздействием алкоголя отрубается кора головного мозга, как у Юрия Юлиановича [Шевчука], а из подкорки прёт язвительное и неприятное. А Никонов сам по себе мне никогда не нравился. Ну, и слово за слово.
Впрочем, с «П.Т.В.П.» всё в итоге решили миром. А вот с женой не получилось — треснул союз, пришлось уйти. И не куда-нибудь, а на Кубань.
— Хотелось бросить всё и бежать чёрт знает куда. А ещё в силу ужасных обстоятельств, о которых умолчу, я лишился почти всего имущества, включая музыкальные инструменты, — поясняет Герман, — Ну и грянула пандемия, работала практически исчезла. И я решил рубануть с плеча.
Казацкую шашку, чтобы ей «рубить», Герману предложил друг по прозвищу Борозда — давно осел в Краснодарском крае, писал, что место, мол, тёплое и заработать не трудно. Герман поверил и уехал на «перезагрузку». В результате оказался в мире, который сам описывает так: «Это как вестерн с Клинтом Иствудом, только вместо индейцев чеченцы».
Прошу рассказать подробнее. Но рассказ выстраивается по принципу коллажа — слишком много новых впечатлений для гостя с севера.
— Очень много цветных кузнечиков, черепах, змей. Ещё, если понадобится строить дачу или делать ремонт — зови. Освоил почти все строительные навыки, кроме фундамента и плитки. Ещё беда — книг нет. В магазинах одна Донцова с Задорновым. Зато черепахи размером с дыню. Снял на видео, но интернет слабый, не выложить. А ещё очень много наркоманов, казаков и сектантов. Дагестанец, на которого я работал, напугал меня до [неконтролируемых испражнений] тем, что когда я загружал газель, он начал палить с балкона из «макара» холостыми, просто так посмеяться. И это в центре Анапы. В общем, здесь своебразная сушка крокодила.
— Какая сушка?
— Ну или новый сезон «Последнего героя» на ОРТ. С одной стороны, жрачку и прочее приходится буквально выцарапывать. С другой стороны, жизнь играет новыми красками. А если нет денег — просто перелезь через забор.
Было время, Герман плотно сотрудничал с музыкантами из групп «Пыль», «Первый Полёт В Космос», «Вентиляция», «Доктор Хали-Гали» и другими героями андеграундой сцены. Теперь «Доктора» пришлось сменить на лопату, саксофон на мастерок, а склоки с Никоновым на конфликты посерьёзней.
Небольшая организация предложила Герману с Бороздой халтуру, а потом кинула на деньги. Поэт с напарником решили разобраться – в итоге оказались в полиции. Пару дней пришлось побыть на нарах, получая от сотрудников болезненные «претензии». А дальше своеобразная коммуникабельность Проказина сотворила чудо: служители закона не только сменили гнев на милость, но и помогли с работой. И даже купили сладостей.
— Будешь смеяться, со всеми местными «мусорами» подружились. Тот, который мной занимался, потом мороженым кормил и ещё четыре сникерса откуда-то из стола достал. Тут менты не как в остальной России. Допустим, ты не злостный рецидивист, так мент тебе сам ещё и работу подгонит и пожрать купит. Как сказал участковый: «Все вы меня ужасно [задолбали]. Вот приезжаете вы на юг, вас [обманывают], вы начинаете попадать в истории. Как приехал, надо сразу идти к участковому. Я бы вам хоть за 20 косарей работу дал. Здесь все так делают, и правонарушений меньше».
— А без концертов не тяжело?
Концерты, как оказалось, случаются, правда, в онлайне. Недавно екатеринбургский центр «Глобус» провёл дистанционный творческий вечер двух петербургских фрик-поэтов. Позвали Оптоволокнова и, конечно, Проказина.
Удалённость от больших городов и отсутствие интернета Германа не остановило. Вместе с одолженным у кого-то планшетом залез на гору, поймал сигнал и два часа на холодном ветру читал стихи и пел под гитару, пока не зашло солнце и не села батарея. Спускаться с горы и идти к месту ночлега пришлось в полной темноте. Оружие, которое нужно, чтоб отпугивать бродячих волков, осталось дома. Тем не менее, добрался без приключений. Русского поэта кубанская ночь не сомнёт. И клопы, которые по ночам валятся прямо на кровать – тоже.
— Когда обратно, Герман?
— Может, к Новому году. Не раньше весны. Летом будет видно.
Несмотря на ряд злоключений, кажется, что необузданная душа Германа срифмовалась с диким южным краем. Недавно он познакомился с казаками которые «держат» Кубань в качестве альтернативной полиции или местного самоуправления. Может, теперь ему вручат уже не метафорическую, а настоящую боевую шашку. Чтобы лучше рубилось.
— Я атаманские арбузы ел. И всё вопрос вертелся, — то ли шутит, то ли всерьёз рассуждает Проказин, — «почему не для меня цветут сады, почему не для меня сердце девичье забьётся?» Как раз всё для меня. Иначе зачем вообще что-то и всё это вообще.
«Кто пойдёт в театр, если там нельзя сходить в туалет?»
Для актёра Никиты Васильева сады точно не цветут — климат не тот. В посёлке Мотыгино минус 9 и снег. И добывают там не сладкие арбузы, а всякие разные ископаемые. Сибирь — 260 км от Красноярска и 128 км от театра «Поиск» где обитал Христолюбский.
— Выглянешь в окно, а там лес. Пойти некуда, поговорить не с кем, — в моменты слабости, бывало, сетовал режиссёр Олег.
Мотыгино — это ещё глубже в тайгу, чем Лесосибирск. Летом, чтобы добраться, надо три раза пересекать на барже сибирские реки — Енисей, Тасееву и Ангару. А зимой только на самолёте, да и то, если пассажиров на рейс наберётся.
Но Никита не унывает. Во всяком случае, пока — он в Мотыгино не так давно. И в отличие от Олега, который уезжал работать по приглашению, Никита в Сибири, главным образом, по личной инициативе. Решил – так надо.
— Я четыре года проработал в Малом драматическом театре у Льва Додина. Потом ушёл в конно-драматический театр «Велесо». А когда узнал про театр в Мотыгино, понял, что это новая глава моей жизни. Мне всегда театр был интереснее, чем какая-то медийность, чем зарабатывание денег. Всё это тоже важно, конечно, но, пока я молод, я решил попробовать не свой эгоцентризм насыщать, а сделать что-то для других людей.
— А разве в Петербурге не для людей?
— Да, но в больших городах есть большая пресыщенность и театром, и вообще всем. А в маленьких поселениях люди не меньше нуждаются в театральной жизни. Развлечений-то здесь не много: рыбалка, охота, огород. Есть ещё дворец культуры. Но если люди идут в театр, значит, важно, чтобы театр жил. Это место, где можно отвлечься, переключиться и вообще смягчиться. Театр, по моему мнению, смягчает нравы. А здесь, как нигде, есть в этом необходимость.
При этом нельзя сказать, что Мотыгинский драмтеатр — кузница развлечений для местных и не более того. Во главе с режиссёром, тоже петербуржцем, Дмитрием Турковым, труппа регулярно выезжает на фестивали. В подготовке к музыкальному спектаклю по Гоголю «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» принимал участие дирижёр и композитор Артём Ким, известный сотрудничеством со студией SoundDrama Владимира Панкова. По словам Никиты, такого творческого и технологического опыта в Петербурге у него не было ни разу.
Но участие в фестивалях и сотрудничество с медийными художниками — не самоцель. Это ещё один способ привлечь внимание к редчайшему явлению — действующему сельскому театру. Который, несмотря на все старания его сотрудников, через несколько лет может перестать существовать.
— В театре «идёт» фундамент, нет нормального туалета, старая проводка. Может в любой момент завалиться одна из стен, крыша протекает. Здание театра напоминает мне старую такую баржу, которая уже вся в заплатках, — сетует Никита.
С появлением «гостей» из Питера, о театре стали чаще писать в СМИ. Это «вдохновило» администрацию посёлка на диалог с театралами. «До этого, — говорит Васильев, —чиновники предпочитали отмалчиваться. Но денег на ремонт, как водится, всё равно нет, а потому приходится держаться и самим не плошать. Недавно с помощью сервиса «Планета» был запущен сбор средств. Начать предлагается с малого — с замены туалета.
— Какой зритель пойдёт в театр, зная, что он не сможет там нормально сходить в туалет? Потому что, если по-большому, то только на улице, на морозе можно это сделать. Будешь ты думать об искусстве в таких условиях?
По ссылке можно найти трагикомическую картинку: старый деревянный туалет уложен в гроб, а вокруг «нетраурная» ленточка с надписью: «Чтобы сделать что-то большое, начни с малого». Вот такие они, реалии поселковой театральной жизни.
— Иногда думаю, а вдруг у нас ничего не получится? Но потом вспоминаю, что этот театр через пять лет завалится и так, если ничего сейчас не предпринять, — делится Никита, —В администрации сказали, что для того, чтобы починить стену, нужна экспертиза, она стоит денег, 500 тысяч, а их нету. Нам открытым текстом дали понять: «Занимайтесь творчеством, а в хозяйственные дела не лезьте».
Сделать театр культурным центром, открыть досуговые клубы для детей и взрослых — всё это пока в мечтах. Никита признаётся: поначалу собирался в Мотыгино, минимум, на год, но если условия не начнут улучшаться, вернётся назад. Иначе какой смысл?
Но уже сейчас, на момент написания статьи, театр собрал на «Планете» 96% от заданной суммы. А значит, маленький театр в Мотыгино, скорее всего, получит свою комфортную уборную. Может быть, это смешно, но ведь, в самом деле, смотреть спектакли, не думая о малой или большой нужде — это совсем не мало.
Материал на нашем сайте: Бросить все и уехать в лес
Автор: Глеб Колондо
Городской блог о Петербурге и петербуржцах Скамейка