В приоткрытую форточку ворвался дробный стук капель дождя, бьющего по карнизам в густой черноте за окном. Дождь шёл полосами, то усиливаясь, то становясь слабее. Татьяна сидела в кресле, поджав ноги. Так и не открытая книга лежала на бедре. Она прислушивалась к шуму за окном. «Всё хорошо, но почему так неспокойно и тревожно на сердце? Что-то должно случиться». Татьяна спустила ноги на пол, чтобы пойти подогреть чайник, как раздался звонок.
Она осторожно подошла к двери и посмотрела в глазок. Никита. Сердце подпрыгнуло и забилось торопливо и радостно. Таня прижалась спиной к двери, переводя дух. Но нетерпеливый звонок прозвучал вновь над самой головой.
Татьяна отперла замок и потянула ручку двери на себя. Высокий парень в промокшей одежде, держал руки в карманах куртки и улыбался одними уголками губ, как всегда. Он так же улыбался, когда месяц назад она сказала, что не может больше с ним жить…
Они поженились в прошлом году. Татьяна любила Никиту так же сильно, как ненавидела его постоянных друзей, устраивающих в их квартире гулянки по ночам. Утром она вставала разбитая, не выспавшаяся, с головной болью...
Они смотрели друг на друга. Татьяна, молча, боясь, что голос выдаст её волнение, шире распахнула дверь и отошла, впуская Никиту.
Он шагнул в квартиру, всё так же улыбаясь.
- И тебе привет. Я ненадолго. – Он скинул промокшие ботинки. - Зашёл проститься. – Никита в мокрой куртке проследовал мимо девушки в комнату.
- У тебя всё по-прежнему, – заметил он, оглядевшись, сел на диван, всё ещё держа руки в карманах куртки.
- И куда ты едешь? – Татьяна села в кресло, с которого встала несколько минут назад, чтобы открыть дверь. Между ними с боку, за тёмным окном барабанил дождь по угловому карнизу эркера.
- Далеко. А ты изменилась, только не могу понять, в чём. – Он пристально рассматривал Татьяну. Она опустила глаза, злясь на себя, что румянец выдаёт её волнение.
- Что читаешь? – Никита показал глазами на книгу рядом с ней.
Татьяна сделала вид, что не слышала вопроса. «Уезжает. Меня с собой не позвал. А если всё же позовёт, поеду? Вряд ли. Позови, я же всё равно откажусь!» - в отчаянии подумала она.
- Туда, куда я отправляюсь, нужно ехать одному. Поэтому не зову с собой. - Таня вздрогнула, услышав ответ Никиты на её мысли.
- А когда вернёшься?
- А ты будешь ждать? – Никита вскинул на неё внимательный взгляд. - Прости, что не оправдал твоих ожиданий. Как-то по-дурацки получилась наша семейная жизнь. – Он смущённо опустил глаза.
Татьяна с удивлением поняла, что Никита искренен, как никогда. Она впервые видела его таким, без дурашливости и бравурной весёлости.
Они сидели друг напротив друга, слушая дробь капель за окном, словно отсчитывающих секунды. Иногда встречались взглядами, пару мгновений смотрели друг на друга, а затем отводили глаза. Никита вытащил руки из карманов, хлопнул ладонями по коленям и встал.
- Ну, мне пора. А то передумаю и никуда не уеду. – Он сделал пару шагов к ней, остановился и выжидающе, без улыбки посмотрел сверху вниз.
Татьяна тоже встала. Их глаза оказались почти на одном уровне. Татьяна задохнулась от близости Никиты, пахнущего дождём. Несколько мгновений между ними проходил немой разговор.
«Я люблю тебя. Не уезжай. Обещай, что ты будешь таким, как сейчас, без друзей, только со мной!» - кричало всё внутри неё. Татьяна заметила промелькнувшую нежность в глазах Никиты. На короткое мгновение показалось, что сейчас он скажет те единственные слова, которые она ждала, что расстояние между ними сократилось, растаяло. Но уголки его губ поползли вверх, а глаза остались серьёзными.
«Удержи его! Сделай что-нибудь, не стой истуканом. Потом будешь жалеть. Останови его!» - кто-то нашёптывал, требовал у неё в голове. Но Никита уже отвернулся и вышел в прихожую. Татьяна, молча, пошла следом за ним. Он сунул ногу в промокший ботинок, поискал глазами рожок для обуви. Не найдя, усмехнулся, наклонился, помог пальцами надеть ботинки.
Только сейчас Татьяна заметила, что Никита похудел и как-то сморщился. Он выпрямился, поймал её взгляд и резко отвернулся. Отпер замок, распахнул дверь и оглянулся на пороге. Татьяну поразила бледность его лица.
- Никита! – Она сжала его руку выше локтя.
- Не надо. Поезд через час. Я всё решил. Поверь, так лучше. – И снова уголки губ дрогнули в улыбке.
Никита торопливо спускался по лестнице. Помахал рукой, не оборачиваясь,
- Никита! – снова крикнула Татьяна.
Внизу хлопнула входная дверь. Она вернулась в квартиру, подбежала к окну. В тусклом свете фонаря, под косыми серыми нитями дождя Никита пересекал двор. Он растаял в темноте.
Татьяна села в кресло. «Ну почему не остановила. Не сказала. Вдруг, если бы узнал, то остался? Потом спрошу у друзей, родителей, куда уехал. Верну. Глупая. Ведь люблю. Почему не сказала? Как я без него?» - Запоздало раскаивалась она.
Ночью долго не могла заснуть, всё корила себя, вспоминала.
Проснулась, когда за окном уже было светло. Не сразу поняла, что звонят в дверь. Рука по привычке искала кнопку будильника. Часы показывали половину восьмого. Позвонили снова. И ещё раз, и ещё... «Никита!» - обожгло догадкой. Татьяна вскочила с кровати и босиком бросилась в прихожую. Она распахнула дверь и замерла, натолкнувшись на заплаканные глаза его матери.
Слёзы Ирины Николаевны бежали ручьями по красному лицу. Глаза опухли и превратились в щёлочки.
- Таня... Танечка… - начала Ирина Николаевна, не нашла нужных слов, подошла, обняла девушку, уткнувшись в её плечо, громко зарыдала.
- Что случилось? С Никитой? – Татьяна не могла оторвать от себя женщину, а та всё тряслась в рыданиях.
- Пойдемте в комнату. Я воды принесу. – Татьяна подвела Ирину Николаевну к дивану и усадила на то самое место, где вчера вечером сидел Никита. Сбегала на кухню, принесла воды. Женщина выпила, стуча зубами по краю стакана.
- Ты не сказала ему? Почему? Он бы не ушёл. Остался... живой, - выпив воды, Ирина Николаевна, наконец, смогла говорить.
- Он… - Татьяна опустилась рядом на диван. - Да объясните же мне, наконец, что с ним.
- Никита… он… авария… - Ирина Николаевна прижала к лицу мокрый от слёз платок и замотала головой. - Почему ты… не сказала… - сквозь рыдания повторила она.
- Когда? Он сказал, что уезжает ночью, далеко. Вчера вечером приходил прощаться. - Татьяна вдруг всё поняла: Никиты нет, это она не остановила его вчера.
- У него был рак. Запущенная стадия. Он не велел тебе говорить. После вашей свадьбы, месяца через два ему стало плохо. Он и мне долго не говорил… Я нашла... таблетки. Рассказал.
- А лечение?! – Татьяна почти кричала, глаза её оставались сухими, она не верила.
- Я сходила в больницу. Сказали, слишком поздно. Стремительное прогрессирование… Он отказался лечь в больницу… отказался от химии. Врач тоже считает, что не помогло бы, а возможно стало бы хуже и быстрее… Обезболивающие с собой носил. – Ирина Николаевна высморкалась и перевела дыхание.
- Водитель фуры сказал, что он... резко выехал наперерез… Хотел наверняка… Он умер на месте. - Она снова уткнулась в плечо Татьяне.
- Если бы я сказала о ребёнке, думаете, он не сделал бы этого? В двадцать девять лет знать, что ты вот-вот умрешь… Никита, Никита... – Татьяна заплакала, обняв мать мужа.
- Вот почему он устраивал шумные вечеринки. Пытался отвлечься, убежать от болезни. Провоцировал, чтобы мне надоело, и мы расстались. Чтобы не заметила, не знала, не жалела. Теперь я всё поняла. А как вы узнали, что я беременная? – Татьяна отстранилась.
Мать Никиты подняла красные опухшие глаза. Татьяне показалось, что она не видит её.
- Женщины всегда это чувствуют. Ты ведь беременная?
- Да, – тихо ответила Татьяна.
- Ну и сказала бы ему. Может, захотел бы увидеть, дождаться ребенка… Ведь прожил гораздо дольше, чем ему предсказывали. А вдруг чудо случилось бы?
Они сидели ещё долго и плакали. Татьяна просила прощения, что не сказала мужу, не остановила.
«Никиты нет. Не могу представить. Вот почему так ныло сердце вчера. Оно уже знало. А я не почувствовала», - думала Татьяна, когда мать Никиты ушла. Она снова забралась в кровать, свернулась клубочком, плакала, пока не уснула.
Ей приснился Никита. Он улыбался, как всегда, одними уголками губ, в глазах вспыхивали озорные искры.
- Тань, назови пацана Иваном. А если дочка будет – Алёнкой. Я люблю вас. Прости, – говорил он, спускаясь с лестницы.
Она бежала за ним и звала его. Ноги увязали и проваливались в цементе ступенек, как в болоте, не вытащить. Никита помахал рукой, не оборачиваясь, и исчез.
Она проснулась и закашлялась, горло сдавило спазмом от слёз. Так ярко, так реально выдела Никиту, словно и правда разговаривала с ним. «Всё он чувствовал, знал. Никита…» – Таня плакала, пока не заболел живот.
Только тут вспомнила о ребёнке. «Ребёнок Никиты должен и будет жить! Я не потеряла Никиту, наоборот, приобрела его». Татьяна погладила почти плоский живот.
Смириться с потерей нельзя. С ней можно научиться жить. Татьяна обязательно научится. Она расскажет сыну об отце. В том, что будет сын, не сомневалась. Она сделает всё, чтобы ребёнок знал о нём.
«Находишь только тогда, когда не знаешь, чего ищешь. А понимаешь, что нашёл, чаще всего только тогда, когда уже потерял».
Алексей Иванов «Географ глобус пропил»