В качестве предисловия: на прошлой неделе у нас произошла приятная аномалия. В течение одного дня к нам из поисковиков пришло более 10 000 человек: почти все их запросы были связаны с новой звездой шоу «Танцы» – Якопо Тисси.
Да, мы делали контент с Тисси еще задолго до того, как он стал мейнстримом. Как и многие – были поражены его русским. Предлагаем вашему вниманию наше большое интервью с Якопо двухлетней давности, в котором запросто можно отыскать предпосылки того, чем сейчас занимается солист Большого театра.
— Мы будем говорить по-русски?
— Да.
— Хорошо. Это очень приятно. Якопо, я знаю, что ты решил заниматься балетом после того, как впервые увидел его по телевизору. А как быстро ты узнал именно о русском балете?
— Практически сразу, как увлекся балетом: когда стал много смотреть и читать о нем. Это был для меня совершенно новый мир! Я узнавал разных артистов, которые были в Италии и в мире, и сразу влюбился в русский репертуар и в русских танцовщиков. Получается, я всегда любил русский балет.
— В школе Ла Скала были русские педагоги?
— Да. Например, я занимался с Леонидом Никоновым. Это, бесспорно, тоже оказало на меня серьезное влияние. Кроме того, в Италию часто приезжали русские артисты и давали мастер-классы. Это всегда было очень интересно. Я чувствовал, что мне это близко.
— Первый раз ты приехал в Россию будучи студентом, так ведь?
— Да, все правильно. Первый раз Москву я посетил ровно пять лет назад, когда танцевал с Академией Ла Скала на сцене Кремлевского дворца. Это был юбилей МГАХ. Впервые в России, впервые в Москве, впервые на сцене в Кремле... Запомнилось, как мы занимались в школе МГАХ: мастер-классы для всех давал Николай Максимович Цискаридзе, который многое нам рассказал, показал интересные комбинации. Вообще от поездки были очень хорошие впечатления. Я тогда был в Москве недолго — может быть, неделю. Большой театр мы в тот раз почти не видели, только снаружи. Но появилась мечта, звучала она так: когда-нибудь, если я буду хорошо танцевать, обязательно выступлю на этой сцене.
— Одним из ярких моментов в твоей карьере было участие в русском репертуаре Ла Скала, когда Махар Вазиев (который руководил тогда балетом Ла Скала) предложил тебе танцевать принца в «Спящей красавице», а твоей партнершей стала Светлана Захарова…
— Это удивительный момент в моей жизни и карьере, конечно. И огромная ответственность, ведь это была мировая премьера. Да еще и со Светланой Захаровой, которая дала мне возможность танцевать с ней этот дебют. Махар Хасанович высоко ценит хореографа Алексея Ратманского, который занимался тогда спектаклем «Спящая красавица» в Ла Скала. Мы много работали с ним. Это был очень важный этап в моей жизни.
— В театр Ла Скала тебя принимал Махар Хасанович Вазиев. Он был на выпускных?
— Да. Он посмотрел наши выпускные спектакли и… сразу пригласил меня в театр. Но в первый год я туда не пошел. Мне было 18 лет, хотелось где-то еще побывать, посмотреть. В итоге я уехал в Вену, где довелось поработать с Мануэлем Легри (Этуаль Парижской оперы, руководитель балетной труппы в Вене. — Прим. автора). В Вене было хорошо. Это были новые, яркие впечатления от всего, в том числе от самой жизни в городе. Танцевал я там в основном в кордебалете, хотя к концу даже сольные роли стал получать. Ну а потом я почувствовал, что пора возвращаться.
— Получается, у тебя была возможность соприкоснуться и с итальянской, и с русской, и с французской школой.
— Да. В Вене тоже были и французские, и русские педагоги.
— Ты чувствуешь разницу школ? В чем она проявляется?
— Она есть, конечно. Хотя многое зависит и от педагога, с которым ты работаешь. Но разница есть. Если мы говорим о французской школе, то там очень серьезные требования к нижней части ног, к стопам. А верх может быть «мягким». У русских верх иначе работает. Правда, в России считается, что есть две школы русского балета — вагановская и московская. На самом деле они похожи (одухотворенность в этих школах единая), но манера исполнения в каждой школе своя.
В московской, как мне кажется, большая свобода прыжка. Но вообще русской школе свойственно внимание и к корпусу, и к эпольман… как участвуют руки и кисти. Голова — великолепная координация. Четкость исполнения, которая, я думаю, идет от итальянцев. Ваганова, скажем, в своей методике опиралась в этом вопросе на Энрико Чеккетти. И виртуозность — она тоже из Италии.
— А сколько ты работал в Ла Скала до приезда в Россию?
— Год.
— Год в Вене, год в Милане... Решение приехать в Россию ты быстро принял?
— Когда узнал, что Махар Хасанович уезжает работать в Москву, я был просто ошарашен. Это был мой первый год в театре — он был моим педагогом, мы много и хорошо занимались в Ла Скала. Поэтому, конечно, в тот момент я почувствовал себя очень потерянным. Помню, сказал Махару Хасановичу, как я признателен ему, как мне было приятно с ним работать, как я был бы рад иметь возможность продолжить. Но, конечно, Россия — это другой мир. Большой театр... Здесь все по-другому, и я совсем не знал, как здесь у меня сложится.
— Ты же и язык, наверное, не знал?
— Чуть-чуть. Сам учил. Русский язык мне нравился. И сперва, когда Махар Хасанович уехал, я с ним оставался на связи. Надо было же подождать, посмотреть, как у него все получится. Но самому мне очень хотелось поехать. Это уникальный шанс. К тому же здесь такой большой репертуар...
— А что сказали твои папа с мамой, когда узнали, что ты хочешь поехать в эту неизвестную далекую страну?
— Они тоже понимали, что такой уникальный шанс нельзя упустить. Родители мной очень гордятся, следят за каждым моим шагом. И, кстати, часто приезжают в Москву. Им тут нравится.
— И все-таки — ты феноменально говоришь по-русски. Как ты его так быстро выучил?
— Как только я переехал в Москву, сразу понял, что без русского далеко не уедешь — нужно учить язык. К тому же он мне сразу был нужен — для оформления документов, виз и так далее
— Ты «взял» педагога?
— Нет. Я все — сам. Базовую грамматику проходил по учебникам. Потом стал фильмы смотреть и читать. Например, в журналах бывает один и тот же текст на русском и на итальянском. Это мне очень помогло. Через какое-то время я начал говорить. И конечно, все в одночасье изменилось: с русским в Москве жизнь совершенно другая. С людьми можешь общаться! Если живешь в стране, надо знать ее язык.
— Как человеку, который вырос в другом мире, наша столица? Как тебе Москва?
— Я считаю, что Москва — это очень энергичный город. Как Нью-Йорк. Города очень разные, но в Москве и Нью-Йорке очень чувствуется особая энергия, которая всем движет. В Москве очень много возможностей. И в этом городе есть своя уникальность, своя душа. Сейчас ли это или всегда так было — но сегодня Москва очень интернациональный город. И очень разнообразный. В каждом районе есть что-то свое, что-то особенное. Мне тут нравится.
— Какие моменты в твоей московской жизни были важными для тебя самого в карьере?
— Я считаю, что каждую минуту в Большом театре происходит что-то важное и интересное. Когда я только переехал в Москву и начал здесь работать — ходил на все спектакли театра. Хотел узнать лучше репертуар, артистов — приблизиться к этому миру, войти в него как можно скорее. Каждый дебют был для меня очень важным. «Этюды» на Новой сцене, «Бриллианты» Баланчина на Исторической.
Потом я сам начал выступать на сцене Большого. И это, безусловно, тоже интересно. Тем более что с моим педагогом — Александром Николаевичем Ветровым — так увлекательно готовить каждую роль! В Большом театре есть замечательная традиция: артисты занимаются с педагогами, которые сами танцевали в их спектаклях. Они передают нам все свои знания! А что касается Александра Николаевича Ветрова, то он для меня не просто педагог, с которым приятно работать. Мне очень важно, что в моей жизни есть такой человек, такая моральная поддержка.
— Ты волновался, когда вернулся на сцену Ла Скала с труппой Большого (во время гастролей театра) и танцевал там в «Баядерке»?
— Да! Для меня это были невероятные эмоции. Все впечатления были в двойном объеме. Ведь я оставил в Ла Скала частичку себя — свои переживания, воспоминания. Родная страна... Конечно, меня все ждали. Хотели увидеть, чем я занимаюсь в России. Было здорово!
— Вернемся в Москву. Удается ли тебе найти время на посещение других театров, музеев?
— Иногда получается, но чаще все-таки не в Москве, а на гастролях. Работы достаточно много, поэтому банально на это не всегда хватает времени.
— Что ждешь от нового сезона?
— Хочу еще больше танцевать и заниматься ролями репертуара. Их количество каждый год растет, сами роли меняются. Поэтому люблю вновь возвращаться к ним. Премьеры и новые партии мне тоже интересны, конечно. Будут гастроли, концерты… Предстоит очень интересный сезон.
— Многие считают, что в репертуарном театре (например, в Большом) трудно готовить новые работы. В Милане и Вене, наверное, это было не так. А как тебе работать в такой системе?
— В Европе, конечно, по-другому. Там, когда готовится премьера, все занимаются только ей. А у нас одновременно много всего происходит. Первый раз, когда увидел расписание в Большом, я еще мало чего понимал: смотрю, оно такое длинное, конца края ему не видно… столько всего. Но потом привыкаешь к этой непростой системе. Бывает тяжело, да. Зато много всего успеваешь, что тоже здорово. Не дает выходить из формы.
— По чему ты больше всего скучаешь в Москве?
— Так чтобы постоянно скучать — такого нет. Но иногда, скажем, что-то ешь и вдруг вспоминаешь: ой, а как это дома вкусно готовят! Или вдруг песню услышишь — ах, да! — и вспомнишь какой-то момент из прошлого. Но на самом деле моя жизнь здесь такая интересная, столько всего происходит, что это спасает от любой ностальгии.
Материалы по теме:
ВТБ и Большой театр связывают многолетние дружеские отношения. Банк входит в состав попечительского совета театра и некоммерческой организации «Фонд Большого театра», созданной в 2002 году.
ВТБ поддерживает все значимые премьеры Большого, такие как «Дама с камелиями», «Иван Грозный», «Евгений Онегин», «Спящая красавица», «Снегурочка», «Ромео и Джульетта», «Легенда о любви», «Манон Леско», «Путешествие в Реймс» и другие.
Ещё больше интересных статей на нашем сайте. Переходите по ссылке.