Когда я еще училась в школе, "безотцовщиной" меня называла только бабушка. Многие из дворовых детей и одноклассников тоже росли кто-то с бабушкой, кто-то с мамой, поэтому никто не заострял на этом внимания. Кажется, и период истории, в который было важно растить ребенка с хоть каким, лишь бы "официальным" мужем, тоже незадолго перед этим закончился.
Но тем сильнее мне хотелось быть особенной среди безликой массы других детей. Казалось, что отец - это нечто очень большое и сильное. Только он один сможет защитить меня от страшного и непредсказуемого мира. И я все мечтала, что папа просто не знает о моем существовании (в итоге так потом и оказалось), а потом как узнает - и все сразу вокруг изменится. Будет много радости, денег, сладостей, прогулок на велике и прочих мужских игр, к которым я сильно тяготела. Я стану "полноценным" ребенком. Ведь говорят, что лучше хоть какой-нибудь, но - отец!
Но моего отца тогда уже не было в живых, и только работа с клиентами в терапии окончательно разрушила мои детские иллюзии. Количество боли и насилия, которые может причинить агрессивный мужчина, оставшийся в семье (про женщин-жертв поговорим потом отдельно), иногда превышает все мыслимые и немыслимые пределы. И какие только истории за этот год я ни услышала!
Кто-то полжизни ничего не может поделать со страхом смерти, потому что отец все детство угрожал его прибить. Другой хочет убить ребенка одноклассника, видя в этом панецею избавления от собственной ненависти к отцу и другим мужчинам. На еще одного - сорокапятилетнего мужика! - отец-пенсионер до сих пор кидается с топором. С кого-то из женщин в возрасте одиннадцати лет отец снимал трусики и показывал ее красоту другим членам семьи. Кто-то в принципе теперь мужчинам не доверяет и не в состоянии иметь отношения. О низкой самооценке и банальном бытовом насилии даже нет смысла говорить...
Наверное, в стране, где было столько войн, революций, насилия, крови и нестабильности, сложно говорить о здоровой психике. Мужчина-агрессор и женщина-жертва - это вообще классика треугольника Карпмана. И первым в такой семье страдает именно ребенок, как самый маленький и слабый ее член.
Радует одно - терапия становится все более и более доступной во всех смыслах. И современные двадцатилетние мужчины и женщины уже не хотят ждать, когда "прошло полжизни, а за спиной три брака и ноль реализации". Они приходят и с порога заявляют: "Я очень обижена на отца и хочу разобраться с этим здесь и сейчас!" И нам, приходящим в терапию после тридцати/сорока, уже основательно привыкшим жить в выученной беспомощности и пассивной агрессивности, приходится им только завидовать.
А что до моего отца... Его просто никогда в моей жизни не было. Были другие мужчины, которые его заменяли. Кого-то из них я любила, как родного папу. А после личной терапии это в принципе перестало быть таким уж актуальным.