«Давай сегодня пойдём по нижней дороге? " - спросил меня мой приятель в тот момент, когда мы подходили к последней развилке под горой Разрытой на Лагонакском хребте. Так как по этой дороге мы еще ни разу не ходили, я дал добро на осуществление этой задумки. Было раннее лето, листва уже вовсю распустилась, и я себя поймал на мысли, что, даже находясь в верхнем лесном поясе, Безымянный хребет уже не просматривается сквозь заросли. Оставшись на нижней дороге, двигаясь дальше, мы пересекли цепь огромных грязных луж, затем вышли к очередной развилке – какая-то гравийка уходила наверх на перемычку между вершинами Разрытая и Буква. Не стали туда сворачивать, пошли дальше через лес, становящийся все более густым. В некоторых местах дорога сильно расширялась, появлялись опять какие-то лужи, дорога плавно стала уходить на спуск. Мне почему-то казалось, что неподалеку может находиться какой-то балаган, поэтому, проходя между деревьями, часто внимательно смотрел по сторонам. Но, увы, домиков не увидел. Скоро дорога снова пошла на подъем, который становился все круче, впереди появились огромные пихты, а это значит, что граница леса уже близка. На высоте около 1600 метров, приблизительно в километре от развилки под Разрытой, мы вышли из леса, и перед нами раскинулись просторные альпийские луга.
Трава к началу лета выросла настолько, что стало ясно – нам повезло, так как мы решили идти по дороге, а не ломиться по заросшим тропам.
Слева стали открываться виды на гору Зауда (1540 м) и ее окрестности, справа все отчетливее показывалась вершина Буква (1706 м).
Было довольно жарко, мы быстро начали потеть. Достигнув высоты 1700 метров, мы увидели впервые в жизни гору Житную практически лишенную снега (кроме нескольких крошечных островков).
Справа и слева от нас поднимались высокие заросли чемерицы Лобеля, ее неприятный запах мне скоро стал надоедать. Двигаясь без перерыва в одном темпе, мы практически добежали в кратчайшие сроки до вагончика и коша под скалистыми останцами.
Там мы встретили несколько здоровенных мужиков-квадрациклистов и забавного пастуха родом из Самурской. Мы около сорока минут пообщались с ними. Костя больше общался с квадрациклистами, меня же больше заинтересовал пастух. Из разговора с ним я узнал, где именно находится Цементный бассейн, который мы долго искали в прошлый раз и не нашли. Оказывается в интернете существует распространенная ошибка, согласно которой, бассейн находится у вагончика, в действительности, искомый объект гораздо ближе к уступу Двухэтажка, чем к Житной. У вагончика было в этот раз людно как никогда. Прямо рядом с конструкцией я вдруг заметил родник, текущий из трубы, который я раньше не замечал - хороший повод набрать воды!
Поговорив с пастухом, я обратился к Косте – пришла пора идти дальше. Костя же сказал, что ему интересно общаться с ребятами, при этом по его виду было хорошо заметно, что он просто стесняется попрощаться с мужиками и идет у них на поводу. Когда же моему приятелю предложили выпить водочки, я его уже фактически взял в охапку, попрощался с компанией за двоих, и начал утаскивать его дальше, в сторону Матука. Делом нужно заниматься, а не выпивкой. Срезая путь, мы выползли на перешеек между вершинами, обрывы каньона Цице как всегда были прекрасны и восхитительны.
Отойдя на целых полтора километра от вагончика, мы остановились чуть не доходя до поворота на скалу Двухэтажка. Было отчетливо видно две неприметные тропки, спускающиеся в сторону каньона. По одной из них (левой верхней) мы начали спуск. Не пошло и двух минут, как перед нами появился крупный старый Цементный водосброс.
Именно его когда-то построили немцы в 1942 году. Теперь пить из него вряд ли посоветую – этот родник не течет из трубы, и невозможно поймать воду там, где она выходит из земли, можно набирать лишь из бассейна, а в нем, судя по подозрительным следам, лошади не только купаются, но еще и справляют нужду. Непонятно зачем эта бетонная конструкция была разделена на две части.
Этот родник представляет собой выход на поверхность небольшого ручья, образовавшего балку с крутыми склонами, обрывающуюся в каньон Цице. С этого места открывается примечательный вид на вершину горы Второй Житной, прекрасно видны ее южные крутые обрывы.
Наш путь продолжался. Вернувшись к подножью Матука, который с перемычки казался обычным травянистым холмом, мы решили, не заходя на Двухэтажку и вершину 1957 метров, обойти Матук с востока по дороге, почти не набирая высоту. Таким образом, снова началась беготня. Лихо пересекая по дороге альпийские луга, мы мчались навстречу к новому неизвестному для нас горному массиву, который все отчетливей показывался вдалеке. Запах чемерицы уже не так мне сильно мешал, хотя этого растения и на Матуке было предостаточно. Потихоньку начинало темнеть. Мы прошли за день почти тридцать километров, добравшись до горы Мезмай, мы начали чувствовать, как появляются на ногах первые признаки образования мозолей. Пришлось немного отдохнуть, рассевшись возле вершины горы Мезмай (1939 метров), а затем идти дальше, но немного сбавить темп. Справа от нас за небольшим понижением полностью открылся массив Малого Мурзикала, представляющий собой большой возвышенный участок с альпийскими лугами, который часто называют Плато Лагонаки. Наконец, повернув вправо, от развилки в виде буквы «Т», мы начали круто спускаться вниз. Небольшой, но весьма примечательный отрог горы Мезмай, через который идет спуск в долину Курджипса остался от нас слева. Солнце медленно спускалось к горизонту – нужно было ускориться. Мы все дальше уходили вниз к долине, в которой берет начало Глубокая балка, спускающаяся в глухой лес с большим количеством завалов и буреломом. В верхней части сырой долины было довольно прохладно. Внимательно выискивая глазами продолжение тропы, я пробирался, тянув за собой товарища, к южному краю понижения. Наконец, путь был найден. Тропка несложным серпантином растянулась через березняки. Держась за ветки, мы принялись подниматься по незнакомой тропе. Нам предстояло подняться на пока еще неизвестный нам массив Абадзеш-Мурзикао, пройти его полностью, а затем выйти к уже знакомой нам маркированной тропе у подножья горы Оштен.
Абадзеш-Мурзикао часто называют плато Лагонаки. Но на самом деле это не плато, а два небольших хребта. Вероятно, многим автотуристам, привыкшим лицезреть массив с Азишского перевала, эта местность кажется возвышенной равниной, но многие из них даже не подозревают, что с обратной стороны хребта Мурзикал находится очень крутой обрыв в сторону каньона Цице, таким образом, плато этот хребет уж точно не является, а представляет собой типичную куэсту.
Очень скоро мы с напарником снова оказались в альпийской зоне. Погода начала портиться – подул сильный ветер. Дело шло к вечеру. Когда мы прошли через урочище Хакуриновское, на пути показались снежники. Кругом было очень красиво, контраст впечатлял: на зеленом ковре молодой низкорослой альпийской растительности разбросаны многочисленные островки снега.
Только дурной неприятный запах чемерицы Лобеля по-прежнему доставлял неудобство. Мы шли вперед, сопротивляясь порывам ветра. Но вдруг быстро стало темнеть. Пришла пора задуматься о месте ночевки. Было самое начало лета, и найти удобное место на лугах было совсем просто. Мы выбрали отличную площадку, защищенную небольшой холмистой грядой на высоте около 1950 метров недалеко от снежников. Перед сном я решил прогуляться к этим самым снежникам и пофотографировать их.
Было заметно, что в апреле в этих местах обрушивались лавины – их следы еще сохранялись на склонах. Когда я вернулся к лагерю, мой товарищ уже спал как убитый, завернувшись в тент.
Напоследок взглянув на скрывающуюся в сумерках зеленую гору Мезмай, на которой мы недавно были, я тоже завернулся в плёнку, лёг на каремат и быстро отключился.
Рано утром, не в силах больше дремать, я вскочил на ноги. Было почти шесть часов. Снег за ночь немного подмерз, корка затвердела, и я до восхода упражнялся в забеге по снежному склону. Какой-то огонек горел относительно близко к нам, возможно, это была ферма, мимо которой проходят туристы-тридцаточники в начале пути. Отлично просматривалось левобережье Курджипса и долина истоков этой реки, за которой краем глаза можно было увидеть вышку сотовой связи на скальном обрыве хребта Каменное море.
Этим утром я успел слегка пораниться ножом, поэтому, отправляясь в путь, я старался держать раненый палец выше зарослей ядовитой чемерицы, бывшей тут в изобилии. С рассветом мы с товарищем начали подниматься на Мурзикал. Плавный подъем оказался простым, иногда ради забавы мы выходили на снежники и быстро забегали прямо по корке.
Каменистая дорога постепенно разветвлялась, превращаясь во множество путей, идущих рядом параллельно друг другу, иногда переплетаясь.
Эти дороги были скотогонками. Когда мы выбрались на широкий гребень хребта, градус подъема убавился. Трава там была совсем уже низкая, чемерицы на этой высоте почти не было.
Справа выглянул хребет Нагой-чук, в ту же сторону уходило какое-то понижение.
Это было начало балки Волчья Яр, которая спускается в Цицинский каньон, разделяя Большой и Малый Мурзикалы. Дорога шла строго на юг. Скоро мы стали спускаться с гребня хребта в широкую долину, тотчас же почти все крупные горы исчезли из виду. Складывалось ощущение, что мы шли по какому-то полю на равнине, а не по горам, и только присутствие крупных снежников развеивало эту иллюзию.
В конце спуска мы неожиданно увидели небольшое озеро, наверное, это была идеальная «поилка» для скота.
Натоптанная тропа от озера уходила в сторону каньона Цице, наша же дорога шла дальше на юг.
Снова начался подъем. Оставалось перевалить через хребет Абадзеш (2368 м). Его высота идентична высоте горы Большой Тхач. Группа дорог представляла собой уже глубокие колеи, по которым было не совсем удобно подниматься, куда проще оказалось выйти на обочину и идти по травяным склонам.
В пути мы совершенно не чувствовали усталости, ведь каждый из нас хотел как можно быстрее оказаться наверху и увидеть большую красивую гору, забраться на которую мы и задумали в этом походе. На всякий случай у меня с собой был ледоруб. Он изначально на ходу качался в рюкзаке и мог представлять опасность для целостности некоторых моих вещей, поэтому мой приятель решил положить его к себе в наружный карман. Увы, это решение привело к еще более неприятным последствиям. Где-то на хребте Абадзеш мой ледоруб оторвался и оказался утерян. И хотя этот прибор в походе нам не понадобился, все же утрата была значительная.
Наконец, мы дошли до высоты 2360 метров.
Вершина хребта представляла собой обычный холм, поэтому мы не стали набирать оставшиеся восемь метров, а принялись спускаться в урочище Лагонаки, которое мне, казалось, было уже до боли знакомым. Открылся просто потрясающий вид на гору Оштен, ее вершина была почти на полкилометра выше места, где мы стояли.
Урочище Лагонаки под Оштеном манило нас и притягивало. Ведь там была речка Армянка, а значит, можно набирать питьевую воду. Мы принялись спускаться. Мы принялись спускаться.
Вероятно, ледоруб мой был утерян моим другом именно на этом спуске. Как бы там ни было, пропажу мы заметили только внизу. Мой товарищ решил тут же искупить свою вину и кинулся искать ледоруб, снова принялся подниматься наверх по пути нашего спуска. Я в это время подошел к реке, набрал воды в бутылки. Рядом проходила маркированная тропа популярного маршрута. В этом месте я был уже в третий раз, моему приятелю же до сей поры не доводилось здесь бывать. Рядом стояла деревянная беседка с крышей, её конструкция напоминала автобусную остановку.
Усевшись на лавку, я решил немного отдохнуть, да и заодно позабавиться, глядя как мой дружок бегает по всему хребту, тщетно пытаясь найти ледоруб.
Наконец, он вернулся с пустыми руками. "Ну ладно. Ничего страшного" - сказал я ему, стараясь сдерживать недовольство. Далее мы немного перекусили и отдохнули. Над нами поднимался грандиозный красавец Оштен.
Возник вопрос, как мы будем подниматься наверх, а потом спускаться. Так как не хотелось однообразия, мы решили сделать следующую вещь – подняться уже знакомым мне маршрутом (по которому я уже поднимался наверх прошлым летом), а спуститься вниз несколько иначе, а именно на Фишт-Оштонвский перевал. И хотя этот перевал нам обоим был знаком, мы не спускались никогда на него именно с Оштена. Чтобы до вечера успеть вернуться в лагерь, мы решил спрятать свои вещи в стороне от беседки, взять лишь штурмовые рюкзаки, а оказавшись на Фишт-Оштеновском перевале, под вечер по маркированной тропе вернуться к вещам. Прикинув в уме этот неплохой круговой маршрут, я посмотрел на часы – времени до заката было еще очень много. Рассчитывая не тратить время зря, мы с товарищем быстро спрятали вещи, взяли с собой немного еды и две полуторалитрушки с водой, затем принялись подниматься наверх. Нам предстояло набрать до вершины Оштена около 650 метров высоты. Первоначально нам предстояло забраться на высокий холм с пологими склонами, примыкающий к Оштену с северной стороны. Его высота на несколько метров превышает макушку хребта Абадзеш и составляет 2375 метров. Очень часто этот холм называют Блямом. Добраться до самого верха совсем несложно – двигаясь по наезженной дороге необходимо подниматься до верхней площадки. Около пятнадцати минут у нас с товарищем ушло на этот подъем.
С верхней точки холма внизу неожиданно показалось озеро в виде восьмерки, возле этого водоема часто можно по ночам встретить хромого медведя, который уже стал визитной карточкой Оштена. К сожалению, медведю не позавидуешь, так как нелегко выдерживать такой поток туристов.
От вершины Бляма начался небольшой спуск на перемычку между холмом и массивом Оштена. Дорога заканчивалась, дальше вглубь Оштеновского цирка вела натоптанная тропа, лавирующая между камнями. Было уже ясно, что никакой ледоруб и не пригодился бы на этой горе в начале лета, не стоило его с собой брать.
#Лагонаки #Оштен #Абадзеш #Мезмай #гуамка #туризм
