Плывёт по избам хлебный дух. Сытая осень - пора отгостков, супрядок и хлебин. В печах томятся щи, да не постные, а с жирным мясным кусом. В сусеках щедрое жито – будет чем прожить до новины. Княжая десятина и духовная отданы нынче «с дыма» по ряду и в срок. И коли не станет ратного нахождения – беспременно забогатеет ратай. Детишки поднимутся. Много будет молодых, глядишь, и осильнеет народ. Эх, не зорили бы только: не свои, не чужие!
Настасья отирает украдом подкатившую слезу, глядя, как сряжается старшая дочь на беседу. В народе не зря бают:
«Девушка тогда родится - когда в невесты годится!»
Поблёскивают в Аринкиных ушках янтарные в серебре серьги – отцов подарок. Светлую, как лён косу украшает камчатая лента. Не сегодня, так завтра жди сватов! Зайдут, прислонят длани к печи, встанут под матицу и... Отдашь кровиночку жалимую. Ибо, нечего нет хуже осенней мухи, да девки-вековухи.
Заворочался, раскашлялся на печи старый дедо Алферя. Свекровь, Царствие Небесное, уж десятый годок, как на погост переселилась. А он, родимый, всё никак. Ужо и домовина полная жита, кое лето ждёт на чердаке. Сам сработал! А вот не изжил век свой – так и Смерть не емлет.
Хорошим и праведным в русской традиции почиталось сделать гроб ещё при жизни. Домовину изготавливали из цельного бревна: ели, сосны, дуба, ясеня, только не осины. Наполняли зерном. Негоже, чтобы домовина пустовала! Зато замечено было, что при готовой домовине человек живёт долго.
Стучат прялки. Нынче собрались жёнки посумерничать, да посудачить к Настасье. Таньша, пряча в повой выбившиеся седые прядки, спешит выговорить потаённую свою тревогу.
- Наши то жихари разошлися. Всё, бывало от вместях, да вместях! Богданушка всё Афоньку тянет-тянет. Всяк кусок и лопатинку всяку с братом поделит. Афонька, етот, молчун. Ему б только с лешим и жить. А тут и говорит мне: Я, мол, в мнихи ухожу. Я, сказывает, тишины хочу.
- Да ну? – дивятся бабы, - Афонька, и в монастырь?
- Богданушка в ноги ему кидался. Плачет жалимый. Тот – ни в какую. Изутра, - бает, - уйду.
- Ишь ты! – охает Марья Кривая.
- А пущай идёт. Не держи! - вступается Бессониха, - Мир не зазрит. Сураз, дак, что с его и взять. А близняк еговый, бают, по-лошадиному разумеет?
- Кони за Богданушкой ходят, как привязанные, - кивает Таньша.
- Ну, дык, такой без харчей ни коли не останется, - враз решают жёнки. И Таньша соглашается – оперились жихари, а помнилось то - далёкое страшное. Молодая тогда она была, горячая. Ушло. Всё ушло.
Долгим осенним вечером мужичье дело - лапти плести. Семья большая – шестеро сынов, да дочерь. И всех обуть. А лапоть – не сапог! Зимой десяток дён проживёт, а по распутью и в четыре дня развалится. Василий, отложив в сторону недоработанный лапоть и кочедык, тихонько поднялся с лавки, распрямляя затёкшую спину.
Кочедык – плоское изогнутое шило для плетения лаптей.
- Погляжу, как тамо кони, - бросает он жене.
Настасья заботно подаёт мужу зипун - не простыл бы!
Лёгкий морозец сковал землю. Снегу бы! Озимые укрыть, там и до весны. Вдруг почудилась в темноте за тыном будто бы говоря. Худенькая фигурка девчонки всхлипывает жалостно, а парень вроде как утешает. Прислушался Василий – дочери голосок. Аринка! Ах ты ж коза!
Сторожко ступая, подошёл ближе. Сам не знал и зачем. И боясь обнаружить себя, замер.
- Афоня! Афонюшка, ежели ты… Ежели в мнихи… Я… Я., - Аринка всхлипывала и била кулачками долговязого парня в грудь.
- Так надо Аринушка. Жалимая ты моя! Не вяжи ты меня. Другой я.
Аринка попятилась, всхлипывая и подвывая. И вдруг залепила парню звонкую пощёчину.
- Я… Уходи! За первого же и выйду, кто посватает! Попомнишь тогда! – крикнула и бросилась прочь в темноту.
Афоня стоял, сутуля плечи. Медленно опустился на колени. Перекрестился размашисто и запел единственную известную ему с детства молитву.
Здесь мы оставим наших героев, хоть и жаль расставаться с ними. Пора пришла.
Но позволю себе небольшое послесловие.
Изначально у меня была цель – рассказать в художественной форме о богатой свадебной традиции русских. Внимание я сфокусировала на деревенской свадьбе потому, что все мы в той или иной степени выходцы из народной культуры. Это как некая матрица. Иные взгляды и суждения могут казаться нам сегодня ошибочными, однако всё зависит от того с какой стороны мы смотрим и как ощущаем этот мир и самих себя в нём.
Свадебная обрядность оказывается значительно шире самой свадьбы. Здесь и сложное сочетание женского и мужского, и вопросы о детях, о родителях, о роде и даже целом народе. Таким образом брак для традиционной культуры важнее и больше, чем влюблённость. Ведь от того, какой будет семья зависит в конечном итоге судьба целого народа.
Считаю нужным добавить несколько слов о городской свадьбе.
Традиции городской свадьбы выросли опять же на обычаях свадьбы деревенской, но отличались большей простотой и неразвитостью магической стороны обрядов. Со временем в городах формировались свои обычаи или адаптировались к новым условиям старинные обычаи деревни. Причём, чем больше было население города, тем сильнее отличались ритуалы от деревенских. Рисунок свадебного обряда стал варьироваться от сословия к сословию и со временем выделился особый феномен городской свадьбы. Некоторые черты старинного ритуала мы можем наблюдать и в современных свадьбах. Не отдавая себе отчёта, мы совершаем в жизни массу ритуальных действий, не задумываясь и не анализируя это.
Итак, этот цикл завершаем. Благодарю от души всех, кто помог мне в этом деле. Каждый ваш комментарий, каждый лайк и даже всякое молчаливое сочувствие мотивировали меня к интересной работе над текстом.
А жизнь продолжается! Будет продолжена и работа канала. И придут к нам другие истории и другие герои!
Иллюстрация - репродукция картины российского художника Павла Попова.
Начало истории - тут!
2 часть, 3 часть, 4 часть, 5 часть, 6 часть, 7 часть, 8 часть,
9 часть,10 часть,11 часть, 12 часть, 13 часть, 14 часть,15 часть,16 часть
Спасибо за внимание, уважаемый читатель!