«Что это ноне у нас за министры? Один – долгорукий, другой – безрукий, третий – на трех ногах, да еще с норовом, четвертый – близорукий, пятый имеет скверную мину, и в придачу всем – сын блудов, стоящий во главе министерства».
С этой загадки начинается дневник Осипа Максимовича Бодянского за 1853 год – год, ставший поворотным для России (начнется Крымская война, которая приведет к Великим реформам). Автор занятного дневника, профессор-филолог, преподавал в Московском Университете и находился в гуще общественной жизни, но придумал загадку не он.
Да и какая же это загадка? Тот, кто был в курсе новостей, прекрасно понимал, о ком идет речь.
«Один – долгорукий»
Князь Василий Андреевич Долгорукий (Долгоруков) с августа 1852 года занимал пост военного министра. Подаст в отставку после поражения в Крымской войне. Потом возглавит III отделение. Подаст в отставку, когда Каракозов выстрелит в Александра II.
«Другой – безрукий»
В возрасте двадцати лет Дмитрий Гаврилович Бибиков был тяжело ранен под Бородином в правую руку и грудь, а левая рука была оторвана ядром. Однако однорукий поручик выжил и через 40 лет вырос до однорукого министра внутренних дел (говорят, очень неплохого). Выйдет в отставку вскоре после смерти Николая I.
«Третий – на трех ногах, да еще с норовом»
Писатель и поэт князь Платон Александрович Ширинский-Шихматов с 1850 года был министром народного просвещения. Пришел на смену знаменитому графу Уварову (автору триады «Православие, Самодержавие, Народность»), уволенному Николаем I за либерализм. Новому министру принадлежит знаменитое высказывание:
«Польза от философии не доказана, а вред от нее возможен».
Умрет в мае 1853 года.
Наверное, Ширинский-Шихматов уже дышал на ладан, ибо вместе с министром назван и его товарищ – Авраам Сергеевич Норов (через четыре месяца займет министерскую должность). Норов – еще один ветеран 1812 года, однако в день Бородина ему оторвало ядром не руку, а ногу. Так что на умирающего министра народного просвещения и на его товарища приходилось ровно три ноги.
Норов был одним из самых ярких людей в правительстве Николая I – известный путешественник, писатель и библиофил. Когда-то я читал его воспоминания о 1812 годе: очень интересно. Кстати, он потом «Войну и мир» успел прочесть (и написал разгромную рецензию: мол, граф Толстой врет, и все было не так, я сам видел).
«Четвертый – близорукий»
Слабовидящим министром юстиции был граф Виктор Никитич Панин, который занял этот пост в 1841 году и будет его удерживать до 1862. Уйдет из-за несогласия с судебными реформами.
В очках его изображали даже на портретах.
«Пятый имеет скверную мину».
Еще один герой Бородина, граф Владимир Федорович Адлерберг, в 1852 занял пост министра императорского двора. Николай I любил его как брата. Сработается Адлерберг и с Александром II: он будет занимать министерскую должность до 1870 года и передаст ее сыну. Придворное хозяйство было велико, и чтобы управлять им, требовалось отдельное министерство. К компетенции этого министерства относился широкий круг вопросов – от удельных крестьян до российских орденов, от Эрмитажа до театров…
Бисмарк писал про Адлерберга в Петербурге:
«Самая светлая голова из тех, с кем мне там приходилось встречаться».
Любопытно, не правда ли?
Немолодой министр (когда Бодянский вел дневник, графу было больше 60 лет, а проживет он до 92) был знатным блудником. Самой известной из его метресс была «чухонская Аспазия» Мина Ивановна (Вильгельмина) Гуде. Автор остроты и назвал ее «скверной миной», которую имеет министр.
И в придачу всем – сын блудов, стоящий во главе министерства.
Этот пункт – самый загадочный из всех. Здесь есть намек, не до конца понятный для меня. Имеется в виду, очевидно, граф Дмитрий Николаевич Блудов, но никакого министерства в тот момент он не возглавлял. Блудов давно оставил пост министра внутренних дел, и в 1852 году стоял во главе II отделения Собственной Е.И.В. канцелярии (кодификация законов). Видимо, этот вельможа был настолько влиятелен, что его посчитали в числе министров.
Блудов был колоритной, интересной личностью. В молодости он основал знаменитое общество «Арзамас». И судил декабристов…
О тех, кто в список не вошел
Большая часть министров связана с этим списком, но есть и те, кто не вошел в него.
Граф Павел Дмитриевич Киселев, возможно, самый выдающийся из николаевских министров, руководил в 1837-1856 годах министерством государственных имуществ и провел знаменитую реформу управления государственными крестьянами.
Петр Федорович Брок в 1852-1858 годах был министром финансов (довольно дельным).
Наконец, министром иностранных дел и канцлером Российской империи был граф Карл Васильевич Нессельроде – политический долгожитель. Он управлял министерством с 1822 года и доуправлял до Парижского мира. Впрочем, главную ответственность за разжигание Крымской войны несет не он.
А вот и автор крамольной загадки, высмеивающей Николаевских министров: князь Александр Сергеевич Меншиков – предпоследний из потомков «полудержавного властелина» и сподвижника Петра I. Посмотрите, какой бравый генерал! (правда, он только в молодости был таким)
Морской министр с 1836 года. Таким образом, Александр Сергеевич смеялся над своими же коллегами. Нет, за руку его никто не ловил… но и Бодянский в дневнике пишет об авторстве Меншикова, и я его подозреваю. Уж очень это похоже на другие остроты князя. Впрочем, хорошо подвешенный язык – слишком мало, чтобы стать хорошим государственным деятелем…
Флот был, конечно, не готов к борьбе с флотами Англии и Франции – этой проблемы не решил бы ни один министр. Две ведущие промышленные державы двадцать лет вели гонку морских вооружений, готовились воевать друг с другом … а объявили войну другой стране. Понятно, у кого будет господство на море.
Однако Меншиков сумел «проявить» себя и как сухопутный «полководец» (во время войны), и как «дипломат» (до нее). Последняя роль, как мне кажется, была наиболее пагубной. Войны ведь можно было бы избежать: она не была нужна ни России, ни Турции.
Все мои статьи можно найти в оглавлении журнала «Нетривиальная история».
Читайте также:
Государство – не я. Последние слова и смерть Людовика XIV