"Старый, грустный рассказ"
Знаешь, мам...? Ведь ты точно знаешь.
Я была готова ко всему. Но не думала, что будет так тяжело.
Почему ты никогда не говорила о душевной боли? Мне пришлось встретиться с ней неподготовленной, незащищённой, оголённой как провод.
Знаешь, мам, мне опять разбили сердце. Оно упало и разлетелось на тысячи маленьких кусочков. Эти хрустальные осколки впились мне под кожу, пропороли вены и вплелись в кровь.
Знаешь, мам, мне было больно.
Сваренным из надежд клейстером я склеила осколки и вставила обратно в грудь. Поначалу, моё залатанное сердце молчало, не хотело работать, но я попросила его не оставлять меня, и оно с трудом забилось.
В тот раз никто не видел мою боль. Она ворочалась у меня в теле, даже не пытаясь выбраться наружу. Пряталась внутри. Стягивалась, как ржавый жгут и терзала, пытаясь добраться до кружева души. Ей было мало сердца.
Но это еще не так страшно. Я была наедине со своей болью и могла терпеть её и противостоять ей.
В следующий раз вышло намного хуже.
Сначала, бледная, смертельно красивая рука схватила меня за горло. Она мешала мне дышать, не давала двигаться и затуманивала разум.
Я начала задыхаться, и я не знаю, мам, от счастья или от горя! Но потом, эта бледная рука, ты знаешь чья, мам! Вырвала моё кое-как склеенное сердце и выставило на всеобщее обозрение.
«Смотрите! Вот это сердце! Вот оно! И оно принадлежит мне!»
И мое бедное сердечко слабо трепыхалось на запыленном городском воздухе, истекая кровью.
Знаешь, мам, у меня такая яркая, густая кровь. Она стекала по этой бледной руке тяжелыми каплями, будто слезами. Теми слезами, которые я еще не успела пролить. Мне было больно.
На этот раз я, кажется умру окончательно. Я больше не оживу, мам. У меня не осталось сил, я не смогу вновь воскреснуть. Его любовь оказалась из тех, что зовут губительной.
Мне очень жаль. Умирать именно так - грустно.
Понимаешь, я больше не единое целое, я раскололась. Сначала меня оставили без сердца, но у меня хотя бы сохранились душа разум и тело.
Разум начал говорить мне одно, а душа шептала совсем другое. Разум кричал мне правильные вещи. Мне надо было слушать его, мам. Но я никак не могла совладать с душой, которая решила вдруг разделиться на черное и белое. Честно, я старалась справиться со всеми чувствами, успокоить их, запереть. Это напоминало тихую войну, и порой я даже выигрывала.
Но тело, мама!
Оно не слушается меня! Горит огнем или замерзает, как лед! Мне не справиться с его желаниями. В этот раз я проиграю.
Прошу лишь об одном: никому не открывай моих секретов, ладно, мам?