Перевод: Ганс Сакс
И ещё немного осени...
Gunnar Ekelöf. Insjöhöst
Hjärtat hänger under lampan, myrtenkvistarna trivs i ljuset.
Många nätter, många silverlyktor, många nattfjärilar, många
händer som sträcker sina skuggor mot fönstret och spårlöst fladdrar bort genom minnets skog av slingerväxter
under lampans bleka pistill.
I kvällarnas långa fågelskymning svingar syrsorna sina osynliga saxar över gräset utanför ditt fönster och sjunger sig
in i din hemlängtan, men vägen går vidare genom skymningen och försvinner i skogsbrynet där allt är tyst.
I kvällarnas pärlvita tystnad då solnedgångens timme sakta
kryper över marken och rödögda blommor samlas vid
bäcken som tanklöst flyter fram genom minnets skog av
slingerväxter under solens bleka sken.
I fjärran öppnar sig skogen för havet och minnet broderar
böljornas fransar medan vinden blåser ut de döda ensamhetsklockornas själar över havet mot omätta tidrymder och omätliga ögonblick som hungern föder fram
ur intet, år efter år samma öde för alla.
I kvällarnas långa fågelskymning klingar din evighetslängtan
till i tomheten mellan klockans slag och syrsorna sjunger
sakta in sitt vansinne mellan böckernas blad medan din
tankes nattfjäril oroligt fladdrar av och an i minnets
skog av slingerväxter under lampans bleka pistill.
Dedikation, 1934
ОСЕНЬ НА ОЗЕРЕ
Сердце под лампой,
в свете как мирта цветущая ветвь.
Серебряных фонарей многоночье
и мотыльков... множество
рук, что тенями колышутся перед окном
и без следа
исчезают в лесу памяти виноградной лозы
у бледного пестика лампы.
На птичьем закате длинного вечера машут сверчки над травой
невидимыми ножницами и поют у тебя за окном
в твоей по дому тоске, а путь идёт дальше
сквозь сумерки и исчезает у леса опушки в тиши.
И в той вечерней жемчужно-белой тиши
медленно час заката
ползёт над землёй и глазками красных цветов, собравшимися у
склона, просто плывёт вперёд сквозь лес памяти
виноградной лозы под бледным солнечным светом.
Вдали лес открывается морю и памяти узор вышивает
волн бахрома, когда ветер подул
на души тех мёртвых часов одиночества над океаном
против голодного времени бега,
сентябрьских мгновений,
которые голод начнут поднимать ниоткуда
за годом год: для всех одинаковы судьбы.
В длинных вечерних птичьих закатах звенит тоска твоя вечная
по пустоте от удара часов и поют сверчки
в безумии, медленно, меж книжных листов, а меж тем
мотылёк твоих мыслей страшно порхает взад и вперёд
в лесу памяти виноградной лозы
у бледного пестика лампы.
Посвящение. 1934
***
Успехов! И вдохновения творить!
Будем рады видеть вас в числе наших подписчиков)