Так получилось, что среди коллег и знакомых очень много у меня «учительских детей» И — скажу вам не по секрету — настолько закомплексованных, неуверенных в себе (неуверенность прячут поглубже и пытаются сами себя переделывать), с кучей детских психологических травм людей- поискать не найти.
Да, в асоциальных семьях дети тоже вырастают проблемные — но там проблемы другие. А тут — на первом месте страхи и тщательно взращенная неуверенность.
Особенно этими недугами страдает дочка аж целого «заслуженного педагога».
Она честно говорит:
— Все свое детство я была уверена, то меня не любят и вообще я даром не нужна, только маму позорю. Любимая мамина фраза была «учительские дети всегда самые невоспитанные, мы чужими занимаемся, на своих времени не хватает».
Впрочем, из рассказов понял, на воспитание там времени хватало. Даже с избытком. Опробовались все новые и самые передовые методы. И, что самое главное, там очень тщательно надзиралось, чтобы ребенок, во-первых — был лучшим, а во-вторых — не страдал всякими детскими глупостями.
Музыка, рисование, английский и французский язык, образование она получила замечательное. Правда, музыку терпеть не может, к фортепиано с момента окончания музыкальной школы не подходит, рисовать — тоже не полюбила, во языки периодически пригождаются, потому как выбрала когда-то журфак, ну и работа до сих пор с журналистикой частично пересекается.
Подробностями работы с мамой не делится по простой причине — ничего, кроме критики не дождешься. Писать начала в школе, чуть не бросила, потому как мама заявила:
-Ты не Толстой, и даже не Горький!
Правда, потом, подумав, начала писать тайком — ибо ну его. Меньше мама знает, крепче дочка спит (это на заметку тем, кто очень любит критиковать своих детей).
Но я не о детских страданиях и обидах… Я о детских страхах. Так получилось, что недавно писал о том, как мы дочку от них пытаемся защитить, если уж совсем конкретно — от страха перед темнотой.
Так вот, эта дама в сорок один год панически темноты боится. В детстве нала бояться, почему- не знает. Просто сколько себя помнит, столько и боится чудищ, которые в темноте прячутся. Скорее всего, пугали темнотой и чудищами, стараясь добиться послушания, но кто признается?
Страх давно перерос в нечто иррациональное — потому как разумом понимает, что никаких чудищ в доме в помине нет, там у нее собаки, кошки, дети, постоянный шум-гам, а вот чудищ — нет. Но выключив свет на первом этаже, она ни за что сама туда не спустится. Зовет с собой старшую дочь — у той вообще страхов никаких, она будущий медик, даже мышей не боится (тут надо пририсовать смайлик хохочущий).
Я спросил — а в детстве как-то пытались страхи эти нивелировать,
Ответ не удивил, потому что так поступал родители большинства опрошенных:
-Ага, мама сказала чтобы я ее не позорила, перестала маяться дурью, ведь я большая девочка и умная, должна понимать. Что никаких чудовищ не существует. Еще добавила, что самое страшное чудовище — человек.
— И как, помогло? — поинтересовался я, заранее зная ответ.
-Не-а, — усмехнулась она. — Прогресс был только в том, что я начала бояться еще и людей. Не могла в подъезд зайти, кричала под окном, чтобы за мной дедушка вышел… И выйти из квартиры не могла, боялась, что на меня в подъезде кто-то накинется. Ух, и ругались на меня…
К чему я это все написал. Страхи у детей иррациональны. Не надо взывать к разуму — не поможет. И смеяться над ними не надо. И ругать за них. Есть дети с психикой более устойчивой, а есть — очень чувствительные, которые и так живут в постоянном напряжении.
Раньше — еще даже в последней четверти двадцатого века — быстовало мнение (особенно среди педагогов) что чем жестче с ребенком, чем выше к нему требования — тем лучше. Что с ним надо сразу как со взрослым — к разуму. Сейчас педагоги старой закалки это до си пор пропагандируют
Может, это и правильно, но когда ребенок уже не ребенок, а подросток. А пока ребенок еще ребенок, такая «педагогика», не лечит, а калечит — навсегда.